Православная интеллигенция. Интервью с министром культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации А.С.Соколовым

Кто критикует Церковь, к чему неизбежно приводит невежество, а также о романтиках-утопистах и проповедниках «последних времен» – адекватный собеседник протоиерей Владимир Пучков.

– Отче, как известно, и в православной среде существует крайности. Есть два крыла: т. н. либеральная интеллигенция и радикальные консерваторы. Либералы критикуют большей частью Православное Предание, которого они зачастую не знают, не принимают и отказываются признавать как таковое.

Почему и когда возникли вышеуказанные крайности? Почему у либералов такой страх перед церковными канонами и Преданием? О какой свободе они мечтают?

– Среди православных действительно существуют либералы и консерваторы, однако я не спешил бы давать столь жёсткие характеристики ни одним, ни другим. Отрицанию ради отрицания, как и к шовинистическим выпадам, подвержены, скорее, немногочисленные группы верующих, сознательно или невольно подменившие подлинную веру набором идей. Упомянутые недостатки присущи им в полной мере. Группы эти почти маргинальны, а взгляды их приверженцев, как правило, бессистемны, поэтому рассматривать их как оформившиеся течения в Православии я бы не стал.

Правильнее было бы говорить о модернистах (для меня это слово не имеет негативного характера) и традиционалистах.

Не стоит полагать, что модернисты не знакомы с Преданием Церкви. Многие из них – люди читающие и мыслящие. В то же время далеко не все традиции, сложившиеся в церковной жизни последнего времени, соответствуют Преданию. Один из ярких примеров – молитвы анафоры на Литургии. Под влиянием разных факторов почти повсеместно установилась традиция тайного чтения этих молитв, тогда как из содержания самих молитв явствует, что написаны они были для чтения во всеуслышание. И поздняя традиция чтения их вполголоса, с точки зрения литургического предания, выглядит новшеством. Модернисты, видя подобные несоответствия, не боятся об этом говорить.

Проблема, скорее, в том, что, желая безусловного блага Церкви, многие из них стремятся изменить всё и сразу, плохо отдавая себе отчёт, что радикальные и стремительные перемены никогда не проходили для Церкви безболезненно.

Первые, и достаточно смелые, «модернистские» идеи были сформулированы в процессе подготовки к Всероссийскому Поместному Собору 1917–18 годов, многие из них были рассмотрены Собором, отдельные получили одобрение. «Модернистами» иногда называют также богословов Парижской школы, хотя известный призыв о. Георгия Флоровского «вперёд к Отцам» провозглашает, скорее, возврат к святоотеческой традиции, нежели призывает к отрицанию традиций, сложившихся в последние века.

Соответственно, никакого страха перед Преданием и канонами у модернистов нет. Есть лишь опасение, чтобы обычаи, рождённые церковно-народным сознанием в недавнее время, не заслонили подлинное Предание и традицию.

– Почему либеральное крыло становится к официальной позиции Церкви, к ее руководству и представителям, в оппозицию, поддерживая при этом некоторые «лжеучения»? Получается, что они перечеркивают многовековые труды отцов Церкви, которые защищали чистоту Православия, объясняя это тем, что они не видят церкви в Церкви. Какая церковь им нужна?

– Я бы не стал обобщать. В разряд «лжеучителей» у нас нередко попадают те, кто больше других потрудился на ниве Христовой и чья деятельность принесла реальные плоды. Достаточно вспомнить не блещущие грамотностью и объективностью разборы книг о. Александра Шмемана, дебоши на лекциях А. Кураева... Здесь выразить своё несогласие – скорее долг совести, нежели пренебрежение традицией.

С другой стороны, есть, конечно, и явное критиканство. Когда практически всё, что есть в Церкви, объявляется плохим, устаревшим и подлежащим немедленной утилизации. Носителями подобных идей нередко бывают люди с активной жизненной позицией, воцерковлённые или околоцерковные, успевшие состояться в профессиональном плане и считающие, что только они знают, каким должно быть христианство. Эти люди с готовностью хвалят любое, даже самое нелепое мнение, только бы оно шло вразрез с традиционным церковным. В общем «есть такая работа – Церковь критиковать».

Не думаю, что у таких людей есть своё целостное видение Церкви. Апломба, амбиций и желания самоутвердиться, конечно, через край, но по сути они романтики-утописты. Верх их возможностей – выступления в медиапространстве и полемика в соцсетях.

– Другая сторона этой же медали, иная крайность – православный шовинизм. Лично у меня двоякое отношение к некоторым православным акциям, т. к. сюда примешиваются показательная «отстраненность от мира», противопоставление современному обществу, что только отталкивает сомневающихся и думающих людей от Православия, которое является гарантом мира, добра и нравственных ценностей, а не враждебности. Именно враждебность ко всем инакомыслящим, в том числе к своим же православным братьям, и является визитной карточкой радикального крыла. Какие предпосылки к возникновению таких взглядов? Как с этим бороться?

– Если критиканский подход рождается от желания говорить при полной неспособности к созидательному труду, то причина радикального ретроградства в нежелании думать. Помните у В. Высоцкого: «Не надо думать – с нами тот, Кто всё за нас решит». Придя в Церковь, несамостоятельный, инфантильный человек очень быстро находит возможность не только оправдать свои недостатки, но и возвести их в ранг добродетели. «Всё по благословению», «послушание превыше всех добродетелей», «слушайся своего старца»… Дело теперь за немногим – нужно найти себе духовника, да такого, чтобы сказал как отрезал. И находят. Как раз там, где «благословляю на платок», «телевизор выбрось» и «мужа в пост обнимать не смей». Надо ли говорить, что вокруг таких вот горе-духовников и собираются общины, смотрящие на мир и общество волком, боящиеся даже самых безобидных новшеств и готовые до последнего сражаться за собственное «все погибнут, а мы спасёмся» с химерами, которых они сами же и придумали.

Бороться с этим явлением, по-моему, можно только уча людей думать. Лучше всего с этим справляется литература, причем совсем не духовная. Привейте неофиту любовь к чтению хорошей светской литературы (классической, прежде всего), спрятав от него до времени творения отцов-аскетов, и риск того, что он попадёт под влияние «православных активистов» или проповедников «последних времён», сократится в разы.

