Литературный агент. Зачем нужен литературный агент

Глазами литературного агента

Председатель правления некоммерческого объединения Kunst im Dialog e.V. (Германия), консультант ряда немецких издательств по вопросам русской литературы и книгоиздательского рынка России, литературный агент

Литературный агент — одна из профессий, имеющих непосредственное отношение к книжному делу. Согласно Википедии, в функции литературного агента входит поиск подходящего издательства, ведение переговоров о возможности публикации книги, согласование юридически грамотного контракта и дальнейшее деловое сопровождение автора как до, так и после выхода книги из печати, то есть отслеживание всех полагающихся автору выплат, продажа прав на перевод, экранизацию, запись аудиокниг и т.д.

Редакторские и маркетинговые услуги агент, как правило, не предоставляет, во всяком случае для этого нужны дополнительные договоренности между автором и литературным агентом.

Важной составляющей в работе литературного агента является обеспечение оптимальных условий для авторов в продаже прав.

«Автор — агент — издательство» — вот современная схема, которой можно представить путь произведения от рукописи до выхода книги из печати. На первом этапе этой схемы литературный агент должен оценить текст, который ему предоставляет автор. В случае положительной оценки начинается поиск издательства для публикации текста. Конечно, это чуть ли не самый трудный этап, потому что издательство заинтересовано не только в качестве самого текста, но и в прибыли, которую оно получит от его продажи. При этом автор одной книги коммерчески неинтересен. Издательству нужен долгосрочный проект, то есть уверенность в том, что читатели, уже знакомые с одной книгой, будут покупать следующую.

Издательство предпочитает печатать автора, отмеченного литературными премиями, которые являются для рынка визитной карточкой автора и издателя. К сожалению, при таком положении дел мимо читателя проходит большинство интересных авторов, не увенчанных наградами в виде литературных премий.

Как правило, автор сам обращается к литературному агенту. Иногда и агент может предложить ему свои услуги, но это скорее относится к авторам, получившим признание в России, с целью их продвижения за границу, то есть для публикации переводов в зарубежных издательствах.

Здесь характер деятельности литературного агента несколько отличается от того, что он должен предпринять для публикации автора в России. На Западе институт литературных агентов существует гораздо дольше, чем в России, а значит болезни роста уже позади, хотя проблемы еще остаются.

Профессия литературного агента в современном понимании сначала существовала только в Америке, в Европе их были единицы. Американская литература попадала на перевод в другие страны только через литературных агентов, которыми всегда контролировался и продолжает контролироваться рынок. Один известный переводчик в Германии в разговоре с автором статьи лет десять назад даже назвал институт литературных агентов мафией, имея в виду, что, минуя литературных агентов, произведения автора не могут попасть в издательство. Здесь следует объяснить, что автор, подписывая договор с литературным агентом, передает ему права на издание своих произведений. Именно это обстоятельство и ограничивает возможности издательства и автора в случае, если они находят друг друга самостоятельно. Лет десять-пятнадцать назад на территории Германии было только два литературных агентства, которые занимались продажей прав русских писателей, — это Галина Дурстхоф и Ниббе&Виедлинг.

Они и сейчас самые успешные литературные агенты. Позже образовалось еще несколько литературных агентств, ориентированных на русскую литературу. Сегодня в европейском пространстве действует уже какое-то количество литературных агентов, которые могут работать самостоятельно или в субагентстве, которое ситуация подразумевает, что литературные агенты договариваются о совместной работе по какому-то определенному автору или произведению. В этом случае субагент находит издателя, заинтересованного в публикации, — соответственно гонорар делится между агентом и субагентом. Это бывает целесообразно, потому что литературный агент, находящийся в Германии, имеет больше возможностей работы с немецким издательством, чем его коллега, находящийся в другой стране. В этих деловых отношениях, наряду с повышением эффективности работы, могут возникнуть конфликты не только в связи с трудностями рабочего момента, но и по причине несоблюдения общечеловеческих этических норм.

Первый критерий, который должен учитывать литературный агент, предлагая произведение зарубежным издательствам, — это вкусы читателей в той или иной стране. Они могут быть абсолютно разными даже в соседних европейских странах. Если произошло попадание на этом этапе, зарубежные издатели отбирают произведения для публикации переводов по тем же критериям, что и в российских издательствах, — автор должен быть «раскручен» в России, иметь литературные премии — чем больше, тем лучше, — и в портфеле у него должно быть несколько книг, обеспечивающих долгосрочный бизнес.

Литературному агенту иногда приходится быть и редактором, и критиком, конечно при условии, что между агентом и автором существуют доверительные отношения. Однако в обязанности литературного агента это не входит. Кстати, доверительные отношения, безусловно, способствуют успеху работы, которая на первый взгляд кажется простой. На самом деле работа литературного агента кропотливая и не всегда благодарная. Агент должен обладать определенными качествами, в первую очередь любить литературу, как бы это банально ни звучало. И не просто любить, а хорошо ориентироваться в литературных жанрах и профессионально оценивать качество текста. Необходимое качество литературного агента — сила убеждения. Он должен так преподнести рукопись автора, чтобы издатель понял, что он просто не имеет права отказаться от публикации без ущерба для издательства и даже для страны, которая лишится возможности познакомиться с произведениями такого замечательного автора. Главное, чтобы сам агент тоже верил в то, что говорит. Здесь уже включается психология.

К этому можно добавить интуицию, которая ведет агента к «правильному» автору, то есть некое чутье, которое подсказывает, что именно эта книга и именно этого автора сможет иметь успех, а значит, с большой вероятностью обеспечит прибыль от продаж.

К сожалению, мы никак не можем абстрагироваться от этой категории — да, успех книги измеряется количеством проданных экземпляров, то есть размером прибыли издательства. Этого уже давно никто не стесняется — на популярных интернет-сайтах вывешивается рейтинг продаж книг. Исходя из этого можно констатировать, что литературой правит рынок, который через литературу, допущенную на него, формирует сознание людей. Эта диалектика книгоиздания, являющегося частью современного мира, распространяется и на литературного агента. Он должен быть «товароведом», но, с другой стороны, — суметь распознать в произведении автора нечто, что делает литературу литературой.

Литературный агент должен обладать вкусом, которому издатель, работая с ним, должен доверять. В противном случае у издателя будет уходить много времени на поиск авторов — как новых, так и уже занявших свое место на рынке литературы, — отслеживать появление новых публикаций, чтение текстов с целью выявления тех, которые отвечают критериям или концепту издательства. На данном этапе издатель очень заинтересован в грамотном литературном агенте, который обеспечит его именно такими текстами и таких авторов, в которых заинтересовано это издательство. Но, ориентируясь на вкус литературного агента и разделяя его мнение, издательство не сразу может принять положительное решение. В издательстве рукопись тоже не сразу утверждается для печати. В крупных издательствах маркетологи обычно проводят анализ вероятных продаж произведений каждого автора. Для этого должна быть написана и рассмотрена рецензия. Также решается вопрос очередности, в которой будут печататься нескольких произведений конкретного автора, чтобы первой же публикацией зацепить читателя наиболее выигрышной книгой. Конечно, у издателя есть и другие способы навигации для поиска авторов. В наше время в Интернете буквально в день публикации длинных и коротких списков и объявления лауреатов как главных, так и второстепенных литературных премий вывешиваются результаты, где можно увидеть имена авторов, попавших в шорт-листы, а значит, номинированных на премию. Конечно, все издатели ждут объявления лауреата, имя которого появляется в печатных и сетевых СМИ в тот же день.

Существует определенный кодекс поведения в схеме «автор — агент — издатель», который в равной мере распространяется на всех участников этой триады. В зарубежных странах существуют прописанные правила для участников процесса, которые объединяются в организации по типу профсоюзов или сообществ. Члены таких сообществ имеют возможность защиты своих интересов и разрешения конфликтных ситуаций, которые часто возникают в данной профессии.

