Биография генриха падвы. Биография Особые достижения Падвы Генриха Павловича
С известным столичным адвокатом Генрихом Падва мне приходилось встречаться дважды.
Первый раз - в его московском офисе в тихом Сретенском переулке.
Однажды в моем кабинете раздался телефонный звонок, и я услышала голос Генриха Падвы. Я была потрясена - он позвонил сам, узнав, что его ищет журналист!
Для провинции это нестандартный поступок.
Большинство моих героев не искали встреч со мной.
Мы условились о встрече, я приехала в Москву (езды-то чуть-чуть), проговорили около часа.
Генрих Павлович поразил меня тем, что поднялся в квартиру (он живет в том же доме, где расположен его офис) и по моей просьбе принес альбом с фотографиями.
После нашей встречи я написала вот этот текст. Газету отправила герою статьи.
Во время второй нашей встречи Генрих Падва сказал, что статья ему понравилась.
Со временем тема преступности стала меня интересовать все больше.
Вскоре у меня появилась возможность посещать судебный архив, просматривать старые дела, среди которых дела с участием адвоката Падвы стали попадаться все чаще.
В 60-е годы прошлого века молодой защитник быстро набирал популярность в области.
Рядовых, проходных дел у Падвы почти не было. Его защиты искали крупные хозяйственники, насильники, родители юных шалопаев...
Постепенно я стала собирать "дела Падвы". Папочка уже довольно пухлая.
Когда-нибудь составлю обзор его калининской практики.
О некоторых своих делах калининского периода Генрих Павлович рассказал мне сам.
Два дела из его обширной практики вошли в данный текст - главы "Любовь и убийство" и "Явка с повинной".
Второй раз мы встречались с маститым защитником, когда он приезжал в Тверь на открытие адвокатского бюро "Падва и Эпштейн".
Мы поговорили с полчаса, и я опять написала текст, небольшой - новостной.
Потом прочитала автобиографическую книгу Генриха Падвы.
Имя столичного адвоката Генриха Падвы обычно звучит исключительно с превосходными эпитетами: известный, маститый, знаменитый.
Он по праву считается одним из лучших защитников страны.
В числе клиентов Генриха Падвы или доверителей, как говорят адвокаты, были член ГКЧП Анатолий Лукьянов, управляющий делами администрации президента Павел Бородин, красноярский бизнесмен Анатолий Быков, возлюбленная Пастернака Ольга Ивинская (Лара!), Михаил Ходорковский…
Он ведет самые громкие дела. Выхода адвоката Падвы из зала суда ожидают толпы журналистов и окружают его плотным кольцом, чтобы расслышать несколько фраз, произнесенных негромким старомосковским говорком.
Мало кто знает даже в Твери, что свою трудовую деятельность Генрих Падва начинал в Калининской (ныне Тверской) области.
Здесь он состоялся как адвокат, встретил свою первую жену, здесь родилась его дочь.
О калининском периоде своей жизни Генрих Павлович вспоминает с большим удовольствием.
Он очень занятой человек, но нашел время для встречи с корреспондентом тверской газеты.
Наша беседа проходила в офисе адвокатского бюро «Падва и партнеры» в тихом московском переулке, затерявшемся между Сретенкой и Трубной улицей.
Его отец Павел Юльевич Падва был крупный инженер-плановик, занимал ответственные посты в организации Северный морской путь, он работал под началом полярных исследователей Папанина и Шмидта, воевал, после войны был назначен комендантом одного из немецких городов.
Мама Генриха Падвы Ева Раппопорт была балериной, после рождения сына она оставила сцену, ограничившись преподаванием танца.
Генрих Падва учился в престижной школе № 110, где его одноклассниками были дети высокопоставленных чиновников, ученых, артистов.
Детство проходило вполне благополучно, единственным серьезным испытанием, выпавшим на долю маленького Геры, стала Великая Отечественная война и эвакуация из Москвы в Куйбышев (Самару), где пришлось переносить все тяготы военного быта.
В 1948 году Генрих Падва закончил школу.
Выбор жизненного пути перед юным Герой не стоял – он с детства был вдохновлен речами знаменитых российских адвокатов Плевако, Карабчевского, Урусова и грезил о профессии адвоката.
Время, правда, не слишком способствовало развитию правозащитного движения.
В юриспруденции превалировала обвинительная сторона, царицей всех доказательств считалось признание обвиняемого.
Но Генрих Падва мечтал только об адвокатской мантии, другие правоведческие специальности его не привлекали.
Поступить с первого раза в Московский юридический институт не удалось, со второго тоже, подвела анкета.
Пришлось один год проучиться в Минском юринституте, и потом перевестись в Москву.
Диплом юный адвокат получил в 1953 году. Распределение ему выдали в управление юстиции Калининской области.
К месту трудовой деятельности начинающий адвокат отправился с одним чемоданчиком в руках, а в нем – лишь кое-что из одежды.
Мама к тому времени уже умерла, отец женился на другой женщине.
Отношения с мачехой у Генриха не сложились. Хочешь не хочешь, а надо было начинать свою жизнь.
В Калининском управлении юстиции выпускника столичного юрфака принял начальник Владимир Емельянович Цветков и сразу же направил на стажировку в Ржев.
Генрих поехал туда на поезде. На станцию Ржев поезд прибыл ночью.
На перрон сошло довольно много пассажиров, но большинство из них осталось до утра на вокзале.
Только самые отчаянно смелые, в числе которых был и Генрих Падва, ничего и никого не боявшийся по причине молодости и отсутствия жизненного опыта, рискнули пойти в город.
Это было лето 1953 года.
Только что умер Сталин, и в стране была объявлена широкая амнистия (ее называли бериевской).
На свободу вышло огромное количество настоящего криминалитета, так что обстановка в городе, как и везде, была неспокойная.
Послевоенный Ржев поразил Генриха. Город, переживший длительную немецкую оккупацию и страшные, кровопролитные бои, в 50-е годы еще стоял в руинах.
Люди жили крайне бедно. Московский мальчик впервые столкнулся с жизнью настоящей глубинки, которой до того времени он совсем не знал.
В газетах и книгах о реальной жизни тогда не писали, телевидения не было, кинофильмы снимали преимущественно на отвлеченные темы.
Генрих поселился на квартире вместе с другим адвокатом из Москвы и тоже Генрихом, по фамилии Ревзин.
Мальчишки тренировали смелость и волю – по ночам ходили через кладбище.
Это был самый короткий путь к дому, но и самый страшный, вокруг мерцали лампадки, мерещились призраки.
Генрих Падва приступил к работе. Он не стеснялся учиться у коллег, ведь они обладали бесценными практическими познаниями, которые не почерпнешь ни в одном вузе.
Во главе ржевской адвокатуры тогда стоял Филиппенко – знающий специалист с большим знанием жизни, человек с чувством юмора.
Встречались специалисты с уникальным образованием – например, адвокат Кустов из старых, еще дореволюционных адвокатов, закончивший Дерптский университет.
Непосредственным наставником Генриха стала женщина. «Очень милая дама-адвокатесса, - вспоминает Генрих Павлович, - она была добра ко мне, хотя и страшно далека от юриспруденции».
Сначала не все ладилось. Генрих Падва очень переживал, когда проигрывал свои первые дела.
Коллеги утешали его.
«Вы существуете не для того, чтобы выигрывать дела – сказал ему однажды судья из Ленинграда слова, запомнившиеся надолго, - а для того, чтобы была гарантия истинности правосудия, чтобы не произошло судебной ошибки».
ПОГОРЕЛОЕ ГОРОДИЩЕ
Спустя полгода начинающего адвоката бросили на самостоятельную работу.
Генриха Падву перевели в село Погорелое Городище, которое тогда имело статус районного центра, где он стал единственным адвокатом.
