Вдова Горького-Мария Игнатьевна Закревская. Она же — графиня Бенкендорф, она же — баронесса Будберг, она же — Мура

Будущая «красная Мата Хари» получила начальное образование в Институте благородных девиц, а затем отправилась на стажировку в Лондон, под присмотром сводного брата Платона Закревского, который работал при русском посольстве. Именно здесь девушка познакомилась с представителями европейской элиты, узнала, как совершаются политические интриги и ведутся тактические переговоры. Так, она повстречала своего первого мужа, графа Ивана Александровича Бенкендорфа, с которым в 1911 году отправляется в Берлин, куда назначают супруга-дипломата.

Период Первой мировой войны и последующей Февральской революции сильно изменил планы молодой пары — Мария отправляется работать сестрой милосердия, а затем уезжает с семьей в эстонское поместье мужа, таллинский пригород Янеда, откуда присматривается к развитию событий в стране. В октябре Закревская-Бенкендорф принимает решение вернуться в Петроград, чтобы разобраться с жилищными проблемами в столице, однако, в конце декабря она узнает, что ее мужа убили восставшие крестьяне из соседней деревни, а фамильный дом сожжен. Оказавшись в практически безвыходной ситуации, она обращается за помощью в посольство Великобритании, где знакомится, а затем влюбляется в английского дипломата и разведчика Брюса Локхарта, ставшего неофициальным осведомителем и делегатом для установления связей с правительством большевиков.

Примечательны высказанные в «Мемуарах британского агента» воспоминания Локхарта о своей русской возлюбленной: «Руссейшая из русских, к мелочам жизни она относится с пренебрежением и со стойкостью, которая есть доказательством полного отсутствия всякого страха. Ее жизнеспособность, быть может, связанная с ее железным здоровьем, была невероятна и заражала всех, с кем она общалась. Ее жизнь, ее мир были там, где были люди, ей дорогие, и ее жизненная философия сделала ее хозяйкой своей собственной судьбы. Она была аристократкой. Она могла бы быть и коммунисткой. Она никогда бы не могла быть мещанкой».

Она состояла в отношениях с британским шпионом Локхартом

Однако, в октябре 1918 года Локхарта высылают из России за участие в одном из существенных дипломатических заговоров, который, наряду с покушением на Ленина, считается одним из поводов, развязавших политику большевистского массового террора. Вместе с британским дипломатом под арестом оказывается и Мария Закревская, которую вскоре освобождают по личному ходатайству заместителя председателя ВЧК Якова Петерса — при условии безоговорочного сотрудничества с советской разведкой. Начинается новый этап авантюрной биографии «железной женщины», как окрестила ее известная современница и мемуаристка Нина Берберова.

При помощи Корнея Ивановича Чуковского, с которым Закревская была дружна, она получает работу переводчика в основанном Максимом Горьким издательстве «Всемирная литература». Это был масштабный проект, направленный на массовое культурное просвещение и создание библиотеки народной литературы — предполагалось выпустить 2500 различных книг, чтение которых было не только приятным времяпрепровождением, но и способом самообразования. Вскоре Мария Закревская становится личным секретарем писателя, а после окончательного разрыва с бывшей женой, Марией Федоровной Андреевой, переезжает к Горькому.

Горький посвятил ей свой крупнейший роман — «Жизнь Клима Самгина»

Поэт Владислав Ходасевич, частый гость в их доме, так описывал Закревскую, гражданский брак которой с Горьким длился на протяжении 16 лет: «Личной особенностью Муры надо признать исключительный дар достигать поставленных целей. При этом она всегда умела казаться почти беззаботной, что надо приписать незаурядному умению притворяться и замечательной выдержке. Образование она получила «домашнее», но благодаря большому такту ей удавалось казаться осведомленной в любом предмете, о котором шла речь».

В сентябре 1920 года состоялось знакомство Закревской с английским писателем Гербертом Уэллсом, который приехал встретиться с Лениным, а после под впечатлением от поездки издал знаменитый сборник документальных статей «Россия во мгле». Парируя Горькому в его подозрениях об измене, она якобы сказала: Алексей Максимович, какой вы, право! Ведь даже для самой любвеобильной женщины сразу два знаменитых писателя — это слишком много! И потом, Герберт старше вас!" Чисто женские уловки и тонкое знание дипломатии не раз выручало «красную Мату Хари» в самых сложных ситуациях.

Так случилось и в случае второго официального замужества Закревской — на очередном эстонском дворянине, разорившемся бароне Николае Будберге, женитьба на котором могла бы предоставить ей шанс беспрепятственно пересекать границу. Этот брак, очевидно, был фиктивным, ведь сразу после свадьбы жениху была выдана крупная сумма денег, которой он решил распорядиться, отправившись в Аргентину. Мария Будберг уезжает вслед за Горьким в Италию, где непрестанно заботится о нем в период обострения хронического туберкулеза. Благодарность писателя была столь велика, что своей гражданской жене он посвятил наиболее значительный труд, фактически творческое завещание — роман «Жизнь Клима Самгина».

В 1933 году Горький принимает решение вернуться в Советскую Россию, а Мария Будберг отправляется в Лондон, по официальной версии чтобы не «поставить его в неловкое положение», а в реальности — к Герберту Уэллсу. Кстати, именно ей Горький оставляет свой итальянский архив, содержащий весьма неоднозначную переписку с советскими писателями, недовольными положением дел на родине. Писатель прекрасно понимал, что подобные материалы, попади они в руки спецслужб, могли бы катастрофически его скомпрометировать, однако, впоследствии рукописи таинственно пропали, якобы при пожаре в эстонском доме Будберг или оказавшись в секретных папках лондонского MI-5.

Считается, что она была двойным агентом ОГПУ и MI-5

Сотрудничество «железной женщины» с британскими спецслужбами, правда, не было основательно доказано. Однако, за ней велась пристальная слежка из-за ее контактов с журналистом немецкой газеты «Berliner Tageblatt» Паулем Шеффером, который, как признавала британская разведка, находился «в тесном контакте с лицами, подозреваемыми в военном и политическом шпионаже». Уэллс умирает в 1946 году, оставляя своей русской возлюбленной 100 тысяч долларов и возможность безбедно продолжать жить в британской столице до самой смерти в 1974 году.

Загадка личности Марии Игнатьевны Закревской-Бенкендорф-Будберг и интерес к ней со стороны европейских спецслужб легко объясняется таким замечанием из секретных документов MI-5: «Она чрезвычайно интеллигентная женщина. Великолепная собеседница, такая, которую, по мнению мужчин, всегда можно слушать с очарованием. У нее скорее мужское, чем женское мышление. Нет сомнений, что своей позиции она добилась только при помощи своего мышления. Она очень любит интриги. Считают, что она лояльна только сама себе. Она проживает в старомодной квартире в Кенсингтоне и ничем особенным не выделяется, за исключением того, что пьет как лошадь — джин».

Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг была, несомненно, одной из исключительных женщин своего времени.

Ей как будто удалось прожить не одну, а несколько жизней. Жена русского дипломата, возлюбленная британского посла, подруга английского фантаста, помощница пролетарского писателя…

За способность притягивать людей и влиять на их судьбы ее называли русской Миледи и красной Мата Хари. Ее магнетизм - это сплав незаурядного ума с твердым характером и редким очарованием.

Александр Блок посвятил ей стихи, Максим Горький - роман, а Иосиф Сталин однажды преподнес цветы.