К сожалению, в нашей стране этот кодекс пока негласный, что позволяет участникам процесса безнаказанно нарушать его. Иногда разыгрываются такие драмы, которые вполне могут стать основой отдельного литературного произведения. В практике любого литературного агента и даже издательства их, как правило, несколько. Авторы, как люди творческие, не всегда вникают в пункты договора, который они подписывают с издательством или с литературным агентом. На вопрос, кому принадлежат права, отвечают с недоумением, что не знают, но, наверное… Это случается не со всеми авторами, но имеет место как в российской, так и в зарубежной практике. Часто авторы считают, что их недооценили, что, кстати, действительно, бывает, но винят в этом своего литературного агента, упрекая его в недоработках или отсутствии действий, которые вообще не входят в его обязанности. Например, мне знаком сюжет, когда автор обвинил литературного агента в том, что он не провел пиар-кампанию в стране, где вышел перевод книги, — не организовал турне по стране с этим переводом, не провел работу с местными СМИ, поэтому книга плохо продавалась. На самом деле пиар-кампания организуется издательством и проводится централизованно специальными службами, куда поступает информация от издательства о выходе из печати книг, на которые издательства просят обратить внимание СМИ, с целью публикации рецензий. Иногда издательство может организовать выступление автора на международных книжных ярмарках (это зависит от материальных возможностей издательства и наличия у него пиар-службы), но турне никто никому не проводит, во всяком случае, это не функция литературного агента, у которого для этого элементарно нет средств. Надо сказать, что в таком зыбком бизнесе, как книжный, с массой рисков, бизнес литературного агента еще меньше защищен от них.

Можно в течение длительного времени предлагать рукопись издателю, который заявляет, что автор очень интересен, но печатать его не спешит. Действительно, никто не может обещать гарантированных продаж. Издательства боятся убытков. Иногда авторы находят спонсора или сами финансируют публикацию своих произведений в небольших издательствах, у которых нет денег и они не хотят брать риски на себя. Вопрос распространения в таких случаях решается самим автором, он должен самостоятельно реализовывать свои книги.

С переводом книг российских авторов на иностранные языки еще более напряженная ситуация. Русских классиков — Толстого, Чехова, Достоевского издают за границей с уверенной регулярностью. Но с современной русской литературой ситуация несколько иная. Зарубежные русисты и издатели констатируют, что интерес к ней заметно снизился по сравнению с тем, что было еще лет десять назад. И это не говоря о том, что вкусы у читателей вообще изменились. Иными словами, появились новые вызовы, что вполне закономерно и требует от книгоиздания и всех его составляющих необходимой подвижности и оперативного реагирования. Главный конкурент современной литературы любой страны — американский мейнстрим.

Иногда издательство сознательно идет на то, чтобы издавать автора, от которого явно не будет прибыли. Это нужно для имиджа издательства и соответствия принятому в нем концепту. Так было с первой переведенной в Германии книгой Пелевина «Чапаев и пустота», которая вышла там под названием «Мизинец будды».

Особо следует отметить работу литературного агента по «раскрутке» авторов, которые пишут серьезную литературу. Если в России их издают, правда, не всегда крупные издательства, то довести книгу до публикации перевода в другой стране почти невозможно, здесь риски просто колоссальные. Есть ряд необыкновенно одаренных авторов: Анатолий Королев, Афанасий Мамедов, Алексей Козлачков, которые пишут тонкую, умную прозу, но публикации их произведений за границей не сулят издателям прибыли. Ольга Славникова, тексты которой переведены на множество иностранных языков, уже несколько лет не может попасть на немецкоязычный рынок, испытывая стойкое сопротивление. Очень печально, но это общая черта, характерная для современного общества. 