Это была хорошая практика. Приходилось вести все дела – и гражданские, и уголовные.
В деревне случались разводы, имущественные споры, убийства, хулиганства, кражи, изнасилования.
Суд тогда не был гуманным – за опоздание на работу на несколько минут могли реально посадить в тюрьму.
Судили за неосторожное слово, за горсть унесенного с поля зерна для голодных детей.
При всем старании защитника такие процессы редко заканчивались оправданием подсудимого. Но авторитет Генриха Падвы – защитника от дела к делу рос, не только в зале суда, но и в глазах простых людей.
В Погорелом Городище Падва столкнулся с настоящей нищетой, в какой население страны жило тогда почти поголовно.
Бедность была ужасающая, быт тяжелый.
Сам адвокат жил так же, как и все. Зарабатывал Генрих Падва гроши, жильем его был угол в деревенском доме, за стенкой мычала и хрюкала хозяйская скотина.
Единственные его брюки «украшала» заплата на довольно заметном месте, очень осложнявшая личную жизнь.
Купить что-то из еды или промышленных товаров в магазинах было невозможно.
Спасала Москва. Начальство с удовольствием отправляло нового работника в столицу.
Падва брал пачку дел для Верховного суда и садился на московский поезд.
Путешествовать обычно приходилось без удобств, на третьих полках.
В дорогу юному адвокату давали гусей, поросят, которым очень радовались его московские родные и друзья. Назад он возвращался с сахаром, маслом, мылом.
ЯВКА С ПОВИННОй
Первое самостоятельное дело Генриха Падвы в Погорелом Городище и вообще в жизни было по изнасилованию.
«Дело уникальное в своем роде, поразительное, - вспоминает события полувековой давности знаменитый адвокат. – Молодой парень только что вернулся из армии, пришел на деревенскую вечеринку, где познакомился с девчонкой, совсем молоденькой, несовершеннолетней, завел ее в лес и изнасиловал. На другой день он удрал из деревни и больше его никто не видел.
Прошло восемь лет. В Сталинграде пришел в милицию человек – уважаемый в городе работник, ударник коммунистического труда, висевший на Доске Почета, награжденный орденом, примерный семьянин, отец двоих детей и сказал: «Я больше не могу. Восемь лет назад я изнасиловал девушку. Арестуйте меня».
Это был тот самый парень из Погорелого Городища. В моей практике это была единственная классическая явка с повинной, потому что обычно явки бывают фиктивными.
Человек действительно не мог носить на себе этот груз. Я его защищал.
Он мне рассказывал, как все восемь лет жил в страхе, он боялся, что его арестуют, завидев милиционера, он переходил на другую сторону улицы.
Для него невыносимой была мысль, что дети когда-нибудь узнают о его преступлении. Это был такой ужас, что он действительно не мог больше жить.
Этого парня привезли в Погорелое, стали проводить следствие, что было очень трудно – не было свидетелей, девушка уехала из деревни. Ее нашли. Она его давно простила.
Дали ему очень мало – меньше минимального, три года вместо восьми лет.
Но я все равно считал, что много и жаловался. Но к тому времени, когда я дошел до верхов, его уже выпустили по половинке, тогда еще шли зачеты рабочих дней».
ТОРЖОК
В Погорелом Городище Генрих Падва проработал года полтора, потом его на некоторое время перевели в Лихославль, а затем в Торжок.
Торжок навсегда остался для Генриха Павловича городом, в котором он встретил свою любовь, свою будущую жену, а то время – конец 50-х годов – самым романтическим в его жизни.
Альбина Носкова (так звали его избранницу) была родом из Риги.
Девушка училась в только что открытом в Калинине медицинском институте, в Торжке она находилась на практике.
Она была очень красивой, со временем красота Альбины только расцветала. В 60-е годы супруга Генриха Падвы считалась одной из красивейших женщин Калинина.
В Торжке Генрих Падва встретил не только любовь, но и настоящую мужскую дружбу. Он подружился со следователем Юрой Хлебалиным, тоже москвичом.
Оба были бездомными, но у Юры был служебный кабинет с диваном. Примерно полгода друзья прожили в этом кабинете.
Потом подружились с судмедэкспертом Володей Гельманом. Тот имел комнату в доме на берегу Тверцы.
Стали жить все втроем – следователь, адвокат, судмедэксперт. У них все было общее – работа, бюджет, вместе питались, выпивали, отдыхали.
При этом даже мысли не возникало как-то воспользоваться дружбой в служебных целях! Один адвокат, другой следователь, третий судмедэксперт.
Они встречались на процессах в зале суда, легко могли договориться закрыть глаза на какие-то упущения.
Но друзья были абсолютно честны.
Потом к ним присоединилась супружеская пара юристов из Ленинграда.
Муж - его звали Ким Головахо - стал заместителем прокурора.
В суде Генрих спорил с Кимом до хрипоты, после завершения процесса они ругались вдрызг, что не мешало их дружбе.
Время было такое чистое или люди?
В Торжке Генрих Падва проработал года два, затем его перевели в Калинин.
Первое время он жил на улице Вольного Новгорода, где снимал комнату в двухэтажном доме с палисадником. В этом доме жил известный в городе зубной врач Янкельзон, иногда так и говорили – дом Янкельзона.
Жена заканчивала мединститут, Генрих Падва тоже продолжил образование – он поступил в Калининский пединститут на исторический факультет, на заочное отделение.
Выбор у него был такой: либо он учится в институте, либо постигает основы марксизма-ленинизма в вечерней партийной школе.
Падва выбрал истфак, где учили не одному ленинизму.
Альбина после окончания института стала работать невропатологом.
Со временем ей дали квартиру на Пролетарке. В семье родилась дочь Ирина. А последние годы семья адвоката жила на улице Орджоникидзе в доме № 44.
В Калинин Генрих Падва приехал, уже обладая определенным житейским и профессиональным опытом.
Здесь он довольно быстро получил известность. К нему стекалось весьма большое количество дел, так что он мог выбирать интересные ему.
Как говорит Генрих Падва, наиболее успешно он завершал гражданские дела, но случались и нерядовые уголовные – убийства, разбои, изнасилования.
Одним из самых громких дел, всколыхнувших, без преувеличения весь город, в его богатой практике адвоката стало дело женщины, убившей жену своего любовника.
ЛЮБОВЬ И УБИЙСТВО
Город бушевал – все были против этой женщины. Возмущались жены, мужья, даже любовницы.
Граждане слали в прокуратуру петиции. Как в 30-е годы все требовали одного – расстрелять, расстрелять, расстрелять!
Когда шел процесс, милиция вставала в оцепление вокруг всего квартала, зал ломился, толпы людей стояли на улице, адвоката водили под охраной, потому что его все ненавидели за то, что он защищает убийцу.
Приговор транслировали по радиосвязи на улицу. Прокурор требовал высшей меры наказания.
А это была трагедия, и Генрих Падва доказал суду, в каком отчаянном положении оказалась его подзащитная.
То старое дело Генрих Падва и сейчас помнит во всех подробностях.
«Это была женщина очень непростой судьбы, - рассказывает Генрих Павлович, - ее мужа убило в лесу молнией, и она растила двоих детей одна.
Жила очень трудно, перебивалась как могла. Она была не очень красивая, и надежды на личное счастье у нее вряд ли были.
Однажды в ее квартире появился военнослужащий, подполковник.
Военные тогда хорошо получали, он был очень лощеный, благополучный, совсем из другой жизни.
Он приехал из Минска, где у него оставалась жена, и хотел обменять квартиру.
Ей казалось – вот оно, счастье. Так продолжалось несколько месяцев. Женщина уже ждала ребенка.
А потом приехала его жена, и гость стал появляться все реже и реже, вскоре его визиты совсем прекратились.