Мария Игнатьевна родилась в 1892 году в Санкт-Петербурге, в семье обер-прокурора Сената Игнатия Платоновича Закревского. Для углубленного изучения английского языка родители отправили ее после окончания института в Лондон.

Здесь прелестная 19-летняя девушка знакомится с дворянином из Эстонии, чиновником российского посольства Иваном Бенкендорфом и вскоре выходит за него замуж.

Молодые супруги ведут обычную для дипломатов светскую жизнь, заводят множество интересных знакомств. Среди самых известных - писатель Герберт Уэллс и дипломат Брюс Локкарт. Им обоим суждено было сыграть особую роль в судьбе Марии.

Через год Бенкендорфа переводят в российское посольство Германии, и молодая чета переезжает в Берлин. А еще через два года началась первая мировая война, и Мария с мужем вернулись в Санкт-Петербург. Когда в 1917 году город оказался в центре революционных событий, супруг забрал малолетних детей и уехал в свое родовое имение в Эстонию. А Марию задержала в Петербурге болезнь матери.

Вскоре она получила страшное известие: муж убит, имение разграблено, детей приютили соседи. Связь с Эстонией была прервана - немецкие войска, захватив Эстонию, подходили к Петрограду. Выехать к детям Мария не имела никакой возможности. Положение ее к тому времени стало критическим: она лишилась не только средств к существованию, но даже жилья.

Выручила старая лондонская подруга - дочь английского посла. Мария стала часто бывать в ее доме и там возобновила знакомство с Брюсом Локкартом, в то время возглавлявшим английскую дипломатическую миссию в России. В дневнике Локкарта появилась запись: «Сегодня увидел Муру (так называли Марию близкие)… К тяготам жизни относится со стой­костью, которая есть доказательство полного отсутствия всякого страха ».

Мура и Локкарт страстно влюбляются друг в друга. Тревожная обстановка революционного Петрограда, ежедневный риск только обостряют их чувства и заставляют ценить каждую минуту, проведенную вместе.

В марте 1918 года советское правительство переезжает в Москву, туда же отправляется и английская миссия. Через некоторое время Мария поселяется в московской квартире Лок­карта. «Жизнеспособность Муры невероятна, она заряжает всех, с кем общается. Она - аристократка, и я вижу в ней женщину большого очарования», - записывает в своем дневнике Локкарт.

Между тем политическая обстановка в России становится все более тревожной, разгорается гражданская война. Через Локкарта денежные потоки поступают белым генералам и эсеру Борису Савинкову, организатору многих антисоветских акций. А 3 сентября 1918 года в «Известиях» появляется сообщение о ликвидации заговора «трех послов» против Советской власти, вдохновителем которого назван глава британской миссии Роберт Брюс Локкарт. Начинаются аресты английских и французских дипломатов.

За Локкартом пришли ночью, вместе с ним забрали и Марию. Теперь судьба английского дипломата зависит от решения революционного трибунала. Ясно, что приговор будет суровым: его наверняка ждет расстрел. Но дальше происходит нечто необъяснимое. Через неделю Марию освобождают, причем ей разрешено ежедневно посещать Локкарта, приносить ему белье, книги и даже оставаться с ним наедине. Она стара­ется успокоить Локкарта, вселить в него уверенность в благо­приятном исходе дела.

Одно из главных качеств ее характера - умение поддержать близких в самой тяжелой ситуации. Рядом с ней мужчины всегда чувствовали себя уверенно. И действительно, случилось невероятное: Локкарта освободили, обязав в два дня покинуть Россию. Как выяснилось позже, революционный трибунал вынес приговор о расстреле заочно, ко­гда обвиняемый уже вернулся на родину. Мария прощалась с Локкартом навсегда, тогда она и предположить не могла, что судьба уготовит им еще не одну встречу.

С этого времени за Марией потянулся шлейф разнообразных слухов. Поговаривали, что избежать репрессий в разгар красного террора ей удалось только благодаря женским чарам: шеф ВЧК Яков Петерс питал слабость к прекрасному по­лу. Об этих слухах, видимо, было известно и Максиму Горькому: в 1923 году он написал рассказ «Мечта» - о чекисте, мечтавшем о близости с графиней…

По другой версии, с этого момента Мария стала глубоко законспирированным агентом ЧК. Правда, позже в своих воспоминаниях Петерс назвал графиню Закревскую-Бенкендорф тайным агентом Германии. Что в этих домыслах правда, а что ложь, до сих пор неизвестно. Сам Петерс в 1938 году был расстрелян.

Черная полоса в жизни Марии длилась почти год, пока хорошо знавший ее Корней Чуковский не помог ей устроиться переводчиком в издательство «Всемирная литература», организованное Горьким в Петрограде. Мария в совершенстве владела тремя иностранными языками - немецким, английским и французским, позже она за три месяца освоила итальянский.

Переехав в Петроград, Мария получила удостоверение на свою девичью фамилию и продовольственную карточку. Она была по-прежнему очаровательна. Красоту и особый аристократический шарм она унаследовала, вероятно, от прабабуш­ки, Аграфены Закревской, жены московского генерал-губернатора, которой восхищался сам Пушкин. Ей посвящены два его стихотворения - «Портрет» и «Наперсник».

Летом 1919 года Мария стала появляться у Горького на Кронверкском бульваре, помогала ему с переводами, а с осени, по просьбе Алексея Максимовича, поселилась в его квартире, взяла в свои руки все домашние дела и вскоре стала необходимой всем. Сын Горького Максим, заметив перемены в доме, по­шутил: «Появился завхоз - прекратился «бесхоз»».

С утра Мария читала и раскладывала по папкам получаемую Горьким корреспонденцию, переводила письма и статьи, перепечатывала их. Она умела внимательно слушать, обо всем име­ла свое мнение и могла дать дельный совет по самым разным вопросам, будь то политика, поэзия, музыка или литература.

Однажды в комнате Марии Игнатьевны на квартире Горького был произведен обыск. Как выяснилось, санкцию на него выдал председатель Петросовета Зиновьев, считавший, что Закревская связана с английской разведкой. Горький был вне себя от возмущения. Он тотчас отправился в Москву, в Кремль, и в присутствии Ленина, Дзержинского и Троцкого заявил рез­кий протест против действий Зиновьева. Из уважения к пролетарскому писателю Марию оставили в покое.

Когда в Петроград приехал Герберт Уэллс, его поселили у Горького, а официальным переводчиком, по распоряжению Кремля, назначили Закревскую. Перед отъездом Уэллса на родину Мария попросила его разыскать своих детей, которых не видела уже три года. Уэллс выполнил ее просьбу, передал Марии, что с детьми все в порядке - за ними присматривают родственники ее погибшего мужа.

Но Мария не могла больше выдержать разлуки с сыном и дочерью и в конце 1920 года попыталась нелегально проникнуть в Эстонию. Ее арестовали при переходе границы, и неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы не вмешательство Горького. Он немедленно послал телеграмму Дзержинскому, и Марию не только освободили, но и дали разрешение на въезд в Эстонию.

Январским днем 1921 года Мария вышла из поезда в Таллинне. Она стояла на ступеньках вокзала со старым чемоданом, в потертой шубке и изношенных башмаках, когда к ней подошли двое и сообщили: «Вы арестованы». На этот раз Марию обвинили в том, что она - «красная шпионка». И опять отважная женщина сумела добиться не только освобождения, но и продления визы.