1. Что такое литагент? Чтобы доказать свое право писать на заявленную тему, спешу представить "вверительные грамоты" своей деятельности. Первый контракт между московским издателем и весьма уважаемой американской авторшой (сразу на 8 романов) я заключил летом 1993 года, это и есть начало моей практики. Осень того же года мне предложили создать постоянное литагентство под "крылышком" одного издательства, которое и сейчас на слуху. Собственно, с тех пор я и литагентничаю. Продал и купил более 300 титулов, завел весьма долговременные знакомства среди западных, главным образом, англо-американских, агентов и издателей, опробовал такие экзотические рынки, как японский, помог организовать более десятка издательских серий, "отобрал" немалую группу специалистов высокой пробы (переводчиков, редакторов и рецензентов), которые теперь работают, так сказать, "в режиме" моего литагентирования, и разумеется, весьма "потаскался" по нашим книгоиздателям, начиная с таких, о которых теперь все забыли, и кончая нынешними "китами". Так что знаю о том, что такое литагентская практика, равно как и смежные с ней области - авторское право, ведение переговоров, оценка и селекция книг, перевод, редподготовка, и всякие трудности, которые при этом возникают - совсем не "в приглядку". Большая часть пишущей и книгоиздательской братии считает, что литагент - "всего лишь" разносчик рукописей по издательствам и "толкователь" контракта, умеющий отстоять интересы автора. Лишь некоторые полагают, что он "служит" гарантом сделки и усмирителем пиратов, составителем исковых заявлений и человеком, который решает, в какой форме искать компромисс между издателем и литератором. В общем, это "костыль" литератора во всем, что делает книгоиздание индустрией... Так вот - такой "примитив", практически, литагентом считаться не может, хотя подобных "операторов" у нас немало. А кто кто настоящий литагент - попробою сейчас объяснить. Чтобы понять специфику деятельности литагента, следует сразу же поговорить об оплате труда и его гонорарах. В целом, считается, что литагент довольствуется процентом от получаемого автором гонорара, чаще всего на "внутреннем" рынке называют интервал от 10 % до 35 %. Хотя последняя цифра возникает очень редко и считается завышенной. Но я о таких выплатах слышал, и однажды видел контракт именно с этой суммой агентской доли. В большинстве сделок автор "отстегивает" за труды агенту среднюю между указанными границами величину своего гонорара, и это считается вполне устоявшейся практикой. За продажу субсидиарных (переводных) прав иностранных авторов, получаемых, как правило, в результате прямого контакта с западным же издателем или литагентом, наш агент довольствуется 10 %, или... не получает ничего. Эту практику "западники" ввели в середине девяностых, ориентируясь на очень низкие гонорары, получаемые ими в развивающихся странах, таких как Китай, Индия и, разумеется, Россия. В скобках замечу, что наши гонорары ниже китайских, и гораздо ниже, чем в Индии. В случае "бесплатной" работы на западника, считается, что платить должен наш издатель, который куда как часто "забывает" это сделать. Или платит с таким опозданием, что не всегда удается вспомнить кто и за что именно "прислал" деньги. В противовес общепринятому мифу о "правильно" организованном литагентстве, следует сказать, что они бывают весьма разными. Делятся на следующие разновидности - агентства "творческие", занимающиеся, преимущественно, "исполнением" книги, и агентства "юридические", которые заняты "только" составлением контрактов и его соблюдением. Бывают агентства бесплатные (т.е. литагент просматривает рукопись и "принимает" ее без предоплаты), так и агентства платные (где "стартовую" сумму автор вносит, исходя из объема предоставленой рукописи), в которые очень трудно попасть, но если уж попал, то может рассчитывать на более высокие гонорары, и с публикацией любых "опусов" проблем почти не будет. И конечно, существуют агентства "внутренние", занимающиеся проталкиванием автора и его трудов на "собственном" рынке, в среде собственных издательств, и "внешние", которые главным образом заботятся о продаже субсидиарных прав за рубеж и о переводе текстов на другие языки. Разумеется, эта "ориентация" агентств приведена по тем странам, где они сущетвуют "в избытке", например, в США, но и там в чистом виде каждое из агентств встречается очень редко. Агентства склонны экспериметировать по природе своего устройства, а значит, легко "покупаются" на разные, даже "отвлеченные" от их деятельности предложения... Но до известных пределов. Почти треть ежегодного справочника литагентов США имеют запись, которая в вольном переводе может быть интерпретирована так - "в настоящее время агентство не ищет новых контактов". Это значит, что люди, играющих решающую роль в деятельности фирмы, перегружены работой и в "дополнительных" заработках не нуждаются. Считается, что это и является объективным показателем квалификации агентов и фирмы, самым нефальшивым свидетельством успеха. Также имеет смысл оговориться, что есть страны, где литагентов в настоящем, "внутреннем" виде очень мало, практически нет. Такая "обстановка" сложилась, например, в Германия и Франции. Агентства не обязательны там, где есть практика постоянных "допечаток" каждой книги до полного рыночного "насыщения", где степень доверия автора к издательству такова, что он заключает контракты, предположим, на 30, а то и 50 лет, где статус издательского менеджера по правам котируется выше, чем "заслуги" любого литагента. Как правило, этот менеджер пользуется безупречной деловой репутацией, к тому же лично отвечает за соблюдение контрактов, так что фальшивым банкротством пиратскую практику (как частенько делают у нас) не "прикроешь". У нас ни одного из трех указанных составляющих в отношении автора и издателя нет, и они не скоро появятся. Не потому, что мы очень вороватые (люди с сомнительными наклонностями уже изрядно "вымылись" из издательской среды, они не удовольствовались книжными "нормами" доходов). Просто наш Закон об Авторском Праве сформулирован так, что "во главу угла" поставлен торговец. А такая практика ведет к кризису, и это уже доказано, как к кризису в конце пятидесятых, например, пришла французская книжная отрасль. В общем, хотя к теме статьи это отступление не имеет отношение, следует сказать, что "танцевать" любые положения Закона следовало бы от автора и издателя - то есть, следовало бы "вложить" в Закон фиксированную цену на каждую копию (экземпляр) книги, как сделано во всем мире. Тогда бы мы получили не кучу торговцев и бесконтрольность их финансов, вытекающую из бесконтрольности их цены и продаж, а "расторможенное" тиражирование и пресловутую практику "насыщения" рынка, вплоть до падения цены на те "товарные" запасы, которые лежат на складе у неловкого книжного оптовика. Поэтому, в принципе, у нас литагенты были бы нужны. Они не "омертвляют" книжку как издатель, который откладывает ее, "прессанув" один раз. Они не тормозятся "трудностями" книготорговцев, которые куда как часто находятся в "контрпозиции" к интересам автора и книгоиздателя. Они мобильнее, свободнее и "агрессивнее" в хорошем смысле. Они, наконец, часто бывают умнее и опытнее. И заинтересованы, чтобы продавать права на книги... Но что же им мешает? Ответ может показаться парадоксальным - неготовность авторов. Наши авторы к моменту получения денег начинают очень "усердно" рассуждать, а стоил ли труд агента тех денег, которые придется ему платить. И в доброй четверти случае пытаются агент так или иначе обмануть. К тому же, автор всегда просит агента пристроить рукопись раз, другой... А потом сам идет к издателю, именуя себя вполне "раскрученным" литератором. На Западе ни один агент не будет прилагать бешеные усилия в начальный, самый трудный момент любой писательской карьеры, если не принимать в расчет дивиденды, которые можно будет получить и после "старта", когда автор станет "гнать чистый товар". Эта "неверность" литераторов "подрубает" всех агентов, даже самых бескорыстных. В третьих, это тоже следует иметь в виду, наш литератор не терпит "коммерческих" поправок, сделанных агентом ему, так сказать, "под руку". Даже если у агента есть свои литературные достижения, если он знает рыночные условия, в которых работает, "на три корпуса впереди" автора - все равно любые замечания воспринимаются, как вмешательство "дилетанта" в творческий процесс. Это не просто мешает литагенту, а часто делает его работу невыполнимой. И наконец, последнее. Литагент почти наверняка отвергает непрофессиональные рукописи, но он не редактор, даже если бы и мог доработать слабый текст, он не будет этого делать, потому что это не его работа. А профессиональные тексты у нас так редко попадают на стол достойным доверия людям, что из-за двух-трех случае в год не стоит "волноваться". И получается, что слабость, неразвитость "среды", поставляющей тексты, редкость и малочисленность пишущей братии попросту не "обеспечивает" условий для экономического выживания "внутреннего" агента. Но чем же тогда он занимается, какова его практика, каково "наполнение" сформулированных выше положений, так сказать, литагентской "теории"? 2. Чем в действительности занимается наш литагент? Главным образом, литагент получает рукописи, даже если и просит их не присылать. Но их все-равно присылают, потому что для начинающих литераторов, или тех, кому уже не хватает энергии "продавать" свое литературное произведение, это единственно "подходящее" решение. Легкость авторского "разрешения" продать рукопись толкает на этот путь людей с авантюристической жилкой. Как ни странно, иногда это срабатывает, рукопись "пристраивается", а тогда такой "ходатай" уже откровенно считает себя полноценным агентом. Да и авторы так думают... В самом деле, я не знаю ни одного человека, который бы пару раз пристроил рукописи, и про которого не пошли разговоры, что он - "пробивной" агент. Хотя на самом деле, он агентом не является. Тут та же разница, как между девушкой, которая знакомит свою подругу с потенциальным кавалером, и профессиональной сватьей, у которой и опыт, и "база данных" с женихами, и знание психологических законов, действующих в этой нелегкой "сфере деятельности"... В нашем случае, следует понять, тот, кто "просто" пристроил рукопись, еще не специалист - он не знает "правил игры", в которую ввязался, не знает сложностей, которые часто возникают между не очень толковым издателем и автором, и не знает способа их преодоления. Но что же делать, если "настоящие" агенты сплошь и рядом отказываются от работы с нашими авторами по уже известным нам причинам? Ну, во-первых, агента все-таки можно "убедить" сотрудничать, и не обязательно предлагая ему немыслимый гонорар. "Лучше" денег тут оказывается следующее - тема произведение, умение писать, наличие интересных персонажей, жизненный опыт автора... Я лично "поддаюсь" на правильную, насыщенную, точную речь. Как только слышу человека, умеющего "думать вслух", начинаю подозревать, что он умеет думать "письменно", и соглашаюсь прочитать рукопись. То есть, как бы трудно не приходилось автору, всучивающему свой опус какому ни на есть литагенту, иногда сделать это все-таки удается. И стоящий агент, если текст ему хотя бы по некоторым компонентам понравится, обязательно займется ее "проталкиванием" в издательство, ведь что бы я ни говорил раньше, а толковая рукопись будет способствовать и его, агента, имиджу. Агент, "озабоченный" рукописью, лучше, чем вариант, когда автор сам таскается по издательствам, выслушивая упреки об огрехах текста. Потому что агент заставит исправлять эти огрехи самого автора, а исправления, проделанные "под указку" знающего человека - ценный урок, который не забывается. Ни в одном издательстве этого не сделают. Там либо отвергнут предложенный "материал", либо все исправления внесут самостоятельно, и потому "техническое" развитие автора может остановиться. По-крайней мере, несколько раз в году я попадаю на таких вот литераторов, которые, написав