Беременность пришлось прервать. Дети каждый день спрашивали ее: мама, куда делся тот добрый дядя?
Как-то женщина набралась смелости и пришла к нему домой. Жена была дома, они говорили об обмене квартиры, муж был смущен, и было очевидно, что жена что-то заподозрила.
Через некоторое время любовники встретились случайно (город-то маленький), помню, что это было возле филармонии, и он набросился на нее как коршун, стал оскорблять, обзывать, кричать.
Подруги потом подначивали ее: мол, не оставляй этого так просто, накажи его.
И тогда она решила все рассказать его жене. Она опять пришла к ней, мужа не было, и все рассказала.
В ответ вновь прозвучали оскорбления. На беду под руку ей попал молоток, очень некстати лежащий на видном месте… Придя домой, женщина написала записку родным с просьбой взять к себе детей, выпила горсть таблеток и приготовилась умирать. Ее спас сосед – он случайно зашел и все понял, вызвал скорую помощь.
Я защищал эту женщину очень просто. Мне казалось, что здесь есть все необходимое для защиты. Я выступал часа полтора, подробно рассказал всю эту историю. Ей дали пятнадцать лет.
Надеюсь, что она вышла раньше».
В Калининской области Генрих Падва проработал около семнадцати лет.
Приехал зеленым мальчишкой, а уезжал опытным защитником, за плечами которого были сотни успешно проведенных громких дел.
Здесь он постиг суть профессии – защиту человека, его жизни, свободы, прав.
Уезжать было не очень просто – в Калинине Генрих Павлович прижился, обзавелся друзьями, кругом общения.
Но все-таки тянуло в Москву, город его детства.
В 1971 году адвокат и его семья покинули Калинин.
Впереди их ждала новая жизнь. Какой она станет, он не мог знать, но очень стремился к ней.
Много лет Генрих Павлович Падва считается одним из лучших адвокатов России.
Он вице-президент Международного союза адвокатов, кавалер почетного знака «Общественное признание», заслуженный юрист Российской Федерации, награжден золотой медалью имени Ф.Н. Плевако и многими другими званиями и наградами.
А начиналось все в Калининской области, в маленьком городке, с ночного вокзала которого он однажды не побоялся шагнуть в неизвестность.
Генрих Падва является учредителем и управляющим партнером бюро «Падва и партнеры». Адвокатом он стал, когда окончил университет в 1953 году. Карьера его начиналась в провинции, а затем он стал одним из главных символов адвокатского дела в Российской Федерации.
Заслуги
Адвокат Генрих Падва часто и с большой охотой брался за наиболее сложные из имевшихся дел. Именно он сделал большой вклад в то, чтобы смертную казнь на территории нашей страны признали противоречащей Конституции. Генрих Падва занимался защитой председателя ВС СССР управделами Администрации президента Павла Бородина. Он вел и дело Михаила Ходорковского, связанное с ЮКОСом.
Адвокат Генрих Павлович Падва обладает активной жизненной позицией в профессиональной деятельности, а также в досуге. Он увлечен автомобильным спортом, футболом. На протяжении долгих лет он является болельщиком «Спартака». Он участвовал в проекте «Сноб» с 2009 года.
Генрих Падва стал Заслуженным юристом РФ, лауреатом золотой медали имени Ф. Н. Плевако.
Семья
Адвокат родился 20 февраля 1931 года в Москве. Отца его звали Павел Юрьевич. Мать Падвы Генриха Павловича - Рапоппорт Ева Иосифовна. Первой супругой его стала Носкова А. М., она умерла в 1974 году. Нынешнюю супругу зовут Мамонтова О. С. У пары есть дочка и внучка.
Биография
Рожден Генрих Павлович Падва в семье представителей московской интеллигенции. Отец его был крупным инженером и занимал один из ответственных постов в масштабных проектах. Так, отец Падвы Генриха Павловича, Павел Юрьевич Падва, участвовал в проектировании Северного Морского пути. Его руководителями были легендарные Шмидт и Папанин. Он получил контузию, участвуя в Великой Отечественной войне. С 1945 года был комендантом германского города, занимался решением репарационных вопросов. На момент победы был капитаном. Мать Падвы Генриха Павловича была балериной, которая обладала замечательными внешними данными. Родив сына, она уходит со сцены, но становится преподавательницей танцев.
До начала войны их сын был учеником престижной школы № 110, рядом с ним росли дети высокопоставленных государственных деятелей, ученых, артистов. Выпускники школы достигали множества успехов в самых различных профессиях. И уровень преподавания был в учебном заведении очень высок.
Война
На начало войны Генрих Падва с членами своей семьи был эвакуирован в город Куйбышев (Самару). Они начали жить со своими дальними родственниками: 10 человек в одной комнате спали на полу и на сундуках. Тем не менее, именно на этот период времени пришлось множество прекрасных событий и новых встреч. К примеру, несколько суток в этом помещении прожил и драматург который возвращался в столицу, отбыв срок в лагере, куда его сослал Сталин. О нем у Генриха Падвы остались самые прекрасные воспоминания: это была необычайно интересная в общении личность, обладавшая также сильными качествами. Он показывал увлекательные шарады, что также отложилось в памяти маленького мальчика.
Как только немцы оказались отброшенными от столицы, мать, Ева Иосифовна Рапоппорт, и Падва Генрих Павлович смогли вернуться домой, отремонтировать комнату коммунальной квартиры, которая отапливались с помощью самодельной кирпичной печки.
После войны
Мальчик продолжал учиться в той же школе и окончил ее к 1948 году. Он не поступил с первого раза в Московский юридический институт: будущий адвокат Генрих Падва не набрал нужное количество баллов. Нужно отметить, что в те года учитывали то, входил ли абитуриент в число комсомольцев, а молодой человек не особенно хотел им быть, также важной была графа «национальность».
Вторая попытка, уже через год, оказалась более успешной - будущий адвокат Падва набрал баллы, тянувшие на проходные.
Уверенно сдав русский язык, литературу и историю, в вопросах географии он оказался не так силен. Завальным оказался вопрос о реках Великобритании, и он получил «удовлетворительно». Будущий адвокат Генрих сразу почувствовал вопиющую несправедливость и, выйдя из аудитории, задал тот же вопрос многим. Однако большинство из тех, кому он его адресовал, даже географы по образованию, не припоминали ничего, кроме Темзы.
Университетские годы
Когда вступительные экзамены закончились, будущий адвокат Генрих Павлович Падва был приглашен в Минский юридический институт. Он начал обучение там, переехав в Минск. Учился он весьма хорошо: первые сессии он сдавал на «отлично».
Согласно отзывам об адвокате Падве от его сотоварищей тех лет, Генрих находил время и на занятия спортом, и на студенческую самодеятельность. Он ценил высококвалифицированных преподавателей, которые работали в учебном заведении. Уже после 2 семестров он переводится в Московский юридический институт.
Первые самостоятельные шаги
Выпускается Генрих из него в 1953 году. Его распределили на работу в Калинин, который теперь именуется Тверью. Там он становится сотрудником местного управления юстиции. Карьеру адвоката Падва начал с полугодичной стажировки в Ржеве. Это был прекрасный старинный город. Уже после прохождения стажировки Генрих направился в райцентр Погорелое Городище. Это было небольшое поселение, где он становится единственным адвокатом.
Будучи коренным москвичом, Генрих удивлялся экзотике провинциального быта: он жил в углу деревянного дома, рядом был скотный двор, в палисаднике цвела сирень, а с находившейся рядом лесной опушки доносились трели птиц.