Вместе с тем я бы не спешил записывать в ретрограды и шовинисты всякого церковного консерватора. Я лично знаю священников, которые к своим прихожанам весьма строги. Строгость эта простирается подчас и на вполне житейские вещи. Службы в их храмах совершаются по Типикону, посты соблюдаются по самому строгому Уставу, и даже неуставные богослужебные традиции чтутся с благоговением. При этом в их общинах нет ни злобных старух, ни фанатиков с нездоровым блеском в глазах, никто не выставляет напоказ своего благочестия и все стремятся жить по Евангелию. Это – здоровый традиционализм, на фоне которого крикливые, но немногочисленные шовинисты выглядят хоть и досадным, но всё же недоразумением.

– Вышеупомянутые крайности проявляются не только у мирян, но и у священников. Разномыслие приветствуется в Православии, важно единство в главном. Но какие границы разномыслия допустимы? Как сосуществовать таким разным взглядам?

– Границы разномыслия очерчивают Священное Писание и святоотеческое богословие. Для того чтобы за эти границы не выходить, необходимо хорошее знание как первого, так и второго. Не умение цитировать во время проповеди, а именно знание. Главная предпосылка мирного сосуществования под одной церковной крышей либералов, модернистов, традиционалистов и консерваторов – умение слышать друг друга и взаимный интерес. В конце концов всецелая уверенность в собственной правоте – признак не обладания истиной, а ограниченности ума. А вот в дискуссиях нужно уметь спорить не ссорясь, как солженицынские Рубин с Нержиным – убеждённо, с жаром, на чём свет стоит, но при этом не теряя взаимного уважения и не стремясь последнее слово оставить за собой.

– Почему смиренное искание водительства Церкви в учении веры подменивается самочинным блужданием ума в области религиозной мысли? Чем это вызвано?

– Современный человек как-то болезненно, патологически дорожит собственной свободой, не всегда при этом понимая, что есть свобода на самом деле. Такова, увы, примета нашего времени, которое в своих дневниках очень точно охарактеризовал о. Александр Шмеман: «Эпоха бунтующих рабов, сменившая эпоху высокого “послушания” свободных людей».

Записала Наталья Горошкова

Скандал с постановкой оперы Рихарда Вагнера «Тангейзер» в Новосибирском театре оперы и балета стал своего рода зеркальным отражением истории с выходкой группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя зимой 2012 года. Тогда церковь и власти обвиняли участниц панк-группы во вторжении в пространство храма, не предназначенное для творческих экспериментов. Теперь церковная иерархия в лице главы Новосибирской и Бердской епархии митрополита Тихона, при поддержке прокуратуры, вторглась в творческое пространство театра.

«Тангейзер» в свете новой культурной политики

Три года назад многих, включая автора этих строк, так называемый «панк-молебен» в кафедральном соборе Москвы покоробил своей бестактностью и дурновкусием. Однако угроза реального тюремного срока для трех участниц акции и, что не менее важно, волна злобы по отношению к ним со стороны небольшой, но активной части клира и верующих, вызвала невольное сочувствие к панкам и серию выступлений интеллигенции в их защиту. Принятый после этой истории закон о защите чувств верующих многие тогда восприняли как курьёз, который не будет иметь серьезных последствий. Оказалось, это серьезно.

Новосибирский суд, куда обратился с иском владыка Тихон, сначала не нашел в действиях режиссера спектакля Тимофея Кулябина состава преступления. Именно в этот момент скандал еще можно было замять. Однако, как с горькой иронией написал на своей странице в Facebook известный библеист Андрей Десницкий, «суд попытался спасти репутацию церкви, но церковь не позволила ему это сделать». Протест прокуратуры, последовавшее за ним увольнение министром культуры Владимиром Мединским художественного руководителя Бориса Мездрича и изъятие «Тангейзера» из репертуара новым худруком театра Владимиром Кехманом превратили историю с оперой Вагнера в символ новой культурной политики Кремля, точнее — его новой старой идеологии.

Возвращение цензуры?

В последние несколько лет любое ужесточение законодательства в том, что при советах называли «идеологической сферой», неизменно порождает потребность во все новых и новых запретах и их практическом применении. И вот уже заместитель главы администрации президента России Магомедсалам Магомедов предлагает установить норму предварительного просмотра театральных спектаклей в государственных театрах. Фактически, речь идет о восстановлении цензуры, которую в советское время осуществляли так называемые реперткомы.

Министерство культуры ссылается на то, что государственные учреждения не могут тратить бюджетные деньги на то, что государству не нравится. На самом деле, проблема эта существует не только в России. Например, в 1999 году тогдашний мэр Нью-Йорка Руди Джулиани попытался лишить городских субсидий Бруклинский музей искусств из-за выставки современных художников. На ней был представлен образ Божьей Матери, изготовленный с использованием слоновьих экскрементов. Католическая церковь поддержала предложение мэра, верующие пикетировали музей, но буря быстро утихла. В суд никто не ходил. Ведь иск в любом случае закончился бы ничем: первая поправка к конституции США гарантирует свободу слова и самовыражения. Вопрос этот вообще можно решать в каждом конкретном случае, но практически невозможно решить раз и навсегда.

Ясно, что в России с ее тоталитарным прошлым, официально живущей без цензуры всего лишь последние 25 лет из своей более чем 11-вековой истории, отношение к ограничениям в сфере творчества иное, чем, скажем, в США. Там, конечно, за последние два с лишним столетия тоже менялись общественные нормы, но государство, в целом, никогда не влезало в художественную сферу, а суды по-настоящему независимы.

РПЦ на страже идеологии

С моей личной точки зрения, не менее важно в истории с «Тангейзером» то, что она, вероятно, окончательно разделила Русскую православную церковь и значительную часть интеллигенции. В церковном руководстве видят свободу слова исключительно как право грешить и издеваться над святынями. Интеллектуалы считают, что право на художественное выскзывание, даже задевающее кого-то, должно быть если не безусловным, то, несомненно, надежно защищенным.

От имени церкви в светском контексте выступают, как правило, сторонники триады «православие-самодержавие-народность», такие, как кинорежиссер и актер Николай Бурляев. Это делает позицию церкви в глазах многих политизированной и нарочито лоялистской по отношению к Кремлю. Раскол между интеллектуалами и церковью становится особенно глубоким из-за готовности руководства РПЦ прибегать к силе государственного аппарата для давления на оппонентов. В церкви утверждают, что борются с духовными наследниками красных комиссаров 1917 года, ненавидящими христианство. Представители интеллигенции вспоминают трагические последствия симбиоза с имперской властью, приведшего церковь к катастрофе того же 1917-го.