один (или даже не один) удачный текст, не "выправив" его в достаточной мере под "водительством" опытного наставника, полагают, что умеют писать - в самом деле, ведь они уже печатались... И "разочаровывать" их бывает очень тяжко, иногда невозможно. Когда рукопись сколько-нибудь достигла "продажной" кондиции, агент оказывается полезен, по-крайней мере, еще в двух случаях. Он запрещает (если относится к своему труду ответственно) автору "публиковаться" в Интернете - просто потому, что ряд издательств, узнав, что рукопись уже "засветилась" в электронном виде, не станут ее рассматривать, а ведь это "успешные" издательства, как правило, те самые, на которые толковый литагент и рассчитывает в первую очередь. Во-вторых, агент обучает автора, как уже было сказано, играть по правилам, не нарушать их. Видите ли, "маркером" новичка является неумение разговаривать с издателем адекватно, без завышенных ожиданий. Никогда не забуду, как оказался свидетелем потрясающего "явления" молодого литератора, который принес в издательство свою первую, весьма небольшую повесть, до этого, правда, сделав несколько сценариев "про животных" для ТВ. Он пришел не один, а с подружкой, которая должна была смотреть на него, восторжено хлопая глазами, и с приятелем, которого называл своим "агентом", хотя это был такой же агент, как из глины пуля. И переговоры он повел, сразу "обуславливая" права на продажу "за границу", требуя рекламную раскрутку по "телеку" в "прайм-тайм", упомянув условия экранизации его опуса... В общем, осознав половину этих требований, издательство отказалось с ним работать. Вот тогда я и понял, что именно "зазор" между поведением автора и перманентной "усталостью" издателя, к которому ежемесячно "самотеком" может поступать до двух сотен рукописей, профессию литагента и вызвал. Понимаете, редактору просто комфортнее общаться с подготовленным и знающим человеком. "Удобством" переговоров для издательской стороны агент и "оправдывает" свою профессию, особенно, если качественно проделал предварительную работу - прочитал рукопись, помог ее "довести" и правильно "вычислил" издательство, в которое обратился. Но такая работа несколько раз в году не обеспечивает заработка, необходимого для "поддержания штанов" агента. Поэтому, многие начинают, как им кажется, удачно "подрабатывать" составительством, "выскребывая" доконвенционные (изданные до 1973-года, когда СССР подписал Женевскую конвенцию об Авторском праве), издания из библиотек. Почему-то, это тоже считается агентской практикой. На самом деле тот, кто "ксерит" книжки в библиотеках, или "прорывается" в хранилища советских издательств, многие из которых до сих пор остались неприкосновенными, примерно такой же литагент, как, например, и библиограф. То есть, никакой, потому что все уже "составленно" до него, и даже точнее. Такой деятель - просто "вольный охотник". В лучшем случае. Потому что есть еще и откровеные "мародеры", нимало не заботящиеся о культурной составляющей своей деятельности (помимо экономической), "соображающие" только о своем кошельке. Но такие появляются всегда и везде, поэтому не будем о них. Вероятно, эта практика является "упрощением" деятельности "нормального" литагента, позволяющей ему выжить, а именно, контактам с западными агентами и издателями, представление их книжек на территории России, заключения договоров как субагент и, разумеется, поддержание условий этих контрактов. Наладив эфективные контакты с западниками, субагент может действовать двояко. Либо представлять западных авторов наравне с рукописями наших авторов, либо, попробовать то, что при желании можно назвать практикой "пекеджера". Этот книжный "недо-издатель" выбирает произведения, "увязывает" (package - англ, собирать, фасовать) под одну обложку или в серию, обеспечивает их перевод, редактирование, художественное оформление, то есть, осуществляет весь цикл редподготовки, а потом продает кому-то, кто "вкладывается" в тиражирование и реализацию полученного продукта. Впрочем, иногда неленивые пекеджеры тоже реализуют книжки, и именно на этом "добирают" необходимые для продолжения своего существования средства. Разница между обоими вариантами видна "на глазок". Субагентство "от" западников требует опыта, умения, тонкости и психологической гибкости, но не включают в себя издательскую составляющую. А пекеджерство - это "почти" издательство, только без тиражирования. Поскольку наши авторы никогда к пекеджерам не обращаются, эта профессия "не слишком" известна, и пекеджеры у нас могут быть только "западно"-ориентированные, занимающиеся покупкой прав "оттуда"... Вот мы и произнесли эти слова - права "оттуда". 3. Покупки оттуда и продажи туда. Субагентство "западников" возникло в начале девяностых, как ответ на необходимость наполнить темпланы издательств при отсутствие книг, предлагающих свежие, не замшело-коммунистические идеи. Разумеется, это были не вполне "новые" идеи для тех, кто просматривал каталоги западных издательств, но трудность была не в адаптации этих идей. А в том, чтобы организовать долговременные контакты, чтобы они заработали. Поэтому все активные агенты у нас и оказались с западной "производной". Покупки прав "оттуда" требовали навыков - хорошего знания языков, умения выбирать иногда из десятков "почти" одинаковых книжек (чего в России тогда не было - считалось, что единственный титул "закрывает тему"), умения вежливо снижать не "международные", завышенных по нашим меркам гонорары, и ориентировки в возможных контактах. Дело в том, что тогда западники общались с нами очень "легко", им было любопытно посмотреть на нас "вблизи", а это приводило, например, к огромному количеству "лишних", непродуктивных контактов. Я до сих пор с ужасом вспоминаю международные ярмарки той поры - число переговоров переваливало за десяток в день, а это 5 - 7 часов работы "на износ", при этом требовалось объяснять ситуацию не только западному коллеге, но в большей степени какому-нибудь "представителю" издательства из наших, который хоже хотел "врубиться" в ситуацию, полагая себя "решающей" величиной в издательском бизнесе... Тут следует оговориться, что такой агент иногда похож на обыкновенного менеджера по правам. Но лишь "внешне". Разница в том, что менеджер - исполнитель, едва ли не секретарь в "международной" роли, в то время как агент - суть творец собственной, видимой только ему книжно-правовой политики. Правда следует сказать, что толковых "чисто" западных агентов к настоящему времени почти не осталось. Тенденция укрупнения издательско-производственных концернов "включила" всех сколько-нибудь профессиональных исполнителей, потребовав от них "капитуляции" именно до состояния менеджера по правам. Даже тех, кто был некогда "оформлен" в малые агентские предприятия на той или иной основе, попросту скупили, чуть позже переформировав под нужды "крупняка". Так или иначе, "схема" заработала, и даже перегрузки той поры способствовали скорейшему - хотя, не скажу, что всегда безошибочному - внедрению "нашенского" агентского взгляда в малознакомую среду западной книжной индустрии. И книжки оттуда "пошли". Более того, их поток оказался вполне удачной "прививкой" для некоторых жанров - женского романа, бытовой психологии (self-help - англ., самопомощь), гаданий, популярных тестов, книгам по здоровому образу жизни, по некоторым видам спорта, по компьютерам, по некоторым научно-популярным темам. Этот поток породил ряд иллюзий о том, что наши авторы имеют такую же возможность выйти на западный рынок, как западники приходить к нам. Еще раз повторяю - это иллюзия. Рынок там настолько насыщен, что следует понимать - "продвижение" любого, тем более иностранного, автора на Западе требует огромного вложения средств (я всегда начинаю "мяться", когда мне предлагают продавать там произведения наших, даже популярных авторов, скажем, на английском). Ведь нелепо считать, что литагент может это сделать только потому, что у него есть знакомые (иногда - много знакомых) в западном книгоиздании. Особенно в последнее время, потому что почти любые варианты сотрудничества серьезно подломила "чеченская" тема. И западников винить тут довольно трудно - на свой лад они просто патриотичны, и если позиция их стран такова, что русские "опять империалисты", значит так и есть. Понимание того, что истина не выражается их СМИ, что в этой болезненной проблеме существует масса нюансов, находится отнюдь не у многих. Чтобы преодолеть этот "эффект", я писал "послания" весьма далекие от литагентской рутины, чуть не с политическими докладами. Правда я знал, кому их писать, и старался, чтобы "моя" точка зрения была интеллигентной... Все это вообще не относилось бы к литагентской практике, если бы от этого не "лопались" наработанные годами связи. Еще мешает определенная разновидность наших бизнесменов, которую западники точно определили термином "нетпроблем" - это люди, которые на все сложности отзываются этим устоявшимся словосочетанием, даже там, где проблемы объективно существуют. И разумеется, нельзя не помянуть огромного количества неумех, которые пытаются "сварганить" дела по-своему, с полным незнанием того, как живут и работают книгоиздатели на Западе, что приводит к очень неблагоприятному впечатлению в целом. Но этих еще как-то можно понять. Чего я не люблю больше всего - наших "контактеров", которые под видом агентов "перехватывают" потенциальных западных партнеров, якобы, "для работы" на русском рынке, но покупают права лишь "для себя", считая, что таким образом они "пригасили" активность конкурентов. По сути, это "правоторговые кидалы", а это уже не глупость, не непрофессионализм, это злостное нарушение деловой этики, и такие "деятели", как сорняки, очень засоряют книгоиздательскую отрасль. Правда, в последнее время их научились распознавать, от их "услуг" умело отказываются. Потому что в среде наших представителей "для запада" заработала система рекомендаций и репутаций, хотя и не безупречная. "Ворота", в которые можно "войти" как субагент и партнер-издатель солидной западной фирмы, стали более узкими. А вот чтобы даже "краешком" своей активности не попасть в какую-нибудь из этих неблаговидных категорий, имеет смысл, видимо, перечислить типичные ошибки издателя при работе с западниками. Равно, как и при сотруюничестве с нашими агентами. 