Срок пребывания в Эстонии приближался к концу, рассчитывать на продление визы не приходилось, но расстаться с детьми Мария была не в силах. Адвокат подсказал выход - фиктивный брак. Через несколько дней он познакомил Марию с бароном Николаем Будбергом, который хотел уехать из Эстонии, для чего ему требовалось жениться. Альянс устраивал обе стороны: Мария получала эстонское подданство (а заодно и титул баронессы), а Будберг - возможность поселиться в Европе.

Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг

Горький все это время не забывал о Марии, помогал ей деньгами. Осенью 1921 года по пути в Германию он сумел встре­титься с ней. В письме Ходасевичу Алексей Максимович писал о Закревской: «Она стала еще милее и по-прежнему всем интересуется. Превосходный человек. Хочет выйти замуж за некоего барона: мы все протестуем - пускай барон выбирает себе другую, а она - наша!»

Шутки шутками, но обстоятельства требовали от Марии Игнатьевны решительных действий, и в январе 1922 года брак был заключен. На следующий день барон Будберг уехал в Германию, позже переехал в Южную Америку, и супруги больше никогда не виделись.

Когда Горький поселился в Италии, он пригласил Закревскую к себе в помощники. Алексей Максимович относился к Марии с абсолютным доверием: подписывать чеки по всем банковским операциям имели право только три человека - сам Горький, его сын Максим и Мария Игнатьевна. По его издательским делам ей приходилось разъезжать по всей Европе, каждые три месяца она навещала своих детей в Эстонии. Во время ее частых отлучек Горький скучал, с нетерпением ждал ее возвращения. Роман «Жизнь Клима Самгина», начатый в Италии в 1925 году, он посвятил Закревской. Кроме нее, ни одна женщина не удостаивалась у Алексея Максимовича такой чести.

В 1932 году Горький решил вернуться на родину. Мария Игнатьевна возвращаться не собиралась, она решила вместе с детьми обосноваться в Лондоне. Но отношения их не прерывались - она продолжала вести дела писателя с иностранными издательствами. Уезжая из Сорренто в Россию, Горький оставил Закревской на хранение часть своего архива с условием ни при каких обстоятельствах никому его не отдавать. Впоследствии этими документами очень заинтересовался Сталин, что вполне понятно: Горький состоял в переписке с Лениным, Короленко, многими писателями и учеными, жившими в эмиграции.

В 1935 году Закревскую неожиданно навестила Екатерина Павловна Пешкова - первая жена Горького. Она приехала за архивом, но Мария Игнатьевна, помня просьбу Алексея Максимовича, документы не отдала. Вскоре ей передали письмо Горького, в котором он просил ее приехать в Россию проститься с ним перед смертью и привезти архив. Нужно было принимать решение, и Мария обратилась за советом к Локкарту, который тоже жил в Лондоне.

В день их встречи, состоявшейся после многих лет разлуки, Локкарт записал в дневнике: «В эту минуту я восхищался ею больше, чем всеми остальными женщинами в мире. Ее ум, ее дух были удивительны». Локкарт объяснил Муре, что, если она не возвратит архив, его заберут у нее силой и, вполне вероятно, вместе с жизнью. Его слова были убедительны.

18 июня 1936 года Горький умер на руках у Марии Игнатьевны. Ее портрет стоял на его столе до последнего дня. По просьбе Сталина, Закревская задержалась в Москве - ее включили в комиссию по разбору бумаг писателя. Когда ра­бота была уже окончена и она собиралась в Лондон, в ее квартире неожиданно появился Сталин с большим букетом гвоздик. Она потом сосчитала: их было 18 - дата смерти Горького.

Много раньше, в 1927 году, возобновилась дружба Марии с Гербертом Уэллсом: сначала регулярная переписка, затем, с 1931 года, - встречи, а вскоре о Марии заговорили как о спутнице Уэллса. Бернард Шоу по этому поводу писал: «Уэллс озабочен и болен - он попал под очарование баронессы Будберг». В Лондоне Мария поселилась в двух шагах от дома Уэл­лса, объявив, что всегда будет рядом с ним, но замуж за него никогда не выйдет. Уэллс писал о ней: «В каких бы обстоятельствах она ни оказывалась, она никогда не теряла самообладания. Фотографии практически не удавалось передать ее внешней прелести. Ни одна женщина на меня так не действовала. Она пленяет своим магнетизмом».

До самой смерти Уэллса в августе 1946 года Мария Игнатьевна была рядом с ним, но так и не дала согласия на официальный брак. Уэллс оставил ей хорошее состояние. После его смерти она прожила еще 28 лет. Ее знал и уважал весь Лондон, вся английская аристократия.

В книге Локкарта «Мемуары британского агента», имевшей огромный успех, Марии Закревской-Бенкендорф-Будберг по­священо немало страниц. Потом по этой книге был снят фильм «Британский агент», который одно время считался лучшим в авантюрно-историческом жанре. Однако Марии не очень понравилось, как Локкарт описал их отношения, и холодок отчу­ждения пробежал между ними. Тем не менее, они продолжали иногда встречаться, любили заходить в русские рестораны - это напоминало им о молодости в России.

После второй мировой войны Мария Игнатьевна несколько раз приезжала в Россию. Осенью 1974 года переехала из Лондона в Италию, намереваясь вдали от суеты засесть за мемуары. Но неожиданный пожар, разгоревшийся из-за короткого замыкания, уничтожил все ее бесценные архивные документы. Может быть, кто-то был заинтересован в том, чтобы они пропали?

Этот последний удар судьбы она перенести не смогла. Умирала Мария Игнатьевна не в одиночестве - рядом были ее дети Татьяна и Павел. В лондонской газете «Тайме» в день ее смерти был напечатан длинный некролог под заголовком «Интеллектуальный вождь». Такой титул русская эмигрантка получила за то, что в течение 40 лет была в центре английской интеллектуальной жизни.

Многое в судьбе Марии Закревской-Бенкендорф-Будберг остается загадкой. Но несомненно, что это была женщина неординарная, с широким кругозором, железной волей. Во времена великих потрясений XX века ей удалось не только выстоять, но и заслужить уважение в среде европейской творческой интеллигенции. Она была свидетелем и непосредственным участником многих значительных событий. Наконец, она сумела покорить сердца трех знаменитых мужчин.

Что касается слухов и домыслов, витавших вокруг нее, то в этом нет ничего удивительного: вокруг людей яркой, необычной судьбы они всегда были и будут - таковы уж нравы человеческие.

Алексей Максимович Горький однажды заметил: «Самое умное, чего достиг человек, - любить женщину». Казалось бы, странное изречение для известного пролетарского писателя, чья голова должна была быть занята совсем иными вещами. Но «Буревестник революции» знал, о чём говорил: именно женщины всегда подпитывали его вдохновение. И последняя из них, по одной из версий, могла стоить ему жизни...

Текст Наталья Туровская

В 1974 году, тихим августовским вечером на задворках неприметного флорентийского домика, увитого виноградной лозой, старая статная дама, с трудом опираясь на две палки, подошла к закрытому фургону-трейлеру и остановилась на мгновение, то ли о чём-то вспомнив, то ли что-то лихорадочно обдумывая. На её крупном лице были видны явные приметы любви к горячительным напиткам. И только глаза - огромные, карие, с поволокой - говорили о былой красоте. Она достала из-за пазухи флягу с какой-то жидкостью, облила ею фургон и бросила в него зажженную спичку. Все моментально вспыхнуло, и весёлые огоньки заплясали, отражаясь в расширенных зрачках старой дамы. Она и не думала отойти на безопасное расстояние и, казалось, наслаждалась зрелищем. А из сада к ней уже бежала взволнованная женщина средних лет и кричала:

Мама! Мамочка! Ну, что же ты наделала? Ведь там была вся твоя жизнь! Письма, дневники, твоя любовь...
- Нет, детка, здесь ты крепко ошибаешься, - спокойно ответила старая дама, позволяя увести себя в тень апельсиновых деревьев. - Всё, что доверено бумаге, рано или поздно может стать опасным. А любовь... невозможно уничтожить. Если, конечно, речь и вправду шла о любви.