На фоне роста аппетитов государства в идеологической сфере интеллектуалы радикализируются, а Русская православная церковь становится все больше похожей на вспомогательное государственное ведомство по идеологии. Накануне годовщины большевистского переворота в 2017 году, увы, начинает казаться, что история готова вновь повториться.

В больших городах играет значительную роль в церковной жизни. Часть этой интеллигенции - члены или дети членов нелегальных церковных общин, существовавших в советское время. Во многом именно они обеспечивают преемственность традиционных форм церковной жизни. Православный Свято-Тихоновский университет, одно из крупнейших православных учебных заведений в мире, был создан в начале 1990-х одним из таких интеллигентских кругов. Но сегодня интеллигенция последовательно критикует ту становящуюся де-факто официальной идеологию, которую можно назвать православно-патриотической. Церковная интеллигенция чувствует себя отторгнутой и невостребованной, хотя некоторые ее представители работают в Межсоборном присутствии.

Настоятель храма Софии Премудрости Божией на Софийской набережной, напротив Кремля. Когда-то начинал алтарником у Александра Меня, потом стал духовным чадом знаменитого старца Иоанна Крестьянкина; несколько лет был настоятелем деревенского храма в Курской области, куда к нему ездила московская интеллигенция. Известность получил в качестве духовника Светланы Медведевой, которая задолго до того, как стать первой леди, начала ходить в Софийский храм. Старостой в приходе отца Владимира работает актриса Екатерина Васильева, а сын Васильевой и драматурга Михаила Рощина Дмитрий служит священником в другом храме, где настоятелем также числится Волгин. Одна из самых ревностных прихожанок - жена Ивана Охлобыстина Оксана с детьми. Несмотря на богемный состав прихода, протоиерей Владимир Волгин слывет чуть ли не самым строгим духовником Москвы. Его приход полон многодетных семей.

Один из самых влиятельных белых священников (не монахов) в Русской церкви. Очень популярен среди паствы: сборники его проповедей в виде книг, аудио- и видеозаписей расходятся с 1990-х годов миллионными тиражами. Один из самых популярных православных комментаторов в СМИ. Ведет свой видеоблог и передачу на православном телеканале «Спас». Один из главных выразителей православно-патриотической идеологии. При патриархе Алексии протоиерея Димитрия в шутку называли «настоятель всея Москвы», потому что он был настоятелем одновременно восьми храмов. Он же произносил прощальное слово на отпевании патриарха Алексия. При Кирилле у него забрали один из крупных храмов - Святителя Николая в Заяицком - и в марте 2013 года освободили от должности председателя Синодального отдела по связям с вооруженными силами, которым он руководил с самого его основания в 2000 году, отвечая за введение в армии института капелланов. Главный борец с абортами и контрацепцией; гордится, что у него на приходе рождаемость «как в Бангладеш».

Хоругвеносцы

Прихожане церкви Николая Чудотворца на Берсеневке, которая находится напротив храма Христа Спасителя, между Домом на набережной и «Красным Октябрем», создавшие новый милитаристский православный стиль. Крепкие мужики в берцах и майках «Православие или смерть». Крайние консерваторы, выступают против ИНН, биометрических паспортов, ювенальной юстиции и современного искусства. Почитают неканонизированных святых, в том числе погибшего в Чечне солдата Евгения Родионова.

Спонсоры

Церковные бюджеты на всех уровнях держатся на пожертвованиях благотворителей. Это самая закрытая сторона церковной жизни.

Крупные (и публичные) церковные спонсоры

Владелец компании «Ваш финансовый попечитель» и агрохолдинга «Русское молоко». Спонсирует строительство храмов, выставки иконописи и пр. Сотрудников заставляет слушать курсы православной культуры, велел всем замужним и женатым работникам обвенчаться. Освятил на территории своего предприятия часовню в честь Ивана Грозного, которого в Русской церкви не канонизировали и не собираются.

Президент ОАО «РЖД» - председатель попечительского совета Фонда святого Андрея Первозванного (ФАП), который финансировал принесение в Россию мощей святой великой княгини Елизаветы Федоровны, десницы Иоанна Крестителя, мощей апостола Луки и пояса Пресвятой Богородицы. ФАП также оплачивает поездки випов за благодатным огнем в Иерусалим, программу возрождения Марфо-Мариинской обители в Москве, на его средства построены несколько храмов во имя святого Александра Нев-ского на границах России.

Основатель инвестиционного фонда Marshall Capital и основной миноритарий «Ростелекома». Созданный им Фонд святителя Василия Великого финансирует московские и подмосковные храмы, реставрацию монастырей, оплатил ремонт здания ОВЦС. Главное детище фонда - гимназия Василия Великого, элитное учебное заведение в подмосковной деревне Зайцево, стоимость обучения в которой составляет 450 тысяч рублей в год.

Председатель совета директоров фармкомпании «Протек» и член совета директоров этого ОАО основали Фонд святителя Григория Богослова. Фонд содержит синодальный хор, общецерковную аспирантуру, финансирует некоторые проекты ОВЦС (преимущественно заграничные поездки митрополита Илариона), организует выставки икон в разных странах. На балансе фонда - православная гимназия в Муроме и программа возрождения святынь Ростова Великого.

Активисты

Ранее неизвестная церковной общественности молодежь, которая использует радикальные формы публичных манифестаций (перформансы, акции) для «защиты православия». Некоторые священники, в том числе и протоиерей Всеволод Чаплин, весьма благосклонно относятся к агрессивному активизму. И даже налеты на офис партии «Яблоко» и Дарвиновский музей не вызывали однозначного осуждения со стороны официальных церковных властей. Лидер активистов - Дмитрий «Энтео» Цорионов.

В 1990-х - начале 2000-х был самым ярким и успешным церковным миссионером, ездил с лекциями о православии по всей стране, организовывал диспуты, участвовал в ток-шоу на телевидении. Написал несколько богословских работ, в частности - о разоблачении учения Рерихов. Больше 15 лет преподает на философском факультете МГУ, на его лекциях обычно негде сесть. Зимой 2008–2009 годов активно агитировал за избрание митрополита Кирилла патриархом, писал разоблачительные статьи о его главном конкуренте на выборах - митрополите Клименте. За это после избрания патриарх наградил его почетным саном протодиакона и дал поручение написать учебник «Основы православной культуры» для 4–5-х классов школ. Именно учебник Кураева рекомендован Министерством образования как основное пособие по курсу ОПК. Однако в 2012 году протодиакон стал все чаще расходиться с позицией церковных чиновников. В частности, сразу после выступления Pussy Riot в храме Христа Спасителя призвал «накормить их блинами» и отпустить с миром; в ходе суда неоднократно напоминал о милосердии. После этого стали говорить о том, что Кураев впал в немилость. Присутствие его в СМИ существенно сократилось, но блог в ЖЖ остается самым популярным блогом священнослужителя.