4. Какие ошибки не следует делать издателю. Прежде всего, как ни печально, приходится еще раз указывать на самую главную "заповедь" книгоиздателя - не воруй. Это серьезно. Развитие отрасли у нас пошло не совсем по прямой дорожке, на все "препоны", возникающие "из-за" практики правоторговли, многие издатели ответили традиционным "испорченным" исполнением закона... Даже не заметив, что доходная часть при этом со временем оказывается все меньше, а положение на рынке таких вот "изобретателей" с их книжками резко "убывает". В самом деле, повальное и высокодоходное пиратство, случившееся, например, с продолжением "Унесенных ветром", написанного Рипли, когда тиражи в сотни тысяч буквально разлетелись по стране, осталось в прошлом. А вот механизмов "повлиять" на пирата, приструнить его "через" магазины и типографии - все больше. И главное, есть уже примеры, когда такой пират, даже сменив вывеску перед новой попыткой выйти на рынок, все-равно ничего не выигрывает. То есть, "своровав" нечто один-два раза, можно ставить крест на марке издательства и на карьере людей, в нем работающих. Второе, чего издателю полагалось бы избегать - считать, что литагент есть "помеха". Кажется, этот взгляд изначально абсурден, и тем не менее он нашел своих "адептов" после статьи, некогда напечатанной в "КО" под авторством гг. Михайлова и Бляхерова. Я тут спорить не собираюсь, просто предлагаю самостоятельно и честно проанализировать ситуацию. Каждый может убедиться - эта точка зрения, даже внешне, не приводит к "доходной" практике. Третье, как я уже сказал, важно различать менеджера по правам и литагента. Среди первых оказались люди... "просто" знающие английский, или другой "сильный" язык. При том, что они "как бы" соглашаются работать за меньший оклад и в высшей степени послушны, у них оказывается тот "дефект", что они, как правило, не "заинтересованны" в книжках. А значит, просто не выполняют функций, возникающих при селекции книжек, что необходимо в условиях уже заметной конкуренции, "приводя" свои фирмы к совершенно катастрофическим финансовым потерям. Я знаю "менеджеров", которые буквально разорили иных издателей, или, в лучшем случае, притормозили их активность на месяцы. Четвертая ошибка была бы смешной, если бы не встречалась часто, и о нее "разбились" весьма толковые издатели - речь идет об отсылке авторских ("бесплатных") экземпляров правообладателю. Многие почему-то "забывают" об этом всегда оговоренном в контракте условии, и из-за семи-десяти экземпляров книги (а то и меньше) безвозвратно теряют ценных западных партнеров. Попытка "искупить" этот грех спустя некоторое время, как правило, к успеху не приводит. Видите ли, западники рассматривают нас, своих "русских друзей", буквально в увеличительное стекло, и если им только кажется, что с ними обходятся некорректно, тут же безжалостно "глохнут". Потому что своевременная отсылка этих экземпляров традиционно считается у них одним из самых "убедительных" тестов. Ничего не поделаешь, так уж они "устроены". Примерно та же "история" об обязательстве ставить копирайт автора на обороте титула или авантитула, как это тоже всегда "договорено" в контракте. Равно как "условие" приводить название произведение и имя автора на языке оригинала, что тоже почему-то часто "забывают" сделать. Это составляет пятую ошибку, сейчас уже более "редкую" чем пару лет назад, но я полагаю, изживаемую именно потому, что и в этом "тесте на партнерство" западники с самого начала были абсолютно непреклонны, и тех, кто часто допускал ее, просто оставили без своего "участия". Наша отрасль переживала в последние годы не самые "веселые" времена, и часто случается, что ситуация, по внешним признакам не являясь форс-мажорной, на деле таковой является. В таких случаях, при нежелании обманывать западного партнера, приходится объясняться с ним, доказывать свою честность и благонаременность, желание и возможность выйти из неприятной для обоих сторон коллизии без нарушения обязательст. Это нормально. Беда и шестая ошибка наших издателей в том, что они при этом почему-то сплошь и рядом не информировали западника, а навешивали ему "лапшу на уши". Тут-то и возникает этот "дефект". Западники, как правило, не глупее нас, частенько даже более искушенные люди, а потому на "приукрашивание" ситуации, равно как и на привычку "поплакаться" им без необходимости, реагирую жестко. Особенно, в последнее время. Отсюда мой совет - не врать! Те, кто ему следовал, как правило, свои проблемы решали, те же, кому "лапша" показалось "выходом" из ситуации, стремительно теряли и партнеров, и возможность работать с переводными книжками. И последнее. Разумеется, можно работать с западными агентствами и издателями по переписке. Освоить интернетовскую, почти мгновенную по быстродействию схему, сейчас не трудно. Но при этом нельзя не "светиться" хоть раз в год на какой-либо международной ярмарке. Нам более всего "подходит" Франкфуртская, кстати, действительно, самая демократичная и дружелюбная. Но очень сильное впечатление производит, скажем, внесение в общие списки участника или хотя бы гостя, фирмы или ответственного лица от фирмы Лондонской ярмарки. Дело в том, что именно по каталогам этой "английской" ярмарки оценивается активность "таинственного" русского партнера. А другой путь, еще более сложный, - "устроить" долговременные, часто весьма неформальные контакты с западным партнером, но для этого нужно время, упорство, умение и желание "дружить" с очень психологически не похожими на нас людьми, и конечно, частая, безупречная в техническом плане покупка у него хоть каких-либо книг. Если этих качеств нет, - а у многих наших издателей, кроме самых "продвинутых", они отсутствуют, - "кооперация" может вообще не возникнуть. Теперь приведу пару иллюстраций - чего не люблю я лично. Не "в плане" саморекламы, а потому что, хотя эти "ляпы" и нельзя назвать настоящей ошибкой, и включать их в вышепреведенный список неразумно, издателю следует иметь их в виду. Итак, я прекращаю всякие - повторяю, всякие - контакты с любым партнером, если в издательстве у меня "уводят" книжку. Не важно какую - дешевое переиздание в обложке, или дорогущий, незаменимый для моей работы фотоальбом. И не имеет значение, кто украл - главред, который "подумал", что книжка только ему и может понравиться, или случайный переводчик, пытающийся таким образом получить "сувенир" для своей работы. Не очень приятно об этом говорить, но как-то я передал г. Успенскому фотоальбом "Материальный мир", издание, где в документально-фотографическом плане рассматривалось все, чем владеет средняя семья, кажется, в 47 странах мира, от туалета и кастрюлек до автомобилей. Интересное издание и "показательное" для России в тот момент. Больше я этот альбом не видел. И не работаю с "Вагриусом". Есть вторая причина, по которой я прекращаю сотрудничество. Она чуть сложнее и требует объяснения. На начальной стадии, когда издатель рассматривает западные каталоги, перебирает варианты и оценивает свои финансовые возможности, можно почти все - капризничать, предъявлять непомерные требования, торговаться по авансам и проценту ройялти, но... Когда условия обговорены, а главное, когда западный партнер присылает контракты, всякие "виляния" прекращаются. Контракт, даже если и кажется нелепым - хотя таких, как правило, не бывает - лучше исполнять. Вот тут-то "частенько" вдруг и "включается" кто-то из руководства, и пытается придать договоренности "обратный ход". А этого делать нельзя. Потому что никому из западников не объяснишь, что менеджер по правам оказался не вполне дееспособным - либо не поставил в известность руководство своей фирмы, либо это самое руководство поленилось предварительно рассмотреть планируему работу. Они считают - и вполне справедливо, - что решение принято, при этом они затратили высокооплачиваемое время (в отличие от расценок на наших "правовых" менеджеров) для подготовки и оформления контрактов, а потому русский издатель обязан его исполнять. К слову сказать, когда я предупреждаю наших издателей об этой "странности", его обещают принять во внимание. Но несколько раз у меня бывали контракты, которые, присланные по почте, оказывались "уже" не нужны. Тогда приходится уходить, даже от издателя с интересной программой. По этой причине, например, я не работаю в "Вече", которое отказалось от выполнения более чем десятка заключенных контрактов, и еще с тремя издательствами поменьше. Есть еще одна западная "дурь", с которой лучше считаться, хотя тут я уже не "стремлюсь" сразу же разорвать отношения, а именно - их требование посыласть отчеты о "продажном" состоянии книги и остатках тиража на складе. Да и сами западники не требуют этого совсем уж неукоснительно, узнав, что у нас нет такой совершенной, как у них, системы компьютерного учета каждого экземпляра в любой момент времени, в любом уголке страны. Они только недоумевают, почему трудно получить эти сведенья, если в контрактах мы заявляем не книготорговые "условия", а учитывающие только издательские склады. Но все-таки понимают - если этого нет, то "нагружать" наших издателей "дополнительной" работой для кого-то может оказаться накладно. И отступают. Но если западник "уперся", лучше сделать этот расчет хотя бы приблизительно. Честно говоря, я не очень хотел упоминать вышеизложенные "постулаты", считая по простоте души, что толковые издатели и сами "с усами", а остальные должны учиться, либо им придется отказаться от издания книг "оттуда". Но практика показывает, что книгоиздатели полагают, что знают все на свете куда лучше любых "боковых советчиков"... И наблюдается это, как раз в звене "средних" издательств, которые в ближайшем будущем, если не случится чего-то непредвиденного, попробуют в наибольшей степени "активничать" на рынке. Особенно это проявляется в момент "выбора" книжек, оценки их коммерческой состоятельности, что при работе с западниками тоже вырастает - в силу развитости их рынка - в серьезную проблему. В самом деле, книжек "там" много, и в этом "море" идей и предложений совсем не легко сориентироваться. Было время, когда решение об издании принималось... по обложке книги. Нравилась обложка, могли и издать, казалась она какой-то "не такой" - слишком умной или экзотической - откладывали. Лишь недавно выяснилось, что выбор следует "от противного", что темы "фен-шуй", "оригами" или "популярной истории" гораздо лучше продаются, чем набившие оскомину гадания по Миллеру. Лишь в силу "обстоятельств" селекция книжек, выбор того, что следует покупать "там", а чему следует делать "наши" аналоги, вдруг стала пониматься как проблема требующая интеллекта и квалификации. И это очень хорошо. Это показывает, что отношение к книжному рынку наших издателей меняется от фабулы "по аналогии" уже продающихся к парадигме изданий "на упреждение" читательсткого интереса. Здесь получается вот что, литагент занимается этой работой постоянно, в силу профессии "мониторит" как западные, так и наши, "внутренние" предложений, чего ни один даже толковый издатель не требует от своего менеджера по правам, даже если он есть. Если же его нет, тогда ценность этой "специфики" агента возрастает во много раз. И "внезапно" оказалось, что эта работа в немалой степени творческая... А от "понимания" того, насколько литагентство является коммерческим "предприятием", а насколько "творческой" системой, зависит будущее наших агентств. 5. Каково будущее наших литагентов? Следует признать, что система в целом сложилась. У нас есть несколько добросовестных внутренних агентов, работающих и на Запад тоже. Имеется ряд представительств мощных западных структур, совсем неплохо понимающих нашу специфику. У нас возникли и "закрепились" агенты, способные к развитию своих возможностей - они "даже" проявляют интерес к продаже наших прав "туда", хотя реально, по-моему, это не скоро заработает в полную силу. Поэтому, наверное, не будет слишком "натянутым" вывод, что перспективы на будущее у этой профессии есть. Разумеется, они зависят от состояния отрасли в целом, от того, какие финансовые "рельефы" сложатся в книгоиздании. Но это нормально, не может быть, чтобы какая-то одна специальность вдруг "оторвалась" от всех остальных. Что несколько пугает, так это некая общая "кризисность" на нашем горизонте, "усталость" прежних идей и, конечно, спад интереса к определенного сорта книжкам. Но не могла же "лафа" первой половины девяностых длиться все время, книжки и не должны "улетать" просто потому, что тиражированы на сколько-нибудь достойном полиграфическом уровне. Поэтому, работать нужно будет очень профессионально, и точно, и верно "по существу", по коммерческому рассчету, а не по "видимости" и случайному угадыванию читательского интереса. То есть, опять же, творчески. И литагент тут, как бы его не "честили" некоторые издатели, может быть "фигурой". Потому что в принципе по многим параметрам - "не менеджер". У него есть свои идеи, свои предпочтения, свои вкусы, свои исполнительские навыки. Только так он обеспечивает широкий выбор книг, разнообразие тем, не просто "набивает" темплан сотнями титулов, а "дарит" продуктивные идеи и свежие решения... Вот если этого нет, то он никакой не литагент, а просто - секретарь при заключении контрактов, и разговор о нем должен быть иной, предположим, по разряду офисного учета. Итак, я утверждаю - литагенты "не лишнее колесо" сейчас, но в еще большей степени будут нужны в будущем, особенно такие, которые работают качествено и разнообразно, по всему "спектру" своей профессии. Ведь все больше издателей начинает понимать - толковых спецов быстро и дешево "не получается". И те агенты, которые освоили этот нелегкий, но интересный труд, доказали это самым явственным образом... Не хотите ли присоединиться?