Этой старой дамой была русская эмигрантка Мария Игнатьевна Закревская. Она же - графиня Бенкендорф, она же - баронесса Будберг, она же - Мура.

Ничего не напоминает? Да, на Западе эту загадочную женщину частенько называли «русской Миледи». И, право, было за что...

Не просто Мария...

Машенька родилась в Санкт-Петербурге, в семье обер-прокурора Сената Игнатия Платоновича Закревского. Надо признать, девочка не отличалась особой красотой - высока, полновата в груди, тяжеловата в походке. Но среди своих сверстниц она сразу же бросалась в глаза: никто не мог так заразительно смеяться чужим шуткам, как она; ни у кого не было таких поразительных способностей к изучению иностранных языков; и, главное, она уже с 15 лет была необыкновенно притягательна для мужчин. Почему? Да кто ж её знает. Возможно, потому что всегда умела внимательно слушать молодого человека и уже с первых минут знакомства внушить ему мысль, что более преданного и понимающего друга у него не будет никогда в жизни.

После окончания Института благородных девиц родители отправили Марию в Лондон для совершенствования в английском.

Здесь 19-летняя мисс Закревская быстро составила себе прекрасную партию - Иван Бенкендорф, дворянин из Эстонии, занимавший высокий дипломатический чин в российском посольстве в Англии. Они тихо обвенчались и зажили обычной светской жизнью для дипломатической среды: приёмы, фуршеты, официальные визиты. Молодая жена, прекрасно владевшая ещё и немецким, обзавелась сонмом известных поклонников, в число которых входили английский посланник Брюс Локкарт, модный психиатр Зигмунд Фрейд, философ Фридрих Ницше, поэт Райнер Мария Рильке, русский писатель Корней Чуковский и другие. Через год Бенкендорфа перевели в российское посольство в Берлине, где у них родились дети-погодки. А спустя два года началась Первая мировая война, и супруги спешно вернулись в Санкт-Петербург.

В 1917 году Бенкендорф, забрав маленького сына Павла и дочь Татьяну, отправился в своё родовое имение в Эстонию. Мария не могла последовать за ним из-за тяжёлой болезни матери. Увы, больше они не виделись: Бенкендорф был зверски убит восставшими крестьянами под Ревелем, его имение разграбили и сожгли, а дети чудом уцелели благодаря доброте соседей. Выехать к ним Мария Игнатьевна не могла: железнодорожное сообщение с Эстонией было прервано, а у неё не было ни крова над головой, ни денег, ни даже тёплых вещей. И тут впервые проявилось знаменитое качество Муры (как ещё в детстве называли её близкие) - неистребимая воля к жизни, которая не переставала удивлять окружавших её людей на протяжении многих лет. Возобновив в доме своей давней подруги знакомство с Брюсом Локкартом, в то время уже возглавлявшим английскую дипломатическую миссию в России, она стала его любовницей (благо англичанин неровно дышал к ней с самой первой встречи!). В марте 1918 года советское правительство переезжает в Москву, куда отправилась и английская миссия, и Мура на правах гражданской жены поселяется в московской квартире Локкарта.

Жизнеспособность Муры невероятна, она заряжает всех, с кем общается. Она - аристократка, и я вижу в ней женщину большого очарования

(Из дневника Б. Локкарта)

Локкарт был влюблён не на шутку и уже грезил, как женится на Муре и увезёт её в Лондон, но судьба распорядилась иначе: однажды ночью прямо из постели чекисты забрали их обоих на Лубянку. Локкарту грозил расстрел как участнику белогвардейского заговора во главе с эсером Борисом Савинковым. Муре - с её-то дворянским прошлым - и подавно. Но произошло нечто для тех лет невероятное: через неделю её, целую и невредимую, освобождают и даже разрешают ежедневно навещать Локкарта в камере. А вскоре она добивается и его освобождения с условием, что бывший посол в два дня покинет Россию. Как ей это удалось? Сие тайна великая есть. Одни злые языки говорили, что в застенках она не без удовольствия ответила на любовные притязания Я. Петерса, лично руководившего их арестом. Другие - что именно тогда она и была завербована ВЧК. А третьи и вовсе философски замечали, что одно другому не помеха.

«Железная женщина»

А в это время популярный пролетарский писатель Максим Горький уже явно тяготился любовью своей второй жены - истеричной актрисы Марии Андреевой, подыскивая себе новую Музу. И вскоре он обрёл её в лице Муры, которую К. Чуковский, по старой памяти, устроил работать секретарем в издательство «Всемирная литература», основанное Горьким. Сам Чуковский так вспоминает об их первой встрече на редакционном заседании: «Как ни странно, Горький хоть и не говорил ни слова ей, но всё говорил для неё, распустил весь павлиний хвост. Был очень остроумен, словоохотлив, блестящ, как гимназист на балу». На тот момент Алексею Максимовичу было 52 года, а Марии Игнатьевне - ровно на 24 года меньше. Но, по утверждению современников, не только молодость пленила автора «Песни о Соколе». В этой женщине была та удивительная манкость, от которой мужчины теряют голову, разрушают семьи, предают детей, начинают войны и прочия, и прочия, и прочия. Уже через неделю «титка Мура», как называл её Горький, любивший давать домочадцам смешные прозвища, становится его личным секретарём и переезжает жить в его квартиру. Конечно, их комнаты рядом. И он совершенно беспомощен, если её нет: это она разбирает его корреспонденцию, это она переводит для него статьи из зарубежных газет, наконец, это она первой слушает его новые произведения. С Андреевой давно всё кончено, и пылкий Горький предлагает Муре руку и сердце, но... та слишком дорожит своей свободой. И пользуется ею по своему усмотрению. Так, когда в сентябре 1920 года в Советскую Россию приезжает давний друг Горького английский фантаст Герберт Уэллс, Мура соглашается состоять при нём переводчиком. Мало-помалу, и автор «Машины времени» и «Войны миров» подпадает под чары бывшей графини. И это при том, что она никогда особенно не следила за своей внешностью: на высоком лбу рано появились морщины, любым драгоценностям она предпочитала простые часы на широком мужском ремешке, а за обедом могла лихо выпить пару стопок анисовой водки - ничто её не портило. И лишь глаза - умные, по-оленьи трогательные, всё и вся понимающие - неизменно сводили с ума, завораживали и толкали мужчин на безумства.

Фотографии практически не удавалось передать её внешней прелести. Ни одна женщина на меня так не действовала. Она пленяет своим магнетизмом

(Из воспоминаний Г. Уэллса)

Как-то ночью Уэллс вышел в уборную, а когда возвращался, перепутал дверь и оказался в спальне Муры, да так там и остался. Утром, обнаруживший любовников Горький, устроил грандиозный скандал и чуть ли не покушался на самоубийство, на что мудрая Мура сказала: «Алексей Максимович, какой вы, право! Ведь даже для самой любвеобильной женщины сразу два знаменитых писателя - это слишком много! И потом, Герберт старше вас...». И Горький её простил, а Уэллс уехал восвояси с вдребезги разбитым сердцем.