Он сохранил в памяти множество приятных воспоминаний, связанных именно с этим периодом жизни: успел поохотиться на волков, сходить на настоящую рыбалку, собрать полную корзину грибов и совершить долгие прогулки по лесам. Но самым грандиозным переживанием стало знакомство с бытом простого народа, который жил в тяжелейших условиях, в нищете и тотальном бесправии.
Первыми делами Генриха Падвы были судебные разбирательства между простыми фронтовиками, осужденными за горячие слова в адрес СССР, и государством. Это были самые обычные местные поселенцы, молодые работницы, которых готовились сажать в тюрьму за то, что они на пару минут опоздали на работу.
Тогдашнее правосудие чаще всего было слишком жестоко и несправедливо. В тех условиях, когда за самые маленькие проступки человека могли посадить в тюрьму на большой срок - на 10, 15 лет - с незавидной редкостью дела заканчивались успешно для подзащитных Генриха.
Но тем не менее, мало-помалу авторитет адвоката набирал обороты как в зале суда, так и среди местных жителей. Его мнение, его доводы становились все более убедительными, к ним уже прислушивался районный прокурор, который был честным и порядочным человеком, хотя не имевшим высшего образования.
Через 1,5 года Генрих продолжил свою карьеру в Торжке. Тут он снова оттачивает свое мастерство, постоянно растет, читая множество книг. Этому во многом способствовали и особенности провинциальной жизни, в которой не было много развлечений. Она же давала ему немало свободного времени. Как раз в этот временной период он знакомится со своей будущей женой.
В скором времени адвокат переселяется в Калинин, в котором училась его вторая половинка. Уже вскоре пара заключает брак. Занимаясь адвокатской практикой, Генрих поступает на исторический факультет местного педагогического института. Среди главных причин этого поступка было то, что он не хотел принудительно обучаться в партийной школе. Это был способ этого избежать.
Возвращение в Москву
Набирая все больше профессионального авторитета, Генрих возвращается в столицу в 1971 году. Сначала малая родина встречала Падву совсем недружелюбно, ему было сложно адаптироваться, так как после провинции особенно бросалась в глаза некая бесчеловечность большого города. Везде здесь процветал бюрократизм, которого было чрезвычайно много.
Преодолеть множество трудностей помогли коллеги Падвы. Во многом в этот период оказал влияние на жизнь Генриха и заместитель председателя президиума Московской городской коллегии адвокатов И. Склярский. Как адвоката Падву стали ценить и профессионалы, и общественность. Его необычайный талант стал заметен всем.
Большую известность Падва приобрел в ходе дела американского бизнесмена и газеты «Известия». Предприниматель подал в суд на нее за то, что та его оклеветала. Он выиграл дело на своей родине, и было принято решение о взыскании с издания большой компенсации морального ущерба, который та ему нанесла. Однако происшествие долгое время игнорировалось официальными советскими структурами, которые знали, что американцы ограничены в вопросе исполнения решения своего суда в делах, касающихся Советского Союза.
Но представители США начали действовать активно, арестовав собственность офиса газеты «Известия», расположенного в США. Тогда это дело стало самой настоящей угрозой дипломатическим отношениям между двумя странами. Понадобилась мобилизация всех основных юридических ресурсов. По итогу ответных действий, которые были предприняты рядом отечественных юристов под руководством Г. Падвы, решение американского суда было отменено. Это была блестящая победа.
Важно то, что спустя пару лет Падва встретился с пострадавшим лицом, учинившим данное разбирательство. На тот момент предприниматель уже отошел от дел и отметил, что не держит злобы на Падву, который продемонстрировал множество ценных профессиональных качеств в том процессе.
Первая известность
Начиная с того периода времени, имя Падвы приобрело эпитеты «знаменитый», «маститый» всюду, где оно встречалось в прессе. Он стал известен всем: фото Генриха Падвы часто появлялось в прессе.
В ходе многих лет последующей практики он успел поучаствовать во множестве разбирательств, к которым оказывались привлеченными СМИ, которые вызывали бурные реакции и протесты с обществе, предавались всеобщей огласке.
Россия
Уникальным опытом обернулись для Падвы 1990-е годы, в ходе которых он завоевал немало побед, закрепивших его успех и большой авторитет в профессиональной сфере.
Во время путча в августе 1991 года Генрих Падва был вице-президентом Союза адвокатов СССР и, находясь в США, выступал с заявлениями к юристам разных стран, провозглашая незаконность происходящих в его родной стране событий. Так, он подчеркивал то, что действия ГКЧП были противозаконны.
Он вернулся в столицу в момент, когда путч еще не победили, и мог подвергнуться аресту. Вероятность этого была большая. Однако вскоре события подошли к концу, и спустя пару дней с арестов путчистов Падве позвонила дочка А. Лукьянова, просившая выступить в защиту ее отца.
Ознакомившись с деталями дела, Генрих подчеркнул, что не собирается иначе оценивать драматические события, развернувшиеся в стране, но дает согласие на защиту Анатолия Ивановича. При этом он не выступал в поддержку предпринятых путчистами действий.
Прежде всего, Падва сделал на ТВ заявление о том, что обвинения в адрес его подопечного недопустимы, даже если он идеолог путча. Все дело в том, что каждый обладает собственными политическими взглядами и имеет на них право. Нельзя подвергать преследованию людей лишь за их инакомыслие. Довод оказался принятым, потоки обвинений постепенно угасли.
Адвокат обосновывал то, что обвинения в государственной измене в адрес Лукьянова были неприемлемы, впрочем, как и в адрес остальных членов ГКЧП. Что касалось подзащитного лично, его непосредственное участие в путче было весь спорным. Именно по этой причине перед Лукьяновым и Падвой появился вопрос: стоит ли принимать амнистию Госдумы по делу ГКЧП? На тот момент из-за множества переживаний, которые выпали на долю подзащитного, он был не в лучшем состоянии здоровья. Тогда было вынесено решение принять амнистию. Дальнейшая борьба за справедливость обошлась бы множеством потерь и рисками для жизни подзащитного Падвы.
В 1996 году на всю страну прогремело дела П. Карпова. Он был заместителем генерального директора Федерального управления по делам о несостоятельности предприятий. Ему было предъявлено обвинение, в котором значилось, что он получал взятку, пребывая на саратовском предприятии. Карпова арестовывали два раза - и в Саратове, и в столице. Разбирательства по его делу были крайне затяжными, однако благодаря усилиям и содействию Падвы он оказался реабилитирован.
В разгар 1990-х годов Генрих Падва занялся защитой влиятельного бизнесмена Л. Вайнберга, которого также обвинили в даче взяток. Громким делом стал случай, когда он передал одной из сотрудниц таможенного комитета ювелирное изделие.
Началось расследование дела Генеральной прокуратурой. Были выявлены многочисленные нарушения прав обвиняемого. Падва добился того, что вскоре того освободили, а затем и вовсе прекратили начатое дело против Вайнберга.
Вскоре начало действовать адвокатское бюро Генриха Падвы, в котором вместе с коллегами адвокат добился успеха во многих делах. Так, одним из знаменитых дел стала эпопея, связанная с задержанием П. Бородина, которого швейцарская прокуратура обвинила в отмывании денег и вхождении в состав ОПГ. Вместе с Э. Сергеевой Падва встал на защиту экс-управляющего делами Администрации президента.
Бюро Генриха Падвы работало одновременно с российскими политическими государственными органами и с американскими юридическими органами. Оно же взаимодействовало со швейцарскими следователями.
К апрелю 2001 года все обвинения с их подзащитного оказались сняты. Его перестали обвинять в соучастии в ОПГ, уже в марте 2002 года женевский прокурор также прекратил преследование бывшего управляющего делами.