Если сразу перейти «на личности», то предприниматель из Александра Корженевского, казалось бы, никудышный: бухгалтерские сложности, по собственным словам, «выше его понимания», одержим прекраснодушными идеями, которые часто имеют весьма отдаленное отношение к коммерции, да еще, вдобавок ко всему — заядлый книгочей и любитель фантастики. Инвесторы от таких шарахаются как черт от ладана. К счастью, для предприятия Александра они были и ни к чему.

Как раз такой человек смог создать пусть небольшой, но заметный в масштабах России и «весьма эффективный», по отзывам его конкурентов, бизнес. Александр стал основателем первого в нашей стране литературного агентства. Почти все отечественные издатели, из тех, что активно печатают переводы зарубежных авторов, знают его имя. Просто в один прекрасный момент они, связавшись с западным издательством по поводу приобретения прав, получили ответ: «Наши интересы в вашей стране представляет литературное агентство Алекса Корженевского. Обращайтесь, пожалуйста, к нему».

Как частный предприниматель Александр стартовал в 1991 году. На сегодняшний день все предприятие состоит, что называется, из «двух с половиной человек» — самого Александра, его супруги и приходящего время от времени помощника. Если судить по внешним признакам, размах не очень большой. Но это вообще характерно для деятельности, называемой «литагентирование». Английский литературный агент Кристофер Литтл (Christopher Little), например, вполне ловко ведет дела своей клиентки, писательницы Джоан Роулинг, управляя мультимиллионным интеллектуальным активом под названием «Гарри Поттер» во многих странах мира из своего небольшого офиса в юго-восточной части Лондона.

Бизнес, построенный на одержимости

Голый энтузиазм, казалось бы, — не лучшая основа для выгодного предприятия. Путь Александра Корженевского, выпускника Бауманки, в литературные агенты начинался в 1980-х и пролегал через… танковый полигон. Он работал в московском «почтовом ящике», проектировал снаряды и часто выезжал на Урал в командировки. Пока его коллеги длинными зимними вечерами в отсутствие других развлечений изнуряли друг друга бесконечными беседами под водку, Александр «проглатывал» привезенные с собой книги зарубежных писателей-фантастов на английском языке. Когда ему в очередной раз продлили командировку, а книги закончились, Александр, чтобы убить время, взялся за переводы понравившихся рассказов. Первые опыты самодеятельного переводчика — технаря, изучавшего английский на курсах, а потом своими силами, — давали чудовищные результаты. «Но это я только потом понял, — улыбается Александр. — Мне-то поначалу казалось, что я совершенен, а журналы почему-то возвращали мои переводы…» В 1983 году первая журнальная публикация все-таки состоялась, что очень ободрило Александра: при его зарплате инженера в 130 рублей гонорар составил аж 83. Сразу же было закуплено средство производства — печатная машинка. Да и родные, наконец, поутихли по поводу безудержных трат на дорогие иностранные книги. Дальше — больше, дело дошло до перевода романов, и к 1987 году стало окончательно ясно: профессия переводчика кормит гораздо лучше, чем ремесло инженера. Уволившись с режимного предприятия, Корженевский получил приятную возможность переписываться со своими кумирами — зарубежными писателями-фантастами. Тем, конечно, было чрезвычайно приятно узнавать из писем своего русского корреспондента, что их книги переводятся и расходятся в СССР гигантскими тиражами, но… А как, собственно, насчет гонораров? В то время наша страна отличалась самым разнузданным книжным — и не только книжным — «пиратством». И никакой ВААП, который занимался тогда у нас охраной авторских прав, не мог ничего с этим поделать. Понятно, что гонорары автору должен выплачивать издатель, а не переводчик, но Александру все равно было страшно неловко перед писателями, которыми он искренне восхищался. Выходило, что он, сам того не желая, является членом «пиратской шайки». Некоторым из своих кумиров он попытался помочь, по собственной инициативе ввязываясь в долгую и вязкую переписку с нашими издателями, и даже ухитрился несколько раз что-то из них «выбить» в пользу авторов. Но это были жалкие и непродуктивные потуги одиночки.

Примерно тогда у Александра и появилась идея открыть собственное литературное агентство, которое представляло бы интересы западных издателей и авторов в России. Идея немного сумасшедшая: делать бизнес на продаже прав на одной шестой части суши, над которой бесстыдно реет «Веселый Роджер», и где действует правило абордажного крюка…

Знакомые по переписке западные издатели морально идею поддержали, хотя большой веры в успех дела у них не было: очень уж все выглядело запущенным. И высылать каталоги и образцы книг в Россию не торопились.