Но Муре было не до них: она мечтала воссоединиться с детьми. И в конце 1920 года она нелегально проникает в Эстонию. Там её тут же арестовывают как «красную шпионку», но опять каким-то чудом ей удаётся не только выйти из тюрьмы, но и получить эстонскую визу. В письме поэту В. Ходасевичу Горький пишет о своей возлюбленной так: «Она стала ещё милее и по-прежнему всем интересуется. Превосходный человек. Хочет выйти замуж за некоего барона: мы все протестуем - пускай барон выбирает себе другую, а она - наша!» Действительно, поскольку срок действия визы подходил к концу и Муре вновь грозила разлука с детьми, местный хитроумный адвокат подсказал любопытный выход - фиктивный брак. Некоему барону Николаю Будбергу, который хотел уехать в Латинскую Америку, срочно требовалось жениться. А Муре было жизненно необходимо эстонское подданство. На том и порешили. Когда Мура вернулась уже баронессой Будберг, изумлённый Горький воскликнул:

Не медная вы, а железная. Крепче железа в мире нет!
- А вы хотели, чтобы в ТАКОЕ время я была кружевная? - спокойно парировала Мария Игнатьевна.

Конец «красной Мата Хари»

Тем временем тучи над Горьким, то и дело позволявшим себе просить у Сталина за «старых товарищей по партии», сгущались. Его буквально вынудили уехать в Италию «для поправки здоровья» и, естественно, незаменимая Мура поселилась вместе с ним на знаменитой вилле в Сорренто. Она ведёт все его дела, вплоть до визирования банковских чеков. Ей, Марии Игнатьевне Закревской, Горький посвящает свой главный роман «Жизнь Клима Самгина», начатый в Италии в 1925 году. И она же, в своё время, уговаривает его вернуться в Советскую Россию, тогда как все друзья Горького в один голос твердят, что это смертельно опасно для писателя. Но - он слышит только свою «дорогую титку Муру».

До конца своих дней на его прикроватной тумбочке будет стоять её фотография в рамке. 18 июня 1936 года в Горки, где Горький лечился от гриппа, «проведать» его приехал нарком НКВД Генрих Ягода в сопровождении нескольких лиц, в число которых входила и статная женщина в чёрном. Надо ли говорить, что это была Мура? Она провела у постели писателя более сорока минут, а спустя два часа после её ухода Горький скончался «от воспаления лёгких». По слухам, она то ли отравила его шоколадными конфетами, то ли водой, которой он запивал пилюлю. И хоть все знали, что к сладкому писатель равнодушен, а потому вряд ли бы соблазнился конфетами, но вот стакан, из которого он пил, впоследствии почему-то не нашли.

После смерти Горького 45-летняя Мария Игнатьевна Бенкендорф-Будберг навсегда уехала в Англию. Больше она никогда не бедствовала: советское правительство оформило её как наследницу зарубежных изданий Горького, и она получала гонорары вплоть до начала Второй мировой.

В Лондоне она поселилась не где-нибудь, а в соседнем доме с Гербертом Уэллсом. Их связь длилась около тринадцати лет, до самой смерти фантаста. Он с завидной регулярностью предлагал ей стать его законной женой, но Мура была непреклонна: дескать, в её возрасте выходить замуж - только народ смешить. А вот влюбленному стареющему Уэллсу было не до шуток.

Уэллс озабочен и болен - он попал под очарование баронессы Будберг

(Из письма Б. Шоу)

Поговаривают, что однажды, когда они на большой скорости ехали вместе в авто, Уэллс чуть ли не силой пытался вырвать у Муры желанное «да», но та рванула на ходу дверцу и ответила со всей решимостью:
- Уж лучше я выброшусь на эту мостовую!..

Когда Уэллса не стало, по его завещанию Муре досталось сто тысяч долларов, на которые она и жила почти до конца своих дней. Причём жила бурно, активно участвуя в литературной жизни Лондона (к примеру, частенько завтракала с С. Моэмом, бывшим резидентом английской разведки в России), за что получила в английской прессе прозвище «интеллектуальный вождь». А может быть, и не только в литературной?.. Она долго находилась под пристальным наблюдением британской разведки МИ-5. В донесениях одного из агентов значилось: «Эта женщина очень опасна. Она может выпить огромное количество спиртного, особенно джина, и не терять головы». (Впрочем, если верить воспоминаниям её дочери Татьяны, Мура просто любила всегда быть в центре внимания и сама распускала о себе самые невероятные слухи).

Так или иначе, занавес в игре «красной Мата Хари» опустился 2 ноября 1974 года, когда баронесса Будберг скончалась на 83-м году жизни в одном из предместий Флоренции, в доме, где жил её сын Павел.

Кто знает, возможно, Мура не случайно уехала умирать в Италию? Может быть, она хотела лежать в пронизанной солнцем итальянской земле, где прошли её самые счастливые годы жизни с Горьким? Но, увы, сын перевёз тело матери в Лондон, где её отпели в православной церкви и 11 ноября похоронили под покровом промозглого серого тумана...

Кто, если не Мура...

Историки до сих пор скептически оценивают причастность М. Будберг к смерти Горького. И один из аргументов в пользу ее невиновности - это тот факт, что после похорон писателя ей разрешили уехать в Англию. Если бы она выполнила задание Сталина по устранению Горького, вряд ли бы он был заинтересован в жизни такого опасного свидетеля, да ещё за пределами СССР. Но кто же мог быть убийцей, если не Мура? Версий множество. По одной из них, согласно показаниям Г. Ягоды на допросах, Горький был убит им лично по приказу Л. Троцкого. По другой - писателя умертвили по воле Сталина его же лечащие врачи - Л. Левин и Д. Плетнёв. Так, на «процессе врачей» профессор Плетнёв сознался в том, что «умышленно проводил неправильное лечение, а его сообщницами были медицинские сестры, делавшие больному до 40 уколов камфары в сутки». Как обстояло дело на самом деле, мы, наверное, уже не узнаем никогда. Ведь цена «признаний» на допросах на Лубянке известна. Но в том, что Горький умер не от банального воспаления лёгких, сомнений нет. Хотя бы потому, что его тело, вопреки завещанию похоронить рядом с сыном Максимом на кладбище Новодевичьего монастыря, было кремировано по постановлению Политбюро ЦК ВКП(б), а урна с прахом помещена в Кремлевскую стену. В просьбе официальной вдовы Горького Е.П. Пешковой отдать ей хоть частичку праха для захоронения в могиле сына коллективным решением Политбюро было отказано...

Буккер Игорь 20.04.2013 в 16:00

Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг, названная Ниной Берберовой "железной женщиной", - особа невероятно интересная по двум статьям: как двойной агент британской и советской разведки и любовница выдающихся писателей Горького и Уэллса. Практически вся наша информация о ней происходит из книги Берберовой, которая предупреждала, что верить всему, что говорила ей Мура, нельзя.

"Чтобы выжить, ей надо было быть зоркой, ловкой, смелой и с самого начала окружить себя легендой", - писала в книге "Железная женщина" Нина Берберова. - Кто она? - спрашивали меня друзья, узнав про книгу о Марии Игнатьевне Закревской-Бенкендорф-Будберг. - Мата Хари? Лу Саломе?"