Настоятель храма Живоначальной Троицы в Хохлах. Считается одним из лидеров церковных либералов (несмотря на традиционность и даже консервативность богословских взглядов). Отчасти это связано с составом прихода: интеллигенция, художники, музыканты. Но во многом - с выступлениями отца Алексия в СМИ. В 2011 году он опубликовал на сайте «Православие и мир» текст «Немолчащая церковь» о приоритете нравственного начала в отношениях церкви с народом и государством, предсказав проблемы, с которыми церковь столкнулась в следующие годы. После этой статьи развернулась дискуссия о месте интеллигенции в церкви. Главным оппонентом отца Алексия выступил протоиерей Всеволод Чаплин, утверждающий, что интеллигенция - это евангельские фарисеи.

План реферата

I. Введение. Актуальность изучения основ православной культуры в образовательных учреждениях.

II. Русская интеллигенция и православие в России.

1) Проблемы российскойинтеллигенции.

2) Краткий экскурс в историю.

3) Причины катастрофы 1917 года.

4) Положительные изменения в современной России.

III. Заключение. Формирование национальной идеи.

IV. Список литературы. Источники.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Русская интеллигенция и православие в России.

План реферата

I. Введение. Актуальность изучения основ православной культуры в образовательных учреждениях.

II. Русская интеллигенция и православие в России.

1) Проблемы российской интеллигенции.

2) Краткий экскурс в историю.

3) Причины катастрофы 1917 года.

4) Положительные изменения в современной России.

III. Заключение. Формирование национальной идеи.

IV. Список литературы. Источники.

Не плоть, а дух растлился в наша дни,
И человек отчаянно тоскует...
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.

Безверием палим и иссушен,
Невыносимое он днесь выносит...
И сознает свою погибель он
И жаждет веры... но о ней не просит...

Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит перед замкнутой дверью:
"Впусти меня! Я верю, боже мой!
Приди на помощь моему неверью!"

Ф.И. Тютчев

До 1917 года больше половины школ в России находилось под покровительством православной церкви. После революции церковь была отделена от государства, и образование стало светским. Так было на протяжении практически всего XX века. Но после перестройки во властных кругах заговорили о необходимости введения в общешкольный курс дисциплины "Основы православной культуры". Школьное образование не может быть лишено устойчивой ценностной основы. При сохранении такого положения у школьников неизбежно вырабатывается легкомысленное и потребительское отношение к образованию, когда они учатся только ради аттестата или диплома, трудятся только ради денег, живут только ради удовольствий. Школа обязана не только осуществлять передачу научных знаний, но и уделять должное внимание формированию мировоззрения, позитивной ценностной ориентации обучающихся, приданию обучению, труду, жизни нравственного измерения. В современной России во всех слоях общества возрос интерес к духовно-нравственному, культурно-историческому наследию и православной культуре как его существенной части. Этот интерес формирует устойчивый социальный заказ на изучение православной культуры в системе светского образования. Социальный заказ на образование, сложившийся в обществе, фиксируется в форме соответствующего образовательного стандарта, который определяет содержание образования того или иного типа образовательных учреждений, уровня и направленности образования, условий и форм его получения. Актуальность изучения основ православной культуры в государственных и муниципальных образовательных учреждениях обусловлена насущной социально-педагогической потребностью обновления содержания образования, развития воспитательных функций школы в новых условиях. Россия не единственное государство, где так остро стоит вопрос о преподавании основ веры в школах. В Европе религиозное образование уже давно стало нормой, причем вводится оно именно в государственных школах и государством же финансируется. Несомненно, религия в школе не помешает, другое дело, кто и как ее будет преподавать. Преподаватель должен быть носителем православной культуры .

Целью данной работы рассмотреть вопрос: Русская интеллигенция и православие в России. Задачи:1. Как интеллигенция влияет на духовные традиции – ценности, идеалы, жизненный опыт, передаваемые от одного поколения к другому.

2. К чему приводит антирелигиозность интеллигенции.

Обобщив теоретический материал, найти ответ на вопрос: Какая интеллигенция нужна современной России?

Россия - самое большое государство (и не только по площади) в мире во всей его истории, существующее уже более 1000 лет на столь суровой по климатическим условиям территории.

Современная ситуация в России внушает немалые опасения. Аналитический доклад одного из центров отечественной социологии, зафиксировал: воспитывать у детей демократические ценности считают важным лишь в 1% современных российских семей, а формировать гражданственность и убеждения – менее чем в 7 % семей. С начала постсоветской трансформации прошло, без малого, 20 лет. Ежегодно высшая школа выпускает порядка миллиона специалистов. Всем им прочитаны курсы политологии, социологии, отечественной истории, права... Полки книжных магазинов ломятся от учебной, аналитической и публицистической литературы. Казалось бы, студенческая молодежь должна вынести в жизнь гражданское самосознание. Однако на излете второго десятилетия реформ, апатичное общество, понукаемое «элитами», вновь послушно и безропотно повернуло в привычную, исторически тупиковую авторитарную колею. Дезориентация вузовской интеллигенции влечет за собой особо тяжелые последствия.

И.Павлов утверждал «Судьбу наций определяет ум интеллигентский». Из этого следует: какова интеллигенция, таково и государство. А каково государство – такова и судьба народа. Таким образом, для будущего России основополагающей является именно проблема интеллигенции, претендующей на роль хранителя национального интеллекта, гуманистических идеалов и ценностей. С ейчас, к сожалению, приходится принимать во внимание то печальное обстоятельство, что заметная доля русских людей, причем профессионально довольно хорошо образованных, потеряла высокое чувство национального самосознания, передававшегося от поколения к поколению частным, семейным, патриархальным путем. Поэтому так важно для блага каждого из нас, для блага народного, для блага России изучение отечественной истории.

Православие является традиционной религией на Русской земле с 988 года. Это означает, что с конца Х века Православие становится духовно-нравственным стержнем общества, формируя мировоззрение, характер русского народа, культурные традиции и образ жизни, этические нормы, эстетические идеалы. Христианская этика в течение веков регулирует человеческие отношения в семье, быту, на производстве, в общественных местах, определяя отношение россиян к государству, людям, предметному миру, природе. Законодательство и международные отношения также развиваются под сильным влиянием Православной Церкви. Христианская тематика питает образами, идеалами, идеями творческую сферу; искусство, литература, философия используют религиозные понятия и символы, периодически возвращаются к православным ценностям, изучают и переосмысливают их.