Громким стало и разбирательство с участием Элкапони. Оно началось в 2003 году. Тогда Г. Падва вместе с Гофштейном защищали политика и бизнесмена из Азербайджана. Ему были предъявлены обвинения в том, что он хранил и перевозил запрещенные препараты. Элкапони был главой Народно-патриотического союза «Азербайджан-XXI», когда в июне 2001 года он был задержан с 1 кг героина. Какая-то доля запрещенного вещества была изъята из одежды предпринимателя, а часть была обнаружена в его жилье. Обнаружение было произведено сотрудниками Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков ГУВД Москвы.
Адвокаты доказали, что героин их подзащитному принадлежать не мог и был подброшен. В марте 2003 года московским судом азербайджанец был оправдан. Элкапони освободили из-под стражи. В тюрьме он успел пробыть далеко не один месяц.
Одним из клиентов Генриха стал экс-председатель Совета директоров в Красноярском алюминиевом заводе. На протяжении многих лет А. Быков являлся частым героем многих статей в СМИ, так как дело его было предано максимально широкой огласке. Судебные хроники пестрили упоминаниями о нем.
В 1999 году была совершена первая попытка осудить его за то, что он был причастен к совершению убийства и отмыванию денег. Быкова задержали в Венгрии и привезли в Красноярское СИЗО. Однако уже осенью 2000 года он был освобожден. Так постановил суд Центрального района Красноярска. Спустя какой-то промежуток времени его снова задержали, обвиняя в том, что он организовывал покушение на бизнесмена В. Струганова в Красноярске.
На защиту его встал Падва, приводя веский довод, наглядно показывавший, что Быков был невиновен. Тем не менее, Мещанским судом города Москвы было вынесено своеобразное решение. Вина Быкова была признана, но в качестве наказания ему дали условный срок длительностью в 6,5 года. Московским городским судом данное решение было оставлено в силе.
Так как сам адвокат точно знает, что его доверитель невиновен, а также отмечает наличие множества нарушений прав его подзащитного, которые проявлялись в ходе разбирательства по делу, он все еще добивается обжалования приговора. Он даже дошел до Страсбургского суда по правам человека.
В марте 2003 года Генрих Падва принял участие в судебном разбирательстве по новому уголовному делу против А. Быкова. В нем доказывалась причастность его к убийству бизнесмена О. Губина.
Однако уже в июле 2003 года Быков с подельницами были признаны невиновными. Тем не менее, Быкова признали виновным по статье 316 УК РФ (укрывательство убийства, которое было совершено без отягчающих обстоятельств). Подзащитного Падвы приговорили к 1 году лишения свободы, однако быстро амнистировали.
Г. Падва никогда не занимается афишированием лишь тех дел, в которых удалось достичь великолепных результатов. Так, в его портфолио есть разные итоги. Свою профессию Падва сравнивает с врачебной специальностью: не во всех случаях доктор может оказать помощь, так и адвокат порой не обладает безграничным могуществом.
Большое сожаление и по сей день вызывает в его сердце неудача, которой завершилось гражданское дело, связанное с возвращением части наследия Бориса Пастернака его возлюбленной Сразу после его смерти она оказалась арестованной. Ее обвинили в контрабанде, но затем реабилитировали.
Падве, защищая ее, удалось дойти до Верховного суда РФ, но все же наследие величайшего писателя не было возвращено. Хотя это следовало сделать, согласно как юридическим, так и общечеловеческим нормам. Дошло до абсурдных событий и самого настоящего издевательства над памятью Пастернака: государство потребовало документов от Ивинской о том, что свои рукописи Пастернак дарил ей. Это при том, что стихи были посвящены лично ей.
Фото Право.Ru
В 2012 году по результатам совместного исследования ВЦИОМ и журнала "Русский репортер" 81-летний адвокат Генрих Падва был признан одной из авторитетных фигур юридического сообщества России. Сегодня с трудом верится, что после окончания школы он дважды не смог поступить в Московский юридический институт. В прошлом году Падва отметил 60-летний юбилей в профессии, но на вопрос, не возникает ли у него желания отойти от дел, старейшина адвокатского цеха признается, что устал, но уход на покой для него означает физическую смерть и он продолжает работать . О карьере Падвы, его отношении к адвокатуре, деньгам, отношениям с клиентами "Право.Ru" рассказывает его же словами.
О начале карьеры
В Калининскую область я поехал по распределению. Сначала путевку туда получил мой товарищ Юра Юрбурский, и он уговорил меня проситься вместе с ним. Да, мне свойственна ностальгия, привязанность к родному пепелищу, отеческим гробам. Тверскую губернию я считаю второй свой родиной.
Меня сначала хотели отправить в Вологду, но я не соглашался, и в результате произошла одна нелепость. Комиссия стала интересоваться, почему это я отказываюсь ехать в Вологду. Я сказал: "Я не могу, у меня в Москве отец больной престарелый один, я не могу его одного оставить и далеко уехать". А директор [института] Бутов возразил мне очень неудачно: "Подумаешь, у вас отец один, у меня тоже вот один отец старый и что?" Я набрался наглости и ответил: "Ну так вы никуда и не едете из Москвы". Это произвело огромное впечатление на комиссию, и один из важных начальников в комиссии расхохотался и говорит: "Ладно, надо человеку что-то поближе найти". И предложили мне Тверскую область нынешнюю.
Я не сожалею, что мне досталось в трудные годы работа в Погорелом Городище, и в Ржеве, и в Торжке. Это была хорошая школа, и для меня это было очень полезно. В молодости, конечно, это все переживалось.
В Погорелом Городище я с судьей был на "ты" и, что называется, за ручку. Мы и пили вместе, и гуляли вместе, а с нами и прокурор, и следователь. Мы были одна компания.
В первое десятилетие своей адвокатской практики я получал ужасные оплеухи от разных судебных решений, даже писал заявления об уходе из адвокатуры. Сейчас тоже иной раз опускаются руки, надолго портится настроение, но в жуткое отчаяние от неудач я уже не впадаю. Слушается очередное дело - и ты идешь, вкладываешь в него всю свою страсть, весь свой профессиональный опыт, все свое понимание жизни и людей.
О главных достижениях и провалах
Если говорить о моей "карьере", то нужно понимать, что никакой карьеры в общепринятом смысле у адвокатов нет. Я как начал работать адвокатом, так и работаю до настоящего времени. Никаких должностей или чинов не заработал. Адвокат может только становиться все более и более известным. У меня в этом смысле был серьезный прорыв, который был связан с делом "Известий" во времена СССР. Американский предприниматель подал на газету за клевету в американский суд и выиграл дело. Поначалу советские власти не обращали внимания, но потом начались аресты имущества "Известий" за рубежом. Пришлось прибегнуть к помощи профессиональных юристов. Позвали меня, хотя я был известен лишь в профессиональных кругах. Дело пересмотрели, решение отменили. Естественно, газета освещала процесс и писала, что ее интересы представляет адвокат Падва. Писать просто "Падва", видимо, не хотели, поэтому добавляли эпитеты: сначала "известный", потом "маститый" и, наконец, "знаменитый".
Профессионально я добился многого, в том числе изменения практики всех судов России по разным принципиальным вопросам. Но самое главное - это то, что я обратился в Конституционный суд с ходатайством о том, чтобы признать неконституционной смертную казнь. С тех пор у нас она не применяется.
Были дела, после которых хотелось застрелиться, как минимум уйти из профессии. В книге ["От сумы и от тюрьмы… Записки адвоката"] я описываю случай почти пятидесятилетней давности, когда прокурор просил моему подзащитному десять лет. По утверждению председателя суда, я блистательно выступил, вызвал бурю аплодисментов - и после этого моего клиента приговорили к расстрелу. В моей практике было два-три таких потрясения. Но эти негативные ощущения компенсируются, когда слышишь слова: "Освободить из-под стражи в зале суда". Это тоже слишком большая эмоция, и тут нужен если не валидол, то валерь-янка.