Мура, как звали ее близкие, родилась в 1892 году в семье черниговского чиновника Игнатия Платоновича Закревского, хотя всю свою жизнь врала, что приходится правнучкой Аграфене Федоровне Закревской, жене московского генерал-губернатора - известной красавице, воспетой Пушкиным "медной Венере". Вячеслав Ходасевич, веривший Муриной муре, частенько ей говорил: "Искать примеров, как нужно жить, не нужно, когда была такая бабушка".

Сводный брат Платон служил в русском посольстве в Лондоне и в 1911 году Мура приехала к нему и училась в школе для девушек Ньюхэм в Кембридже. Потом она утверждала, что за ее плечами Кембриджский университет. Иностранные языки она знала, но долгое пребывание в иноязычной среде наложило отпечаток на ее русский язык. В том же году Мура Закревская вышла замуж за сотрудника русского посольства Ивана Александровича Бенкендорфа и стала называть себя графиней, хотя супруг графом не был. Он принадлежал к боковой ветви знаменитого рода и прав на титул не имел. В 1913 году она родила сына, через два года - дочь.

Летом 1917 года Бенкендорфы находились в своем эстонском поместье, в октябре Мура поехала в Петроград и не вернулась. Местные крестьяне зверски убили ее мужа. Дети остались с гувернанткой и Мура долгое время не знала об их судьбе. Вскоре ее выселили из столичной квартиры и она нашла приют в британском посольстве. Здесь она познакомилась с вице-консулом и по совместительству британским разведчиком Брюсом Локкартом. Его супруга, потеряв при родах первенца, рожать второго уехала в Англию. Локкарт настолько загулял, что в начале осени 1917 года ему настоятельно порекомендовали вернуться домой и навестить семью.

Роман Муры и Брюса разгорелся почти сразу после приезда Локкарта в Москву. "В мою жизнь вошло нечто, что оказалось сильнее и прочнее всех других связей, чем сама жизнь", - признавался Локкарт в своих "Мемуарах британского агента". Локкарт поселил русскую любовницу в своей квартире в Хлебном переулке. Лавстори приказала долго жить в ночь с 31 августа на 1 сентября 1918 года, когда в дверь постучали чекисты. На англичанина повесили "дело послов", в котором он был задействован по самую маковку, а заодно взяли и Муру.

Спустя три недели в камеру Локкарта пришел заместитель Дзержинского Яков Петерс с Мурой под ручкой, чтобы освободить шпиона. "Здравствуй, моя Мурка и прощай!" - мог бы пропеть погоревший агент, благодаря свою заступницу. Каким образом Мура отблагодарила Петерса - нам неизвестно. Вопрос о том, была ли Мура двойным или тройным агентом, работала ли она на советскую, немецкую, британскую разведки - остается открытым. Архивы пока закрыты, а верить Муре на слово не советовала даже ее биограф.

Мура попросилась к Чуковскому на работу переводчицей. Мура знала немецкий, французский, английский и итальянский языки. Корней Иванович устроил ее к Горькому в секретари. Считается, что Мура стала любовницей любвеобильного Алексея Максимовича. Горький посвятил ей свой последний роман "Жизнь Клима Самгина". Казалось, Мура наконец обрела покой и устроилась в этой жизни, но тут свинью ей и Горькому подложил глава Петрограда Григорий Зиновьев. Это только ради рифмы говорится, что "писатель Горький Алексей был остроумнейший еврей". Большевик Гирш Аронович, мягко говоря, недолюбливал пролетарского писателя, а Муру откровенно считал английской шпионкой. Муру арестовали, но после письма Горького куда-надо - ее выпустили.

Пока Горький лечил свой туберкулез, разъезжая по заграницам, Мура вела хозяйство писателя. По совету адвоката, чтобы получить свободный выезд за бугор, надо было иметь эстонский паспорт и Мура заключила фиктивный брак с бароном Николаем Будбергом. В отличие от предыдущего мужа - этот был действительно барон. Новоявленная баронесса Будберг передала своему мужу - кутиле и картежнику - тысячу долларов, которую из Берлина ей прислал Горький, и навсегда с ним распрощалась, оставив себе только фамилию и титул.

По отзывам современников, Мура не отличалась особой красотой, порой вела себя развязно и много пила. Словом, эдакая эмансипэ начала прошлого века. "Она пользовалась сексом, она искала новизны и знала, где найти ее, и мужчины это знали, чувствовали это в ней и пользовались этим, влюбляясь в нее страстно и преданно, - пишет Берберова. - Ее увлечения не были изувечены ни нравственными соображениями, ни притворным целомудрием, ни бытовыми табу. Она была свободна задолго до всеобщего женского освобождения".

Любимая женщина русского шпионажа

Оду самой таинственной русской красавице XXвека - Марии Будберг - лучшего всего писать, используя цитаты из... донесений разведки. Эта женщина-загадка всегда была под ее пристальным наблюдением. Немецкая полиция считала, что баронесса сотрудничает с советской и английской разведками, англичане искали ее связи с германской и ЧК, а чекисты были уверены, что она, соответственно, немецкая и английская шпионка.

Но разведку интересовала не только и не столько сама Мария, сколько те мужчины, что были рядом с ней. Локкарт, Горький, Фрейд, Рильке, Уэллс, Чуковский, Ницше, Петерс, Ягода- это окружение нашей героини. Очень близкое окружение. Все эти великие люди были очарованы Марией, доверяли ей безраздельно и готовы были ради нее рискнуть всем, в том числе карьерой и головой. В руки спецкора «МК» попали уникальные, нигде до сих пор не публиковавшиеся документы. Бумаги, которым почти век! Они подтверждают многое и одновременно опровергают не меньше из того, о чем фантазировали авторы романов о Марии Будберг.

Мария Будберг незадолго до смерти в своем доме в Италии.

Бисквитный торт и красивая женщина

Желтые листки со скудными машинописными донесениями. Как они дожили до сегодняшнего дня? Впрочем, нет ничего странного, все те редкие документальные свидетельства, что не были уничтожены самой Будберг (аона незадолго до смерти сожгла огромный архив, за который многое бы отдали разведки всего мира!), хранились пуще любого сокровища. И сейчас вот они, вот она, истина! Спустя столько лет, после стольких написанных про Марию романов и стольких придуманных про нее историй!

Перевожу одну из бумаг, что у меня в руках.

Берлин. 1922год. В Политпрезидиум, отдел 1-А, контрразведка.

О русской подданной баронессе Будберг и бароне Будберг, подозреваемых в шпионаже. Просьба распорядиться об установлении упомянутых лиц в Берлине и выяснении рода их занятий.

Итак, немцы действительно подозревали Будберг в шпионаже. Но в чью пользу? И значит ли это, что Мария точно не была немецкой шпионкой?

В это время Муре (так ее называли дома) было 30лет и она уже была близко знакома как минимум с четырьмя незаурядными мужчинами. Выглядела она на 18 - без единой морщинки, с тонкой талией и озорными смешинками в глазах. Перенесемся в те времена, когда ей действительно было 18 лет, чтобы проследить, какой путь она прошла к тому моменту, когда появился документ, что у меня в руке.

Секрет привлекательности Муры многие видели в ее умении любить каждого мужчину как единственного.

Мужчина первый. Бенкендорф.

В 1910 году умница и красавица Мария Закревская, только что закончившая пансионат благородных девиц, очаровала дипломата и придворного Николая Второго, владельца поместья в Эстонии господина Бенкендорфа.