Ни государство, ни церковь на Руси не сто яли - по крайней мере, на памяти истории - как си ла чуждая, против народа и его культуры. Поэтому духовенство, книжники древней Руси не мо гут быть названы в нашем смысле ее интеллигенцией. Правда, они несли народу чужую, греческую веру, а вместе с ней греческий быт, одежду, понятия, нрав ственность...

Но они не наталкивались на сопротив ление иной культуры. Они были учителями, признан ными, хотя и не всегда терпеливыми. При всех обли чениях двоеверия, языческих пережитков, жестоких нравов, церковный проповедник далек от сознания пропасти, отделяющей его от народа.

Петр I нарушил духовное единство московской Руси, в котором вся жизнь: семья, общество, политика, искусство, мысль – все пребывало в лоне Церкви. Однако в сердце имперской России сохранялась Святая Русь.
Поэтому не случайно то, что сама Россия, как сказал Герцен, ответила на западнические реформы Петра явлением А.С. Пушкина. Гений Пушкина вызвал к жизни такие силы русского духа, что в итоге позволил, не отвергая европейской культуры, увидеть на ее фоне все великолепие, глубину и мощь собственной культуры, ничем не уступающей каждой из великих европейских культур, а для русского сердца ближе и понятней каждой их них.

Гений Пушкина обычно связывают с Пушкиным – поэтом, с Пушкиным – писателем, но более всего он проявился в Пушкине – мыслителе. Одухотворенность его слова отражает духовную мощь его мысли. Мало кто в русской истории так проникся ее духом. Можно смело сказать, что основная задача современной русской интеллигенции, в частности, гуманитарных профессий состоит в том, чтобы подняться до понимания Пушкина – мыслителя.

Говоря о русской интеллигенции, мы имеем де ло с единственным, неповторимым явлением истории. Неповторима не только «русская», но и вообще «ин теллигенция».Как известно, то слово, т. е. понятие, обозначаемое им, существует лишь в нашем языке.

В функциональном (изначальном) смысле слово использовалось в латинском языке , указывая на широкий спектр мыслительной деятельности .

В социальном значении слово стало использоваться с середины или второй половины XIX века в отношении общественной группы людей, обладающей критическим способом мышления, высокой степенью рефлексии , способностью к систематизации знаний и опыта .

Во множестве словарей формулируется как слой «людей, профессионально занятых умственным трудом».

Однако нельзя однозначно утверждать, что в данном случае речь идёт о социальном значении слова.

Слово употребляется во втором издании словаря В. Даля , как «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей» (см. сл. Даля 1881, 2, с. 46).

Волна влияния западной культуры, связанная с наступлением промышленной эры, полонила русский ум, загнал его в клетку рационального мышления. В итоге на сегодняшний день наследие Пушкина позволяет России сохранить еще лишь ее душу, но не ум. И если Россия сегодня еще чувствует русским сердцем, то думает она уже западным умом. Этот внутренний надлом, этот разрыв души, разрыв между умом и сердцем непрестанно проявляется во всем: в семье, в религиозной жизни, в политике, в экономике – везде русского интеллигента преследуют непрерывные катаклизмы.

И пока русская интеллигенция не достигнет целостности своей души – единения ума и сердца – до тех пор нельзя считать русскую нацию достигшей своей зрелости.

Декабристы были людьми XVIII века по всем сво им политическим идеям, по своему социальному оп тимизму, как и по форме военного заговора, в кото рую вылилась их революция. Целая пропасть отде ляет их от будущих революционеров. Как интеллигенция ХVIII века, они тесно связаны со своим классом и с государством. Они живут полной жизнью: культурной, служебной, светской. Они гораздо патриотичнее интеллигентов ти па Радищева и Новикова, потому что прежде всего офицеры русской армии, люди службы и дела, неред ко герои, обвеянные пороховым дымом 12 года. Их либерализм, как никогда впоследствии, питается на циональной идеей.

В Николаев ские годы в поместном и служилом дворянстве, как раз накануне его социального крушения, складывает ся, до известной степени, национальный быт. Со времени Отечественной войны, и дворянство ближе подходит к бы ту, языку, традициям крестьянства. Отсюда возмож ность подлинно национальной дворянской литерату ры, отсюда почвенность Аксакова, Лескова, Мельни кова, Толстого. Исключая Лескова, сознательная нацио нальная традиция не восходит к допетровской Руси; но допетровский быт, в котором еще живет народ, делается предметом пристального и любовного изу чения. Иногда, кажется, что барин и мужик снова на чинают понимать друг друга. Но это самообман. Ес ли барин может понять своего раба (Тургенев, Тол стой), то раб ничего не понимает в быту и в миру гос под. Церковь именно в XIX веке обретает свой язык, начи нает формулировать догмат и строй православия.

И вот, среди этой общей тяги к почвенности, к возвращению на родину, зарождается русская интел лигенция новой формации, предельно беспочвенная, отрешенная от действительности и зажигающая в ка такомбах «кружков» свою неугасимую лампаду. Она просто не заметила св. Серафима, она не принимает православия постных щей и «квасного» патриотизма.

Когда власть отрекается от своей культур ной миссии, интеллигенция зажигает очаг чистой мы сли. Именно в эти годы она осваивает самые глубо кие и сложные явления европейской культуры; место поверхностного «просвещения» прошлого века зани мает немецкая философия и гуманистическая наука.

В этом и заключалась причина катастрофы 1917 года. Россия на фоне своего военного и экономического подъема, обладая огромными демографическими потенциями, вдруг рухнула. Россия слишком далеко зашла на Запад и потеряла тем самым свою опору в Православии. Будущее Русской Церкви определялось тем, что духовные семинарии стали поставщиками революционеров, целыми выпусками семинаристы отказывались от принятия сана. Русское общество в основной своей массе отвернулось от царя, отблагодарив Романовых за данные ему свободы, приняв их как свободу от Бога. Интеллигенция, как напишет В.И. Вернадский, “была даже не атеистична, она была арелигиозна”. Свое духовное крушение она с пафосом назвала “cеребряным веком”. Разложение и дезориентация русского общества было настолько глубоким, что даже донские казаки не откликнулись на призыв к борьбе с большевиками (которые потом жестоко их “отблагодарили”).