И вот в 1992 году Александр Корженевский, имея в кармане 240 долларов, сам отправился на два месяца в США — налаживать личные контакты. Для начала он совершил «паломничество» в Орландо (Флорида) на Конвент любителей фантастики, затем перебрался в Нью-Йорк, где поселился в общежитии YMCA и принялся целыми днями обходить офисы книгоиздателей и литагентов. Должно быть, этот русский производил на американских собеседников немного странное впечатление. «Скромно одетый человек, но зато с блеском в глазах, который многократно усиливался при виде книг», — так охарактеризовал себя тогдашнего Александр. Убедить потенциальных партнеров в том, что и из России можно получать деньги за публикуемые переводные произведения, было сложновато. «Я ничего не мог гарантировать западным правообладателям, кроме собственного упорства и упрямства». Но все равно домой он вернулся со статусом «эксклюзивного представителя» ряда издательств, подкрепленным устными договоренностями.

Почем в России права на книги зарубежных авторов?

Обычный размер роялти: 9% — мягкая обложка, 10% — твердая обложка (рассчитывается исходя из средней оптовой цены издательства на книгу).
После заключения контракта о передаче авторских прав отечественный издатель производит авансовый платеж, который составляет в среднем 1 000–1 500 долларов. Если речь идет о мировом бестселлере, то платеж может быть во много раз больше, особенно когда за право на публикацию начинают спорить сразу несколько издательств и устраивается аукцион. В России уже есть примеры, когда первоначальный платеж составлял свыше 50 тысяч долларов.
Авансовый платеж в дальнейшем учитывается при выплате роялти. По сложившейся на Западе практике, издатель должен составлять отчеты о продажах и совершать выплаты правообладателю раз в полгода.
Литературный агент, представляя интересы зарубежных правообладателей, получает вознаграждение в размере 5–10% со всех платежей по контракту.
Дело стронулось с мертвой точки. Из-за рубежа стали прибывать коробки с каталогами и образцами книг. В агентстве Александра Корженевского изначально располагались пять тысяч изданий и… его собственное семейство, поскольку офис первого российского литагента работал прямо по месту прописки — в комнате коммунальной квартиры в столичном районе Измайлово. Александр по этому поводу сильно комплексовал. Бизнес ведь такой, что партнеров нужно непременно зазывать к себе — предоставить возможность покопаться в «образцах». И вот какой-нибудь «распальцованный» российский издатель едет к нему на окраину Москвы «на предмет, типа, книжек поиздавать», заходит в коммуналку, спотыкается в коридоре о валенки бабушки-соседки… Та еще обстановочка! Но все равно работа пошла. Права стали приобретать, зарубежные правообладатели почувствовали отдачу, начали передавать контакты Александра коллегам.

«Литературный агент вылупился из коммуналки» — под таким заголовком о нем как-то написали в одной «желтой» газете в начале 90-х. Впрочем, некоторое время спустя Александр смог позволить себе арендовать и настоящий, вполне приличный офис.

Война с «пиратами»

Все, кто имеет отношение к издательскому бизнесу, сами порой сейчас недоумевают, как быстро российский книжный рынок очистился от «пиратства» и начал играть по принятым во всем цивилизованном мире правилам, причем без особых усилий со стороны государства. Александр Корженевский стал не только свидетелем того, как это происходило, но и активным участником процесса. И одним из самых заинтересованных лиц — в силу специфики собственного бизнеса. «Честно говоря, я ожидал гораздо более сильного сопротивления со стороны нашего издателя», — говорит сейчас Александр.

Агенты-первопроходцы до сих пор вспоминают, как поначалу наталкивались на искреннее удивление некоторых российских «книжных» бизнесменов: «Купить права на издание? Перспективная книжка? О чем вы говорите? Вы лучше нам просто книжку продайте, без прав. А мы уж как-нибудь сами: переведем, издадим…»

Казалось бы, что мог сделать с «пиратами» скромный литературный агент? Какие реальные рычаги воздействия у него были? Ни армии адвокатов, ни «зондеркоманд» по изъятию контрафактных тиражей. А лишь хитрости, уловки и несколько форм легкого невинного «шантажа».

— Тогда был единственный способ: «натравливать» издателей друг на друга. «Ах, вы «спиратили»? Или платите, или я сделаю так: продам права другому российскому издателю, и тогда вы будете иметь дело не со мной (да, я один, и маленький!), а с крупной издательской структурой, чьи права вы нарушили!» Времена у нас тогда были дикие. Я не к тому, что все решалось с помощью пистолетов и автоматов. Законный приобретатель прав всегда мог оказать давление на книготорговые структуры, заявив им: «Мое издание законное, а это вот — контрафактное, его на реализацию не принимать!» И это срабатывало. Так что даже судиться с «пиратами» никому большей частью не приходилось.

Постепенно для добропорядочных издателей стало предметом гордости говорить в своем кругу: «Слышали? Мы купили права на то-то!» — «А мы вот на это!»

— Сейчас мне кажется, что во времена всеобщего «пиратства» большинство наших издателей в глубине души все-таки чувствовало себя неловко, — говорит Александр. — В начале девяностых частные фирмы уже могли приобретать валюту и на вполне законных основаниях переводить деньги по контрактам за границу. Формальных причин не платить зарубежным авторам не стало. Тем более, что речь шла не о каких-то огромных суммах.

Легче было заплатить: и приличным человеком себя чувствуешь, и спать можно спокойно — конкурент с такой же книжкой на рынок не вылезет. Платили, в том числе, и постфактум — за прошлые свои «пиратские» похождения, чтобы получить возможность покупать права на последующие произведения того или иного автора. Саморегуляция рынка — великая вещь. Дошло до того, как утверждают наблюдатели рынка, что «пиратской» переводной литературы в отечественных книжных магазинах нет и в помине. Вздумай государство регулировать процесс сверху, по-своему, понадобилась бы армия чиновников, чтобы уследить за мощным потоком литературы, которая переводится и издается в стране. А так тишь да гладь: издатели-конкуренты сами зорко следят друг за другом и не преминут возмутиться, если, паче чаяния, углядят «пиратство».

— Я люблю повторять: у авторов и литагентов очень долгая и черная память. И те, и другие не прощают плохого отношения к себе. Есть отечественные издатели, которых я до сих пор не пускаю к себе на порог. Это те, кто когда-то позволил вести себя недостойно. Кстати, удивительно, но факт: практически все, кто упирались и не хотели переходить к нормальному процессу, в итоге ушли из книжного бизнеса.

Будни российского литагента

На Западе, где литагенты стали появляться двести с лишним лет назад, этот бизнес сейчас достаточно массовый. Британские справочники приводят адреса сотен профессиональных литературных агентств, американские — многие тысячи. Там агенты давно уже начали специализироваться в зависимости от тематики и жанра произведений. По характеру предоставляемых услуг литагенты делятся на две категории. Так называемые primary agencies («первичные агентства») отыскивают перспективных авторов, помогают советом в создании рукописи, а иногда даже редактируют ее, с тем, чтобы потом пристроить в какое-нибудь издательство и получить за труды вознаграждение в размере 10–20% от полагающихся автору отчислений. Литагент стоит на страже интересов автора, улаживая все коммерческие вопросы, связанные с использованием его интеллектуальной собственности: «Ты только пиши, не отвлекайся!» Когда дело доходит до продажи прав на публикацию книги за рубежом, тут «первичные» агентства и издатели-правообладатели обычно прибегают к помощи так называемых subagencies («субагентств»), работающих непосредственно в данной стране. Это вовсе не лишнее звено, не бесполезный посредник, получающий свои комиссионные. Литературный субагент содействует зарубежным партнерам в заключении контракта и обеспечивает ситуацию, при которой их права не будут нарушены. А издателям-соотечественникам облегчает процесс приобретения прав.

На книжном рынке России положение сейчас таково, что у нас работают только литературные субагенты, то есть «импортеры», поставляющие авторские права от зарубежных правообладателей российским издателям. Причем, на всю нашу страну, публикующую немало переводной литературы, набирается… всего 4 профессиональных литературных агентства. Список весьма лаконичен: агентство нашего героя, «Права и переводы», «Литературное агентство Эндрю Нюренберга» и «Синопсис». Все, кроме Александра Корженевского являются представительствами зарубежных литагентств. Почему так мало? В самый раз, считают эксперты. Эта четверка уже давно поделила между собой основных зарубежных «поставщиков» прав и без работы не сидит. «Конкурентов-то мало, но конкуренции много», — так коротко поясняет ситуацию Элизабет Ван Лир, хозяйка агентства «Синопсис» с офисами в Лондоне и Москве.