Из досье "МК"

Так называемый заговор Локкарта, или заговор послов, был организован в 1918 году. Согласно официальной версии, изложенной зам. председателя ВЧК Петерсом, глава специальной британской миссии Локкарт при участии послов Нуланса и Фрэнсиса попытался свергнуть большевистскую власть (подкупив находившихся в Москве латышских стрелков, охранявших Кремль). Именно заговор Локкарта стал одним из поводов для развертывания массового красного террора.

Свадьбу откладывать не стали. Ивот Мария Бенкендорф часто сопровождает мужа в поездках за границу, некоторое время даже работает в русском посольстве в Берлине. А потом началась революция. Пришлось вернуться на родину.

Мария стала частым гостем в английском посольстве в Петрограде. Возможно, благодаря давней дружбе с дочерью английского посла. Как бы то ни было, похоже, что именно там она и знакомится с известным английским разведчиком Робертом Брюсом Локкартом.

Мужчина второй. Локкарт.

Мура вскоре становится его любовницей. Не очень, казалось бы, сентиментальный, как и все шпионы, Локкарт впоследствии в «Мемуарах британского агента» так описывал свои чувства: «Что-то вошло в мою жизнь, что было сильней, чем сама жизнь. Стой минуты она уже не покидала меня, пока не разлучила нас военная сила большевиков». Слова человека именно любившего.

«А как же муж?»- спросите вы. К тому времени пришло печальное известие о его гибели под Ревелем то ли от рук красных, то ли белых, то ли простых бандитов. Когда английское посольство переехало из Петербурга в , его глава Локкарт позвал Муру. Она приехала и стала жить у него в доме №19 в Хлебном переулке. В это время Локкарт становится виновником грандиозного политического скандала: его обвиняют в попытке военного переворота и захвате самого Ленина.

Из документов следует, что в ночь на 1сентября 1918 года отряд чекистов под руководством коменданта Кремля Малькова проводит в квартире Локкарта обыск. Вот что они увидели там: «Вазы с фруктами и цветами, вино и бисквитный торт в гостиной. Красивая женщина, сожительница Локкарта, некая Мура в спальне дипломата».

Муру арестовали, и она оказалась в подвалах Лубянки. Однако Локкарт, не боясь, что его тоже арестуют, идет выручать возлюбленную. Сначала он обращается в Комиссариат по иностранным делам с просьбой оее освобождении, потом прямо к грозному зам. председателя ВЧК Якову Петерсу.

Мужчина третий. Петерс.

Локкарт уверяет Петерса, что Мура ни в чем не виновата. Думаю, опытный чекист был, мягко говоря, удивлен тем, как рискует глава британской миссии ради «какой-то русской дамочки». Тем не менее Петерс обещает разобраться и... предъявляет ордер на арест самого Локкарта. Допрос обоих арестованных- Локкарта и его любовницы Муры - на Лубянке проводил сам Петерс. И происходит нечто фантастическое: Петерс выпускает Муру. И вскоре они вместе приходят в камеру к Локкарту (точнее, местом его заключения была уютная квартирка бывшей фрейлины императрицы в Кремле). Мария бросается милому на шею и передает подарок - «Историю французской революции». Между страницами книги была записка: «Ничего не говори. Все будет хорошо». При этом Петерс был очень дружелюбен и всем видом показывал, что он о чем-то с Мурой договорился. Выходит, она очаровала и его! Хорошо знавший Марию литературовед Роман Якобсон рассказывал, что однажды он спросил Муру: «Спала ли ты с Петерсом?» - и та ответила: «Конечно».

Как бы то ни было, Локкарта действительно после хлопот Муры вскоре освобождают, и он покидает Россию.

Мужчина четвертый. Максим Горький.

А что же Мура? Она остается в России, но уезжает из Москвы в Петроград, где знакомится с Корнеем Чуковским. Ауже тот приводит ее к Максиму Горькому, который возглавлял издательство «Всемирная литература». Горький берет Муру на должность секретаря издательства и вскоре влюбляется, да так сильно и страстно, что жить без нее не может. Объяснить этот феномен - почему влиятельные мужчины так тянулись к Марии - и сложно, и просто одновременно. Сложно, потому что все эти мужчины были совершенно не похожи друг на друга ни внешне, ни по характеру. Просто, потому что Мура не приспосабливалась к ним, не выживала - она любила. С каждым из них она была как с единственным: не жалела нежности и ласки, не боялась обнажить себя и экспериментировать. Про эксперименты надо бы сказать отдельно - сохранились свидетельства подруг Марии, которые уверяли, что она любила секс и искала в нем новизны.

Благодаря Максиму Горькому (в центре) Марию Будберг в 1919 году выпустили из-под ареста.

В 1919 году Муру опять арестовали. Поводов для этого не было.

Думаю, чекисты заинтересовались ее новой работой у Горького и искали возможности привлечь ее к сотрудничеству,- говорит ветеран разведки Леонид Колосов (не так давно умер). - Кто знает? Возможно, с ней расправились бы, как это делали с другими. Но помогло вмешательство Горького, который написал даже Григорию Зиновьеву - кандидату в члены Политбюро РКП, с которым был в плохих отношениях: «Позвольте еще раз напомнить Вам о Марии Бенкендорф - нельзя ли выпустить ее на поруки мне? К празднику Пасхи?»

Зиновьев просьбу удовлетворил, иПасху Мура и Максим Горький встречали вместе. Этой женщине главный пролетарский писатель посвятил одно из основных своих произведений - «Жизнь Клима Самгина». Горький предлагает ей выйти замуж, но Мария почему-то отказывается (хотя живет с ним, распоряжается по хозяйству, заправляет всеми делами). Кстати, она также в свое время отказалась от предложения руки и сердца Локкарта. Странная женщина, не правда ли? Разведчики говорят, что она мечтала уехать из России. И действительно, как только она получила разрешение на выезд, отправилась в Эстонию, где сразу же вышла замуж за ничем не примечательного барона Николая Будберга.

Мужчина пятый. Будберг.

Сама Мария признавалась: ей очень нравился титул и фамилия. Вот и вся история этого замужества. Хотя как знать - агентом какой из разведок мог быть барон?

Шпионка неизвестной страны

Изучаю новый документ. Это донесение из эстонских спецслужб.

«Во время германской оккупации обратила на себя внимание своим подозрительным поведением некая женщина. Она оказалась женой убитого впоследствии Бенкендорфа, владельца поместья в Эстонии. Пользовалась репутацией очень умной, но не разбирающейся в средствах особы. Упомянутая долго жила в России и утверждает, что пострадала от большевиков. Правые русские круги единогласно заявляют, что она работала в ЧК и теперь еще находится на службе у Советского правительства. Они предупредили даже эстонский дворянский клуб, что она большевистский агент. Им хорошо известно о ее деятельности во время германской оккупации в Ревеле. Теперь она замужем за бароном Будбергом. Согласилась на этот брак только потому, что намерена продолжить свою шпионскую работу под другой фамилией. Можно также предположить, что она имеет связи с англичанами. Имеет страсть ко всему английскому, жила с каким-то англичанином (речь о Локкарте. - Е.М.)».

Получается, Мура точно не работала ни на немцев, ни на эстонцев, но могла быть агентом английским и российским (большевистским). Интересный факт: когда Мария приехала в , немцы устроили в ее жилище обыск. Перевернули все и никаких доказательств ее шпионской деятельности не нашли.