Судьба русской интеллигенции после падения Царской Империи поистине трагична: значительная часть ее была уничтожена той самой революцией, к которой призывали интеллигенты русский народ. Другая была рассеяна по всему миру, и скитальцами завершили свое земное странничество несчастные беженцы, изгнанные со своей осатаневшей матери-родины.
Причем отъезжали из России, как правило, лучшие и нужнейшие для России люди. С первой волной эмиграции выехало около трех миллионов человек! «Уходили за кордон те, в ком так нуждалась - немедленно, сейчас же - истерзанная, обескровленная германской и гражданской войнами и разрухой огромная страна, - пишет в своем очерке «Россия на Голгофе» Олег Михайлов. Уходили и те, кто давал и мог дать пищу духовную, остановить начавшуюся деградацию, неуклонное падение культуры, - писатели, философы, историки, живописцы, скульпторы, композиторы, музыканты, артисты. Уходили, понимая неизбежную гибель в беспощадном атеистическом государстве, князья и священники Православной Церкви. Родину покидал цвет нации, чьим умом, духом и талантом, чьими руками был обеспечен невиданный экономический, промышленный и хозяйственный взлет России в конце XIX и в начале XX столетий».

«Слово «интеллигент» широко применялось как ругательное, - пишет внучка знаменитого русского композитора Н.А. Римского-Корсакова Ирина Владимировна Головкина в своем проникновенном документально-художественном романе «Побежденные». - Нечего уже говорить о таких кличках, как «офицерье», «буржуй», «помещица» - эти слова превращались в клеймо, с которым человека можно было безнаказанно травить». Беснующаяся толпа физически расправлялась с «бывшими господами-интеллигентами», пылая к ним сатанинской лютой ненавистью, которую не могли остановить ни просьбы, ни вразумления, ни увещевания несчастных, ни даже заверения в своем сочувствии народной революции.

Рушились храмы, здания монастыря превращались в тюрьмы, забитые до отказа. Раскулачивались честные труженики - крестьяне, многие бежали в чужие края, спасаясь от тюрем, введена была карточная система, по которой можно было покупать товары только по карточкам. А карточки выдавались только рабочим, служащим и их семьям, крестьяне-кустари, ремесленники, духовенство с семьями, монахи из закрытых монастырей голодали и были обречены на вымирание. Были еще люди из «бывших», то есть родственники расстрелянных князей, графов, министров и других «прежних», как их тогда называли. Они носили известные фамилии, а потому их не принимали ни на какую работу, не давали возможности прописаться, одним словом - сживали со свету. В те годы нищие сидели повсюду, стучась по квартирам, прося хлеба».

Несколько позже советская власть попыталась было даже окончательно разделаться с самим понятием «интеллигенция», заменив его терминами «служащие», «работники умственного труда». Однако от этого в силу каких-то причин отказались. В дальнейшем понятие «интеллигенция» решили все же сохранить, но именовать интеллигенцию стали не иначе как «советской», «рабоче-крестьянской». Примечательно на сей счет высказывание Сталина, которое цитируется в «Словаре русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова: «Ни один господствующий класс не обходился без своей собственной интеллигенции... Рабочий класс СССР также не может обойтись без своей собственной производственно-технической интеллигенции». Дальнейшее существование русского государства в прежнем статусе явилось бы не торжеством Православия, а его гибелью. Россия должна была попасть в плен государственного атеизма, чтобы зверствами атеистического террора выкорчевать из русской духовной и интеллектуальной элиты наслоения западного происхождения, сосредоточив церковную жизнь исключительно на богослужении и молитве, а интеллектуальную жизнь нации – на обеспечение роста производительных сил государства. И никакими политическими или экономическими причинами нельзя объяснить катастрофы 1917 года, кроме того, как только необходимостью смыть кровью все чуждое Православию в русской жизни. “Если не будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его, которые я заповедую тебе сегодня, то придут на тебя все проклятия сии и постигнут тебя.” (Второзаконие 28. 15).

Историю правления в России РСДРП – ВКПБ – КПСС надо рассматривать как историю своеобразного освобождения России против ее собственной воли от западного влияния западными же методами, поскольку своего учения в России в условиях ее полной духовной стагнации в то время не могло быть никакого в принципе. “Вечно живое” материалистическое учение марксизма было взято у Запада, ложность которого доказывалось хотя бы тем, что на самом Западе оно не имело успеха.

Важным положительным результатом в современной России освобождение церкви от атеистического гнета, что привело к восстановлению старых и строительству новых храмов и наполнению их паствой. Однако основная национальная проблема России последних веков так и не была затронута: русский ум остался мыслить в рамках западной парадигмы как в быту, так и, тем более, в науке, которая как “обоснование” атеизма для многих заменяет религию. События начала и конца XX века показали, что источник главной опасности для России находится не вне ее, не, а внутри – в неверующей в Бога интеллигенции, ставшей марионеткой врагов России. Чтобы обратить русский ум, русскую интеллигенцию к православию, нужно обратить к нему, сначала современное знание. Поэтому задачу формирования национальной идеи может решить только наиболее образованная часть русского общества - православная интеллигенция. Именно в формировании национальной русской интеллигенции, православной по духу, и должен был заключаться весь смысл трагического XX века в истории России. Именно об этом В.И. Вернадский (роль которого в русской науке можно сравнить с ролью А.С. Пушкина в русской литературе и который сам, как и Пушкин, не лишен был болезней всякого русского по западному образованного человека) писал как будто для нас еще в 1920 году: “Новая интеллигенция отдаст свои силы, свои знания великой работе по развитию производительных сил государства» Черты этой интеллигенции вырисовываются. Замечающийся сейчас интерес к религиозным вопросам, попытки возрождения реального православия являются фактом громадной важности. Создание православной основы научного знания, и создание новой интеллигенции – это взаимосвязанный процесс, ибо создать новую науку может только сама интеллигенция, преобразуя себя, свою духовную жизнь. Этим самым национальная интеллигенция сформирует не только себя, но и завершит процесс формирования целостной русской нации. Известно, что народ, который не хочет кормить свою армию, оказывается вынужденным кормить армию чужую. Аналогично - народ и власть, которые не хотят ценить свою интеллигенцию, оказываются вынужденными следовать чужому интеллекту, подчиняться чужим интересам. В равной мере и интеллигенция, которая не желает жить интересами своего Отечества, почитать его, благоговеть перед ним, теряет свою интеллигентность и пресмыкается в Отечестве чужом. С одной стороны, очевидно, что именно интеллигенция внесла очень существенный вклад в дело разрушения православной России, приведшее к революции 1917 года. И в этом, может быть, заключается главная историческая вина российской интеллигенции. Но с другой стороны, именно в среде интеллигенции зародилось то движение за возвращение в Церковь, которое в начале XX века нашло отражение на страницах журнала «Вехи» и которое не прекратилось даже после революции, несмотря на жесточайшие гонения и против Церкви, и против интеллигенции.