О выборе дел
Более всего [при выборе дела] мною движет профессиональный азарт. Вообразите, вы - хирург. Неужели вам не интересно когда-нибудь попробовать пересадить сердце, вместо того чтобы всю жизнь в панарициях копаться?
Я не берусь за дела, которые мне неинтересны. Не берусь также и за дела маленькие, простые. Когда ко мне сейчас обращаются с делами о мелком хищении или по наркотикам, я отказываюсь. Я даже забыл, какими статьями предусмотрены наказания за эти преступления. Их могут проводить мои помощники.
Иногда я был абсолютно уверен, что выиграю дело - и с треском проигрывал. А бывало и наоборот: дело безнадежное, но клиент умоляет: "Возьмите!" Ладно, берешь скрепя сердце - и вдруг блистательный результат.
Мне иногда говорят: можешь не браться за дело, но дай нам хотя бы юридически правильную позицию - мол, тут нет такого состава преступления, а есть такой-то. Когда я чувствую, что в деле что-то нечисто, я стараюсь в нем не участвовать.
Адвокат должен быть, с одной стороны, пристрастным и действовать только в пользу своего клиента, а с другой - уметь увидеть и трезво оценить все доказательства, что очень трудно при чрезмерной заинтересованности и волнении. Многие хирурги не берутся оперировать своих близких. Вот так и я близкого, родного человека защищать не буду. А уж себя тем более.
О подготовке к процессу
Первые лет двадцать в моей адвокатской практике я писал свои речи от и до. Все в них обдумывал, тщательно выверял. Вплоть до знаков препинания: долго взвешивал, что поставить в конце - точку, многоточие, восклицательный или вопросительный знак. Я мог, например, закончить так: "После всего, что вы здесь услышали, уважаемые товарищи судьи, какой же еще можно вынести приговор, кроме оправдательного?"
Заранее написанная речь - опасная штука. Адвокаты, которые хорошо пишут, но не умеют правильно воспользоваться писаниной, засушивают свои речи. Они читают, а это плохо воспринимается. Надо уметь написать, потом сделать написанное как бы чужим, и это чужое потом снова присвоить и рассказать. Иной раз кажется, что готов к выступлению, что в голове полная ясность. А пытаешься положить свою мысль на бумагу - не хватает слов. Значит, на самом деле в голове туман. И чтобы его развеять, надо сочинить речь.
О судьях, прокурорах, следователях
Власть никогда так активно не вмешивалась в работу судебной системы, как сегодня. Обратите внимание: даже Сталин расправлялся с людьми не при помощи судов, а при помощи "троек", где не было адвокатов. Суды не вовлекались в неправовые расправы. Сейчас у нас демократия, многие вопросы решаются в судах, но они нередко либо послушно выполняют то, что приказано, либо уступают корыстным устремлениям. Этим судебная система дискредитирует себя.
Как ни странно, раньше даже в самые тяжелые времена правосудие было более демократичным. Так, в Верховном суде и в Генеральной прокуратуре высшие должностные лица систематически принимали граждан и их адвокатов по жалобам на решения нижестоящих судов. Я мог прийти на прием к заместителю председателя или председателю Верховного суда, объяснить свою позицию и убедить в необходимости пересмотра дела. Сейчас это невозможно: посылаешь жалобу, но не знаешь, к кому она попадет, а попасть на прием вообще невозможно. В этих условиях добиться справедливости значительно труднее.
Раньше в судебной практике было больше фиговых листочков, создававших видимость законности, и благодаря этому по некоторым делам иногда можно было добиться справедливого приговора. Тогда как сейчас откровенно плюют на соблюдение хотя бы минимальных формальностей. Раньше, бывало, поймают судью на пренебрежении какой-то процедурой - и сразу адвокат подает кассацию, прокурор приносит протест: нельзя, нарушены права! И хотя в Конституции о правах человека меньше всего говорилось, все-таки явные безобразия не допускались. Оправдательных приговоров почти не случалось, но прекращение дела, отмена вердиктов вышестоящими судами - все это было возможно. Существовал Верховный суд СССР, и если туда попадешь, можно было добиться справедливости. Постановления Верховного суда СССР и его пленумов были очень хороши и давали правильное направление.
В России многие недостатки судебной системы на первый взгляд неочевидны. Большинство наших законов не так уж плохи, но их практическое применение подчас превращает их в противоположность. Например, есть закон, что вышестоящий суд не имеет права увеличить наказание, определенное нижестоящим судом, а может только уменьшить его. Но существует учет брака в работе судей и в соответствии с ним любая отмена приговора - брак, за который наказывают. Как мыслит судья? Возьмем статью, за которую можно дать от трех до пяти лет. Конечно, судья "на всякий случай" даст по максимуму, чтобы вышестоящая инстанция могла лишь уменьшить наказание, для чего не потребуется отмены приговора. Что получается? Закон хорош, но система учета подталкивает судей вести репрессивную политику. Не думаю, что это случайность.
В нашей судебной системе что-то просчитывать - неблагодарное занятие. Потому что не по закону подчас все решается, а под влиянием каких-то привходящих обстоятельств, о которых я могу не знать.
В советское время работа юриста не была легкой: многое было предопределено, но деньги в правосудии не играли такой роли, как сейчас. Сегодня же покупается все, начиная с осуждения и кончая оправданием.
Никогда в жизни не платил [следователям, прокурорам и судьям]. Но должен сказать, такие вопросы стали возникать только в последние годы. Даю слово, я десятилетиями работал и даже не представлял себе, что следователи могут брать взятки.
В Калининской области, например, с одним из следователей и помощником прокурора мы были близкими друзьями, что называется - одной компанией. С Кимом Головахо, помощником прокурора, во время процесса мы грызлись просто насмерть. Но я не мог себе даже представить, что Киму перед делом, где-то в компании, можно сказать: "Слушай, завтра будет дело. Так ты попроси поменьше". Да я уверен, если бы я себе такое позволил, он бы наверняка дал мне по морде.
Мне в страшном сне не могло привидеться, что я передаю прокурору или судье взятку от моего подзащитного. В те времена [Падва говорит о начале карьеры. - "Право.Ru "] и денег-то ни у кого не было, так что какие там взятки. Я потом в Торжке защищал следователя, который брал. Но что он брал? Десяток яиц, банку грибов. Системной коррупции тогда не было вовсе.
О гонорарах
Самый мой первый гонорар - не деньги. Я получил в подарок портфель за то, что помог своему дядьке написать жалобу, которая помогла его полной реабилитации.
Я помню, что кассационная жалоба - результат многодневной работы - стоила [в СССР] до семи с полтиной. Ведение дела в суде стоило двадцать рублей. Самое меньшее время, которое можно потратить на ведение дела, - это три рабочих дня, скорее даже четыре дня на каждое дело. Всего двадцать рабочих дней. Значит, пять дел по двадцать рублей. Получается стольник в месяц. Это только то, что вносит в кассу клиент. Из этих ста рублей адвокат получал на руки семьдесят - минус подоходный налог. Жить на эти деньги было невозможно. Поэтому процветало дополнительное соглашение между адвокатом и клиентом. Клиент доплачивал. Это, конечно, не поощрялось. Быть может, некоторые адвокаты злоупотребляли.