Литагент, поверивший в Гарри Поттера

Все, что связано с появлением на свет Гарри Поттера в 1996 году, сейчас уже почти легенда. Например, история о том, как безработная учительница, мать-одиночка, Джоан Роулинг писала свою первую книгу в кафе в Эдинбурге, чтобы лишний раз не тратиться на паровое отопление в своей квартире…

Роль ее литературного агента, которого зовут Кристофер Литтл, тоже достаточно примечательна. Получив по почте первые главы книги неизвестного автора о юном волшебнике, помощница Литтла прямиком отправила их на полку с надписью «Отказать». Она знала, что босс за детские книги не берется, — малоприбыльно. Но у Литтла была полезная привычка время от времени просматривать рукописи «отказников». Он выудил Гарри Поттера и решил, что из парнишки все-таки может выйти толк. Но счел своим долгом честно предупредить Джоан при встрече: «Все это очень здорово, но запомни: настоящих денег это не принесет!»

Поттера сходу отвергли именитые издательства Pinguin, TransWorld и HarperCollins, не говоря уже о массе неименитых. Издательство-середнячок Bloomsbery, наконец, дало согласие Литтлу на публикацию книги о Гарри и выплатило Джоан скромный аванс в 1 500 ф. ст. Дальнейшее хорошо известно: Гарри Поттер, первоначально даже без какой-либо рекламной поддержки, отправился завоевывать мир и в результате сделал мультимиллионерами и саму писательницу,
и ее литературного агента, который, по слухам, получает повышенные комиссионные в 20%..

Резонный вопрос: помимо «импорта» прав, есть еще и такое обширное и непаханое поле, как поиск и продвижение перспективных отечественных авторов. Неужели на российских талантах нельзя заработать?

Александр грустно улыбается:

— Любой, кто сейчас в России возьмется и посвятит этому 100 процентов своего времени, очень быстро умрет с голоду. Смотрите сами. Допустим, с одной стороны есть рукопись (скорее всего, еще сырая) нашего неизвестного, пусть даже очень талантливого, автора. С другой, — уже состоявшаяся книжка, выпущенная западным издательством и имеющая определенную историю международного признания. С чем мне, литературному агенту, выгоднее работать? Ответ очевиден. Особенно если учесть, что гонорары начинающих писателей у нас в стране представляют собой смешные деньги: 300-400 долларов. Что до известных и раскрученных авторов, то они и без нашей помощи решают все вопросы с издателями, да и на Запад рано или поздно пробиваются сами.

По мнению Александра Корженевского, все «перекосы», которые существуют в области российского книгоиздания, являются следствием того, что книга у нас по историческим и экономическим причинам стоит очень дешево. Средняя отпускная издательская цена книги в 2003 году составляла в России 1,22 доллара, розничная — 2,4 доллара. На Западе книги стоят в разы, а то и на порядок больше, что позволяет неплохо зарабатывать и автору, и издателю, и книготорговцу. И литагенту при удаче тоже кое-что перепадает. Пока ситуация с ценой книги в России не изменится, бум развития литагентирования как бизнеса нам не грозит.

Как уследить, насколько точно выполняют российские издатели свои обязательства перед иностранными правообладателями? Ведь, казалось бы, у издательства масса путей «минимизировать» выплаты роялти — например, «объявить» уменьшенные размеры продаж или более низкую отпускную цену.

— Мы — литературное агентство, а не детективное, — объясняет Александр. — Шпионить за российскими партнерами у нас нет ни сил, ни времени. И все равно уверен: серьезно нас не обманывают. Действует «общественный контроль» конкурентов. Да и сами издатели дорожат своей репутацией.

Гораздо сложнее наладить процесс регулярной выплаты роялти за опубликованные произведения. Не потому, что не хотят платить, а потому, что это требует рутинной работы по составлению отчетов о продажах раз в полгода. Для многих российских издательств это мучительная и неприятная обязанность.

Литагент Александр Корженевский за работой — зрелище, лишенное внешней динамики: просмотр каталогов, перелистывание книг, звонки, обработка заказов, бесконечная переписка с зарубежными партнерами: кто правообладатель? не проданы ли права на данное название?

— Иногда даже начинаешь сами буквы ненавидеть. Потому что вся жизнь у тебя вращается вокруг слов, книг. Фантастику я по-прежнему люблю, но иногда ловлю себя на слишком профессиональном подходе: читаешь и постоянно цепляешься за шероховатости текста или огрехи перевода. Согласитесь, это уже не стопроцентное удовольствие от чтения.

Но в этой работе Александр нашел себя. «Сказочно разбогатеть не удалось, но зарабатывать на вполне достойную жизнь получается», — говорит он. Да еще и мечту заядлого библиофила воплотил в жизнь: издательства разных стран безо всякого напоминания торопятся прислать ему все самое интересное, самое свежеизданное. Читай — не хочу!

Литературными агентами, как правило, становятся бывшие редакторы - за годы работы у них нарабатывается определенное коммерческое чутье, и они узнают все нужные ходы и выходы.

Литературный агент на Западе

На Западе литературный агент - неотъемлемая часть книжного бизнеса. Он рассматривает рукопись и, если видит в ней потенциал, предлагает ее для опубликования. Он избавляет издателей от контактов с графоманами, а писателям дает возможность продать их произведения на наиболее выгодных условиях - то есть экономит всем участникам рынка время и деньги.

Функции литературного агента

Агент всегда старается обеспечить своему клиенту наиболее выгодный контракт, так как его собственный доход напрямую зависит от дохода писателя - он получает от 10 до 20 процентов авторского гонорара. В среднем агенты берут 15 процентов за посредничество и 20 процентов за продажу прав на перевод.

Первичные агенты и субагенты

Литературных агентов можно условно поделить на две категории: первичных агентов и субагентов.

Литературные агенты в России

Настоящие первичные литературные агентства в России - явление исключительно редкое, и главная причин того - низкие гонорары: пятнадцать процентов от копеечных писательских заработков не стоят всех хлопот.

Однако литературные звезды, у которых авансы и роялти составляют крупные суммы, нередко прибегают к услугам первичных агентов. Они исходят из того, что писатель не должен загружать голову коммерческими вопросами. Его работа - писать, работа агента - продавать написанное.

Издатели-агенты

Многие небольшие российские издательства, по сути, выполняют именно агентские функции: подыскивают рукописи для более крупного партнера и перепродают их с наценкой. В этом как раз и заключается их отличие от традиционных литературных агентов: они работают не за процент от авторского гонорара, а либо за разницу между ценой покупки и продажи рукописи большому издательству, либо за долю от ее реализации оптовикам. Как правило, эти издательства-агентства занимаются еще и подготовкой текста к печати, а печать и распространение берет на себя крупный партнер.

Как найти литературного агента?

В основном агенты ищутся либо через интернет, либо по рекомендациям. Рукописи в агентства предлагаются точно в таком же порядке, что и в издательства: , и основной текст (если иное не оговорено на сайте агента).

Сотрудничество с агентом

Если вы получили предложение о сотрудничестве, удостоверьтесь, что вам приятно работать с данным человеком. Агент станет единственной ниточкой, которая будет связывать вас с большим книжным миром, поэтому вы должны быть уверены в том, что он:

а) достаточно профессионален в своем деле;

б) имеет безупречную репутацию;

в) будет расценивать вас как уважаемого клиента и уделит вашей книге столько сил и времени, сколько положено;

г) имеет убедительные доказательства успеха, а именно список клиентов, чьи рукописи он пристроил в издательства.

Если агент ссылается на конфиденциальность подобной информации, иметь с ним дело бессмысленно.

Хороший литагент - это человек, который не заставляет вас беспокоиться о судьбе вашей книги. Закрытость и нежелание делиться существенной информацией - плохой знак.

Интересуйтесь ходом событий. Спрашивайте у агента, кому он разослал вашу рукопись и какие ответы получил.

Заранее оговорите условия расторжения контракта. Оставьте себе отходные пути на тот случай, если вас что-либо не устроит (например, существенная задержка подачи рукописи в издательства).

Агенты-жулики

Никогда не платите агенту за рассмотрение вашей книги. Агент должен зарабатывать на продаже прав на рукопись, а не на вас. В интернете можно найти массу русскоязычных литературных агентств, но среди них крайне мало тех, кто действительно помогает издать книгу за процент от гонорара. Большинство пытается взять деньги с писателей за защиту авторских прав, размещение текстов на сайте, корректуру, редактуру и написание рецензий.

Все это, разумеется, не имеет никакого отношения к настоящей агентской работе.