По сути не было ни единой бумажки, подтверждающей, что Мура - агент. Но все равно острожные немцы написали в рапорте: «Не исключено, что оказывает помощь русскому посланнику в Берлине. Хотя нити их связи не раскрыты». Были еще допросы-опросы. Мура немецкой контрразведке твердила одно: пострадала от большевиков, ненавидит их, а с англичанами знакома со школьных лет (училась в Лондоне). От нее на какое-то время отстали. Хотя присматривать за «подозрительной русской» не переставали.

И вот я читаю очередное донесение от 1924 года.

Государственный комиссар по охране общественного порядка в Отдел А. Берлин.

«Как я узнал, баронесса Будберг до последнего времени поддерживала самый тесный контакт с советским послом. Она якобы является правой рукой посла и оказывает услуги русским дипломатическим кругам как агент и шпион. Распоряжение о высылке из Берлина Николая Будберга не могу исполнить, так как он сам выбыл неизвестно куда».

Муж Муры, барон Будберг, действительно исчез где-то в Латинской Америке, а она стала жить исключительно за счет Максима Горького. Во всех его заграничных поездках Мура была рядом, вела дела писателя, занималась редактированием и переводами статей журнала, который он издавал, на английский язык.

Самой банальной версией было бы считать, что баронесса шпионила за пролетарским писателем, пока он был за границей,- говорил мне покойный ныне разведчик Леонид Колосов. - Но совсем не прост был Максим Горький, так что недолго протянул бы соглядатай с ним рядом. Возможно, и делилась иногда Мура с ЧК какими-то сведениями о настроениях писателя, его планах. Но, может, тогда сам Горький ей и редактировал эти отчеты. Могла она посылать донесения о международной обстановке. Но не думаю, что она владела какой-то серьезной информацией.

Чекисты наверняка обращались за помощью к Муре, чтобы вернуть Горького в СССР. Сталин очень боялся, что писатель станет его критиковать из-за бугра. Вобщем, Горький согласился вернуться по совету Муры. Это факт. И весь свой архив он оставил ей (уже после смерти часть документов она передала-таки Сталину).

Мария несколько раз приезжала к Горькому в Москву. Впоследний раз - буквально накануне смерти.

Именно она оставалась в комнате писателя в последние сорок минут его жизни,- продолжают историки разведки. - Оставалась одна. Она не пустила в комнату умирающего даже приехавшего Сталина. Как только она ушла, Горький умер. А Мура куда-то уехала с руководителями ЧК...

Увы, это породило версию о причастности Муры к убийству писателя. Говорили о некоем стакане, стоявшем на тумбочке и таинственно исчезнувшем. Горький тогда тяжело и мучительно болел, и, возможно, этот стакан избавил его от страданий...

Но если версия о том, что Будберг была большевистским агентом, еще находит подтверждение, то как быть с английским следом?

В документах я ничего об этом не нашла. Хотя... вот он, подлинный протокол одного из обысков, в моих руках:

«Проверка личных вещей проводилась в присутствии госпожи Будберг и при помощи криминал-ассистента Буга. Кроме нескольких не составляющих интерес частных писем найдены переводы с русского на английский, которые должны быть выпущены в форме книги. Во время обыска Мария сообщила, что знает англичанина Хикса с15 года. Познакомились в Петербурге, где он был прикомандирован к английской военной миссии как полковник. Сообщила и о том, что в 1917–1918 годах работал в английском коммерческом обществе».

Доказывает ли это связи Марии с английской разведкой? По-моему, никоим образом. Может быть, это доказывают ее отношения с писателем Гербертом Уэллсом? Роман с известным фантастом был фантастическим (простите за тавтологию).

Итак. Мужчина шестой. Герберт Уэллс.

Известный писатель гостил в Петрограде у Максима Горького и однажды «ошибся дверью»- попал в спальню его секретарши и любовницы Марии Будберг. И забыть этой своей «ошибки» он не смог по возвращении в Лондон. Он пригласил ее к себе. Она приехала, потом навещала его еще несколько раз в конце 20-х годов. А после (когда Горький из своих заграничных каникул вернулся в СССР) стала жить с ним в Лондоне почти официально.

«Я люблю ее голос, люблю ее присутствие, ее силу и ее слабость» - это строчки из автобиографии Герберта Уэллса, и они - о Муре. Он так же, как в свое время Локкарт и Горький, уговаривал ее выйти за него замуж, но она отказала и ему! Был даже случай, когда Мария пригрозила Уэллсу, что выбросится из такси, в котором они ехали, если он не прекратит настаивать. При этом она неизменно повторяла, что любит его, и он эту ее любовь чувствовал всей душой. Уже живя с ним, она ездила в гости в Москву, к Горькому. Конечно, скрывала это (говорила, что едет проведать детей в Эстонии). Но в 1934 году правда вскрылась: Уэллс приехал в Москву, беседовал со Сталиным и Горьким и выяснил, что только что здесь была Мура. Горький так и сказал ему: «Она и в прошлом году приезжала ко мне три раза». «Я был ранен так, как меня не ранило ни одно живое существо», - написал Герберт Уэллс. Но вскоре Муру простил. И не пожалел об этом: когда он тяжело заболел, только Мария за ним ухаживала и оставалась рядом вплоть до самой смерти.

И где во всей этой любовной истории усмотреть шпионскую деятельность? Тогда бы пришлось предположить, что сам Уэллс- агент британской разведки. Но писатель-фантаст всегда держался подальше от властей и тем более тайной полиции.

Разведчица? Блудница?

Все эти мужчины были отнюдь не единственными в жизни Муры. Вразные годы она встречалась (и только ли встречалась?!) с великим Зигмундом Фрейдом, философом Ницше, поэтом Рильке... Они все видели в этой женщине что-то особенное. Но была ли она шпионкой? И если да, то скольких стран?

Я не считаю, что она была просто осведомителем,- продолжает разведчик Колосов. - Она переписывалась с врагом народа Ягодой, что-то ему постоянно сообщала, а взамен получала через него визы на въезд в СССР и выезд за границу. И я все-таки уверен, что это именно она отравила Максима Горького, которого очень боялся Сталин. Ягода как-то признался, что Горького убил один из самых тайных его агентов, коим была бывшая любовница… Однажды я оказался в командировке в Италии. Посетил виллу, на которой проживал и трудился Горький. Так вот одна из местных старух со следами былой красоты поведала мне: «Я обслуживала Массимо, когда он приезжал сюда лечиться от чахотки. О, это был настоящий мужчина! Не в пример нашим синьорам, которые умеют работать только своими болтливыми языками. А Массимо был немногословен, но неутомим... Кстати, слыхала я от разных гостей, приезжавших сюда, что вашего великого писателя загубила какая-то блудница со странным именем». Так что я тоже считаю, что Мария была блестящей путаной, сверхпрофессионалкой.

Позволю себе не согласиться. Мура была прозорливой и мудрой женщиной. Все ее великие мужчины закончили жизнь плачевно, а она жила и жила. Думаю, она вела некую игру со многими разведками мира. Делилась тем немногим, что знала. И благодаря этому выживала сама и, скорее всего, спасала своих мужчин. А уж кому они служили, кто из них приписывал ее к своим агентам - вряд ли она даже интересовалась этим. Главное, она любила. Любила как умела.

1974 год. Италия. Мария Будберг едва передвигалась по дому. Загадочная красавица превратилась в старую больную женщину, которая носила с собой флакончик с настойкой. Но сколько секретов хранила в своем сердце! Предчувствуя смерть, Мария Игнатьевна сожгла рукописи и личный архив, которые она держала почему-то в автомобильном трейлере, стоявшем около дома. Все тайны ушли вместе с ней...