У нас почему-то считается, что самое дорогое - оно самое лучшее. Но так бывает далеко не всегда. Я человек старого закала. Я работал во времена, когда такса у адвокатов была как подаяние нищему. По такой таксе я сейчас, конечно, работать не стану, но не могу привыкнуть и к тому, что можно запросто брать с клиента сотни тысяч, миллионы… Я не самый дорогой адвокат. Кроме того, у меня есть на сей счет своя теория. Она состоит в том, что не надо брать с клиента как можно больше. Потому что если ты возьмешь слишком много, он будет либо чрезмерно надеяться, либо даже думать, что ты берешь не только себе, а будешь с кем-то делиться. В итоге ты попадешь в психологическую зависимость от него. Он может с тебя требовать то, чего ты сделать не считаешь возможным. Лучше чуть-чуть недобрать с него, пусть думает, что он тебе обязан, пусть говорит родственникам и знакомым: "Я-то думал, Падва возьмет миллион, а он взял по-божески". У меня с ним тогда другие взаимоотношения выстраиваются, и мне это более комфортно, чем лишняя тысяча или десять тысяч.
В вопросе выбора клиента для меня деньги никогда не играли решающую роль. Чтобы я взялся за дело, оно должно быть прежде всего интересно. Значительно реже, если дело вызывает общественный резонанс. В этом случае я вообще беру символические суммы. Часто ко мне приходят знакомые, и я не могу отказать. Не хочу представить себя бессребреником. Я получаю немало. Это обеспечивает мне достойную жизнь.
Меня увлекает юридическая фабула. Иногда увлекает настолько, что я могу взяться за дело бесплатно. А иногда ко мне обращаются неимущие люди, с которых и взять-то нечего, а помочь хочется. Несколько раз так было. Об этом рассказали журналисты, и теперь меня одолевают пенсионеры: "Вот я слышал, что вы ведете дела бесплатно…" Да, бывает. Но я не могу заниматься адвокатской деятельностью на благотворительных началах. Я работаю бесплатно в исключительных случаях. Когда дело очень интересное. Или когда вижу, что творится вопиющая несправедливость.
О роли адвоката
Мы защищаем не убийц, воров, насильников, а граждан, которых в этом обвиняют. И кто-то должен их защищать. А вдруг следствие ошиблось? Защитник вообще не имеет права ставить вопрос: действительно ли виноват этот человек или нет. Он подзащитного не судит. Он обязан сделать только одно - представить суду все доводы в пользу этого человека. В этом заинтересовано общество, и без этого нет правосудия.
Важно сказать, что во взаимоотношениях с клиентами мы - адвокаты - им не судьи. Ни формально, с точки зрения вопроса об их вине и ответственности, ни по-человечески, с точки зрения хороший или плохой человек вручил нам свою судьбу. Какой бы ни был наш клиент, мы обязаны его защищать, обязаны отстаивать его позицию и критически относиться к обвинениям. Поэтому я сознательно всегда ограничиваю себя в оценке своего подзащитного с точки зрения общечеловеческих критериев морали, нравственности. Что же касается интеллектуальных способностей - ума, образования, то, конечно, это я учитываю во взаимоотношениях с клиентом.
Когда я принимаю поручение по новому уголовному делу, то я не должен задаваться вопросом, виновен человек или нет. Гражданин нуждается в юридической помощи, в защите. И мой человеческий и профессиональный и конституционный долг эту помощь оказать. Кроме того, на этой стадии я никак не могу получить ответ на вопрос, виновен человек или нет. Для этого я должен вступить в дело, познакомиться с ним, но после этого я уже не имею права отказаться от защиты.
Когда сам человек говорит, что виноват, я и это должен ставить под сомнение и поверить ему только тогда, когда сам убежусь в этом. Если же выяснится, что обвиняемый все-таки виноват, я обязан высказать свое мнение о том, как следует юридически оценить его действия и какое наказание следует определить. Адвокат обязан представить суду все соображения, смягчающие вину подзащитного.
Многие адвокаты спокойно признаются: мол, конечно, мы мошенники. Беремся защищать людей за деньги, даже когда знаем, что ничего сделать не можем. А клиенту вешают лапшу на уши, обещают сделать все возможное и невозможное… Я стараюсь быть максимально откровенным с клиентом. Например, в особенно сложных случаях объясняю, что на этом процессе от меня будет очень мало зависеть. И даже если он пригласит лучших адвокатов мира, вряд ли что-то изменится. Очень жестоко это говорить, зато честно. Как правило, после таких слов человек все равно не отказывается от защиты, иначе он чувствовал бы себя обреченным. А так у него надежда остается.
Чтобы быть хорошим корпоративным юристом, не нужно иметь артистический темперамент. А чтобы быть судебным адвокатом по гражданским и уголовным делам, необходимо, конечно, владеть ораторским искусством, которое особенно требуется в суде присяжных. В свою очередь, чтобы успешно ораторствовать, нужно быть высокообразованным человеком, знать музыку, литературу, живопись. Надо бывать в портовых кабаках, толкаться среди привокзальной публики, наблюдать быт обитателей социального дна, знать разновидности уличного и квартирного хулиганства. Может быть, иногда и драться нужно.
О клиентах
Бывают разные клиенты. Бывают клиенты, которые исчезают после разрешения их вопроса. А потом, когда видят тебя на улице, - переходят на другую сторону. Другие благодарны по гроб жизни. Как-то это выражают. Не обязательно в деньгах. Внимание, забота, поздравления к праздникам. Например, когда меня обокрали, два-три клиента приехали и попытались что-то компенсировать из украденного. Один купил видеомагнитофон. Вдруг позвонил, говорит, можно ли приехать. Я говорю: да. Привозит магнитофон. А было и такое. Дело провел успешно, человек вышел из тюрьмы. После этого даже не появился, слова доброго не сказал, не то что не отблагодарил. А через несколько лет вдруг один знакомый привозит меня к нему: по делу очень нужно. Я даже и не знал, к кому. А он оказался процветающим бизнесменом и подарил мне половину своего бизнеса. Другое дело, что в дальнейшем мне это никаких дивидендов не принесло - одну мороку.
С некоторыми клиентами я поддерживаю добрые, товарищеские отношения, но таких не очень много. Некоторые люди не любят вспоминать тяжелые моменты своей жизни, а адвокат - живое напоминание о таких моментах. Не любят общаться с теми, кому чем-то обязаны.
В моей практике приходилось вступать в конфликт с собственным клиентом. Однажды я защищал парня, который признал себя виновным в преступлении. Я ему не поверил и добивался возвращения дела на дополнительное расследование. Обвиняемый пытался от меня отказаться, но было поздно. Суд отправил дело обратно прокурору, и выяснилось, что парень взял на себя вину отца, чтобы наказание было более мягким.
У меня был случай, когда мне остро, буквально физиологически, был неприятен один человек. Однажды мы с ним долго работали, и мне пришлось его накормить. Он так ел, что мне стало противно, у меня даже возникло ощущение, что передо мной какое-то животное. Но отказаться я от его защиты никак не мог, только если бы он сам захотел поменять адвоката.
О себе
[Профессия адвоката] была школьной мечтой. Я представлял в основном что адвокат - это оратор. В детстве занимался художественным чтением, участвовал в конкурсах чтецов-исполнителей.
Я себя ни с кем не отождествляю. Я ценю самого себя.
Я думаю, я добрый человек, я думаю, я доверчивый человек, как это ни странно. Я думаю, что я честный человек. Я думаю, что я мужественный человек, если говорить о своих достоинствах. А если говорить о недостатках, есть не менее яркие: я ужасно несобранный, я ужасно неорганизованный, я ужасно рассеянный, лентяй.
Всепоглощающего хобби у меня нет. У меня есть несколько увлечений, которые идут со мной всю жизнь - когда-то в большей степени, когда-то в меньшей. Это увлечение некоторыми видами спорта. Я обожал и обожаю футбол и теннис. Когда-то играл и в то, и в другое. По футболу имел даже судейскую категорию, судил некоторые матчи. Люблю футбол до сих пор. Болельщик "Спартака", немножко фанат, но не да такой степени, чтобы идти и выяснять отношения с болельщиками ЦСКА. Но, вообще, очень люблю "Спартак", сейчас переживаю: он плохо играет.