Предмет "Основы православной культуры" вводится в школьную программу всех образовательных учреждений России с 1 сентября этого года. Четвертый класс – это как раз начало переходного возраста, когда человек начинает понимать, что такое добро и зло. Нужна духовная база, критерий, человек должен существовать в системе духовных ценностей. Тема « Русская интеллигенция и православие в России» не изучается в четвёртом классе, но изучение этой темы очень важно для самого учителя. Мне кажется, чтобы не делать ошибок, очень важно учитывать наш исторический опыт. Мы живем во время, которое перенасыщено информацией. Проблема в том, что информационное пространство превращается в огромный рынок, где каждый человек пытается найти то, что ему соответствует. И еще большая проблема ― та антикультура, которая у нас нередко выдается за культуру. Вместо того, чтобы воспитывать людей в нравственном отношении, делать их духовно более чистыми, она, наоборот, развращает. Я думаю, что общая задача интеллигенции и Церкви как раз заключается в том, чтобы созидать сегодня полноценную культуру, искусство высокого эстетического уровня, в то же время, несущее в себе мощный позитивный нравственный заряд. А также способствовать возрождению и развитию гуманитарных наук, которые необходимы для полноценного развития общества. Кто такие Серафим Саровский, Кирилл и Мефодий, Сергий Радонежский? Это имена, стоящие у истоков и русской культуры, и православной веры. Грань, которая отделяет религию от культуры, была и остается очень тонкой. Несомненно, будет польза от того, что ребенок узнает о христианских заповедях, что ему расскажут о духовном подвиге святых, о том, на что ориентировались наши предки даже не десятилетиями – веками? Вряд ли после курса "Основ православной культуры" дети повально начнут соблюдать посты и уходить в монастырь, но хоть что-то в их душе останется, и, возможно, это даст определенные плоды в будущем. Здесь речь идет не об исторической актуальности христианского вероучения, а о внутренней культуре, которая не в последнюю очередь формируется знанием "веры отцов". Функция школы – передача культуры, социального опыта. Если спросить любого учителя, может ли он глубоко раскрыть особенности русской литературы и культуры без основ православной культуры. И услышите, что учителя очень нуждаются в знаниях о православной культуре для себя и для школьников.

От редакции: В конце апреля выйдет в свет очередной номер журнала "Трибуна русской мысли", посвящённый теме: "Россия – социальный разлом" . Сегодня мы публикуем один из материалов этого номера – интервью с министром культуры и массовых коммуникаций России Александром Сергеевичем Соколовым, записанное в Джорданвилле (США), где министр был на похоронах митрополита Лавра. Напомним, что недавно главный редактор А.А.Бондарев и его заместитель профессор В.Н.Расторгуев были гостями Санкт-Петербургского патриотического форума .

- Уважаемый Александр Сергеевич, как бы Вы охарактеризовали понятие "национальная элита России", и какова её роль в становлении современной российской государственности?

Спасибо за интересный вопрос. Думаю, что и весь номер журнала будет интересным, поскольку его тема – воистину неисчерпаема. Вопрос о роли национальной элиты в становлении современной российской государственности постоянно напоминает о себе, и "пульсирует" уже на протяжении долгих лет. В качестве примера могу привести недавнее обсуждение этого вопроса в Институте философии Российской академии наук в Москве. А поводом для обсуждения была статья Владислава Юрьевича Суркова (статья зам. руководителя Администрации Президента В.Ю.Суркова "Национализация будущего. Параграфы pro суверенную демократию" / Демократия для России – Россия для демократии. (М.: ИФРАН, 2008) – ТРМ ). Она вызвала очень большой интерес в научных кругах, и послужила даже стимулом для научного диспута. И вот почему.

Ещё во времена Российской Империи, а потом уже и Советского Союза среди наиболее трудных проблем было определение понятий нации и национальности . Сегодня эта тема приобрела новую остроту. В известной статье Суркова, а также в многочисленных репликах на неё и широкой дискуссии, в которой я тоже принимал участие, обращается внимание на один из пробелов в нашей Конституции, в которой отсутствует само понятие нации. Принято говорить о многонациональном народе, но что такое многонациональный – производное от слова "нация" или от слова "национальность"? Согласимся, что здесь сохраняется некоторая недосказанность, свидетельствующая об осторожной оценке и выжидательной позиции к тому, что происходит в обществе. Сейчас, наверное, наступил очередной этап в попытках прояснить тему. Знаменательно, что теперь на первый план выходят духовные посылы, которые связаны, в частности, с пониманием роли Православия в становлении российского государства и общества, в национальной и культурной идентификации, в пробуждении совести и воспитании нравственных качеств.

Отношение к высшим ценностям и нравственным нормам во многом предопределяет и наше отношение к элите, задает систему представлений и требований. Именно поэтому сегодня само выражение "национальная элита" у нас трактуется по-разному, в зависимости от ценностных предпочтений. К примеру, люди, зараженные предрассудками, делят всех, в том числе и элитарные группы, на "своих" и "чужих" по принципу принадлежности или к своему этносу, или к своему социальному слою. Иное дело – человек, ставящий во главу угла совесть и гражданственность, верность долгу и социальное служение. Он никогда не причислит к элите тех, кто живёт по иным принципам, ставит выше всего корысть или гордыню. А если и назовёт, то с долей иронии, поставив слово "элита" в кавычки.

- Действительно, традиционное, исторически сложившее представление о национальных элитах было основано, как известно, не на выделении этнического или социального происхождения людей, обладающих финансовой, политической, интеллектуальной или какой-то иной властью. К национальной элите причисляли, прежде всего, тех, на ком лежала особая ответственность и долг – служение народу и государству. К военной элите, к примеру, причисляли офицеров, доказавших свою верность отечеству и воинские доблести, к творческой элите – свои особые дарования, поставленные на службу обществу, а к политической – особое служение на ниве государственного управления. Но можно ли эти требования отнести к современной элите?