→Россия Россия
Павел Юрьевич Падва
Ева Иосифовна Рапоппорт
| Запись голоса Г. П. Падвы | |
| Из интервью «Эхо Москвы » 14 декабря 2006 |
|
| Помощь по воспроизведению | |
Ге́нрих Па́влович Па́два (род. 20 февраля 1931 года , Москва) - российский адвокат . Заслуженный юрист Российской Федерации .
Образование
Родился в семье Павла Юрьевича Падвы и Евы Иосифовны Рапоппорт. Окончил (), исторический факультет Калининского государственного педагогического института (заочно; ).
Адвокатура
Начал адвокатскую практику по распределению в Калининской области , и, что Падва сам отмечает особо, в год смерти Сталина .
Представлял интересы подруги Бориса Пастернака Ольги Ивинской и её наследников в длительном ( -) судебном процессе по поводу судьбы архива Пастернака (интересы наследников писателя, невестки Натальи и внучки Елены представляла адвокат Любарская). Позднее с большим сожалением он вспоминает неудачу в этом гражданском деле: Доходило до абсурда и издевательства над памятью гения: чиновники требовали документы о дарении О. Ивинской рукописи стихотворения, посвященного ей же самой!
Был защитником ряда известных лиц, в том числе:
- криминального авторитета Вячеслава Иванькова , более известного, как «Япончик» () ; с Иванькова были сняты обвинения в незаконном хранении огнестрельного оружия, однако он был приговорён к 14 годам лишения свободы .
- бывшего председателя Верховного совета СССР Анатолия Лукьянова ( - ; «дело ГКЧП », завершившееся амнистией);
- крупного предпринимателя Льва Вайнберга ( - ; подзащитный был освобождён из-под стражи, а вскоре дело было прекращено);
- заместителя директора Федерального управления по делам о несостоятельности (ФУДН) Петра Карпова ( - ; обвинён в получении взятки, дважды заключался под стражу и дважды освобождался под подписку о невыезде, дело прекращено по амнистии);
- бывшего председателя Росдрагмета Евгения Бычкова ( ; подзащитный был амнистирован, часть обвинений с него была снята);
- бывшего управляющего делами Президента России Павла Бородина ( - ; Бородин был арестован в рамках расследования «дела Mabetex », дело было прекращено);
- бывшего председателя совета директоров КрАЗа Анатолия Быкова (2000, ; подзащитный признан виновным, но ему назначено условное наказание);
- предпринимателя Фрэнка Элкапони (Мамедова) (2002-2003; обвинение в хранении и перевозке наркотиков было снято, подсудимый освобождён в зале суда);
- бывшего главы НК «ЮКОС » Михаила Ходорковского ( ; подсудимый приговорён к 9 годам лишения свободы, затем срок снижен до 8 лет);
- актера Владислава Галкина ;
- бывшего министра обороны России Анатолия Сердюкова .
Факты
Семья и увлечения
Генрих Падва женат вторым браком на женщине 40 годами моложе себя. Жена с 1996 года - искусствовед и помощник нотариуса Оксана Мамонтова (р.1971), окончила Московскую юридическую академию. Её сын от первого брака Глеб воспринимает Генриха Павловича, по словам Оксаны, как родного отца. Супруги заключили брачный договор .
Первая супруга Альбина скончалась в 1974 году . От этого брака имеет дочь .
Примечания
Литература
Ссылки
- - статья в Лентапедии . 2012 год.
Напишите отзыв о статье "Падва, Генрих Павлович"
Примечания
Отрывок, характеризующий Падва, Генрих Павлович
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.
Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
Генрих Падва, учредитель и управляющий партнер бюро «Падва и партнеры», занялся адвокатским делом сразу после окончания университета в 1953 году. Начав карьеру в провинции, он со временем стал не просто одним из самых известных юристов России, но и своего рода символом адвокатской профессии. Много и охотно брался за сложные дела: добился того, что применение смертной казни в России признали противоречащим Конституции, защищал бывшего председателя Верховного совета СССР Анатолия Лукьянова, управляющего делами Администрации президента Павла Бородина, а в числе последних подзащитных Падвы экс-глава ЮКОСа Михаил Ходорковский. Активную жизненную позицию занимает не только в профессиональной деятельности, но и в организации досуга: увлекается автомобильным спортом, легкой атлетикой и футболом, много лет болеет за «Спартак». Участник проекта «Сноб» с июня 2009 года.
Город, в котором я живу
День рождения
Где родился
У кого родился
у мамы с папой
Где и чему учился
В Москве, окончил школу №110 и Московский юридический институт, а потом исторический факультет Калининского педагогического института.
Служил?
«Я работал адвокатом после окончания института, с 1953 года, всю жизнь».
Является одним из учредителей и управляющим партнером адвокатского бюро «Падва и партнеры».
Ученые степени и звания
Заслуженный юрист Российской Федерации
Что такого сделал
«Защищал людей»
Достижения
«Своими достижениями я считаю случаи, когда мне удавалось доказать невиновность или меньшую виновность людей».
Дела общественные
Член Центрального совета Ассоциации юристов России, Научно-консультативного совета Федеральной палаты адвокатов России и Совета адвокатской палаты г. Москвы. Вице-президент и один из инициаторов создания Союза адвокатов СССР (известного сейчас как Международный союз адвокатов).
«Конечно, я занимаюсь благотворительностью, помогаю детям и остальным людям. Но фонды я не признаю, помогаю только сам».
Общественное признание
Заслуженный юрист России, кавалер Почетного знака «Общественное признание», награжден золотой медалью имени Ф.Н. Плевако. Неоднократно признавался одним из лучших российских адвокатов. В 2001 году признан человеком года в номинации «Закон» по итогам голосования в поисковой системе Rambler.
Важные события жизни
«Ну, если не брать такие, как окончание школы, института, начало работы, то это, конечно, смерть мамы, потом рождение дочери и смерть любимой жены».
Впервые создал и придумал
«Профессионально я добился многого, в том числе изменения практики всех судов России по разным принципиальным вопросам. Но самое главное — это то, что я обратился в Конституционный суд с ходатайством о том, чтобы признать неконституционной смертную казнь. По моей жалобе КС рассмотрел этот вопрос и признал в нашей стране неконституционным применение смертной казни. С тех пор у нас она не применяется».
Вывел на чистую воду
«Было несколько случаев, когда я выводил на чистую воду тех, кто незаконно привлекал честных людей к уголовной ответственности. Еще в ряде случаев я доказывал, что кто-то ведет себя незаконно».
Мне интересно
«Мне ничто человеческое не чуждо: женщины, любовь, дружба во всех ее проявлениях, начиная с дружеских попоек и кончая дружеской помощью, обожаю искусство, живопись, очень люблю музыку».
Люблю
В разное время у меня были разные увлечения. Одно время я увлекался автомобильным спортом, даже участвовал в любительском ралли. Когда-то в юношестве занимался филателией, потом, правда, совершенно ее забросил. Некоторое время интересовался фотографией, потом тоже забросил. В разные времена у меня были самые разные увлечения и интересы. Из них я сохранил любовь к спорту. Но если раньше я много сам занимался спортом: и гимнастикой, и легкой атлетикой (достигал даже каких-то приличных результатов), и настольным теннисом, то сейчас я с наслаждением смотрю футбол, теннис. И, конечно, я болею за «Спартак». Я болею за эту команду не только потому, что я москвич, а потому что в свое время она покорила меня стилем своей игры. Так, как играл «Спартак», никто не играл. Это был очень красивый игровой стиль, и я в него влюбился. Я сам играл когда-то в футбол и даже имел судейскую категорию. В 50-х годах, после того как я окончил институт, я судил соревнования местного масштаба».