Все эти качества остаются критериями элитарности и ныне. Однако, надо отметить, что в наше время сложилась и некая макроэкономическая, как бы "наднациональная" элита, порой забывающая о своем призвании. Это люди, достигшие успеха в своем бизнесе, но нередко считающие это главным смыслом и конечной целью своего существования. Опьяненные удачей, они забывают, что имеется духовная ипостась жизни – тот её рубеж, где любые преходящие цели, в том числе и "успешность", просто обесцениваются, когда их рассматривают как основные. Впрочем, такой переход от опьянения успехами к отрезвлению знаком не только отдельным людям, но и целым социальным группам (элитам – прежде всего) и даже эпохам. Но маятник истории, кажется, совершает ныне в очередной раз цикл своих колебаний: интерес к подлинным ценностям возрастает во всех социальных группах.

Важно то, что добрые преобразования в сознании элит все чаще связываются с Православием. Я неоднократно участвовал в собраниях "Клуба православных предпринимателей". В него входят люди, которые добились успехов в коммерции, накопили достаточно большой капитал, но собираются вместе для того, чтобы получить некоторое вразумление о достойном использовании этого капитала. Это своеобразный резонанс, отклик на традицию меценатства, которая сложилась в России в конце XIX-го – начале XX-го века. Будем надеяться, что такое возвращение к лучшим традициям прошлого будет иметь высокое нравственное значение, прежде всего, для молодежи.

Еще раз отметим: очень важно, что оздоровление общества происходит под эгидой Православной церкви: восстанавливается порушенное, многое строится впервые. Появляются храмы в тех районах, где их никогда прежде не было, например, в "спальных" районах Москвы. Районы-то "спальные", а душа человеческая не спит. Но что питает добрые начинания? Их источник – преодоление разрыва между "стяжательством" и "нестяжательством", то есть явно выраженной коммерческой смекалкой, и той нравственной доминантой, которая совершенно не обязательно должна быть отрицанием первого качества. Думается, сегодня в нашей стране можно говорить о формировании элиты такого уровня, которая уже была в истории России, и слава Богу, начинает появляться вновь.

- То есть, к национальной элите можно причислить людей, у которых духовное преобладает над материальным?

Точнее, не преобладает, а не противоречит материальному началу. Речь в данном случае идёт не об аскезе, не о подвиге монашеской жизни, где доминируют совершенно другие ценностные критерии. Монашеская жизнь – это своего рода полюс. Речь идёт о вполне светской жизни. Но и в этом светском существовании есть некоторое мерило. Им может быть мерило успеха, характерное для эпохи "дикого" капитализма, а есть иной критерий – уровень духовной культуры. Может быть, это и есть тот предел, к которому всякий человек должен стремиться. Я знаю много примеров того, как люди, занимающиеся коммерцией, весьма достойно реализуют свою жизнь.

- А как Вы видите роль интеллигенции? О ней иногда говорят нелицеприятно, называют её "кухонной интеллигенцией", а теперь – и "интернетной", утверждают, что интеллигенты самоустранились от участия в построении государственности. Какова роль интеллигенции и, в частности, православной интеллигенции в развитии современной российской государственности?

Как говорят физики, для начала определимся с терминами. Ведь сам термин "интеллигенция" – проблемный. Многие помнят, что в 70-тые годы в "Литературной газете" была большая дискуссия, поднятая Юрием Михайловичем Лотманом (Юрий Михайлович Лотман (1922-1993), русский литературовед, филолог, историк литературы, культуролог, семиотик, член Академии наук Эстонии, член-корреспондент Британской академии наук, член Норвежской академии наук, создатель широко известной Тартуской семиотической школы и основатель целого направления в литературоведении в университете Тарту в Эстонии (до 1991 Эстония входила в состав СССР) – ТРМ ). У него была большая статья об интеллигенции и об интеллигентности. Он напомнил, откуда пришло это слово – от Боборыкина Петра Дмитриевича (Пётр Дмитриевич Боборыкин (1836-1921), русский прозаик, драматург, журналист, театральный деятель, почетный академик Петербургской академии наук (1900) – ТРМ ) – 19-й век, от "intelligence" (латинский корень), который тем не менее прижился в русском языке, когда была выделена эта составляющая в общественной жизни. Но сейчас тоже есть такие попытки вернуться к этой дискуссии, уточнить это слово через сопоставление понятий "интеллигент" и "интеллектуал". По-моему это не беспочвенная дискуссия, потому что "интеллигентность" в простом определении – это жизнь, обеспечиваемая умственным трудом. То есть выбор профессии означает причисление к интеллигенции. В этом случае даже в понятие "интеллектуал" мы вкладываем нечто большее. Интеллектуальность может быть совершенно не предопределена выбором профессии. Хотелось бы верить, что все большее число людей начинает понимать: интеллигентность – не сумма усвоенных знаний, и не возможность манипулировать накоплениями познавательного характера, а стержень нравственного порядка.

Как мне кажется, сегодня начинает стираться грань между технической и гуманитарной интеллигенцией, потому что интеллектуалы сейчас чаще встречаются в сфере технической деятельности. Гуманитарии всё чаще заняты поиском новых "технологий" (к примеру, "социальных технологий") и "реализацией проектов". Это интересная тенденция, требующая своего осмысления. Ну а поскольку я сам принадлежу к гуманитарной сфере, изменения такого рода я признаю, но с некоторым сожалением.

- Не кажется ли Вам странной разрозненность современной российской интеллигенции, разделение её на своеобразные "кланы"? Интеллигенты, занятые, к примеру, в области медицины, вращаются в своей среде, культурно-творческая и писательская интеллигенция – в своей, а военная интеллигенция – так же изолированно, обособленно. Не служат ли общие переживания за судьбу Родины почвой для сближения и объединения российской интеллигенции?

Начнем с того, что все, перечисленное Вами, не следует оценивать только негативно. Напротив, это нормальное явление, имя которому – корпоративность. Она всегда существовала и проявляется в любой стране и в каждую из эпох. На корпоративной основе функционируют не только профессиональные сообщества, но и сферы общения по принципу единства интересов, не связанных с профессиональной деятельностью. Это могут спортивные, музыкальные общества, культурные клубы, да хотя бы и английские пабы. Пусть все это будет, следует уважать общие увлечения. Но, если говорить о том, что сближает нас кроме профессиональных интересов и увлечений, то это, скорей всего, та самая духовность, которую и даёт вера, воспитывает Церковь. Вот почему в лоне Церкви все разделяющие нас различия отступают на второй план. И здесь не надо ничего придумывать – так было всегда. И то, что сейчас происходит в России и связывается с возрождением церковного начала, не противостоящего началу светскому. Этому единению совершенно не препятствует Конституция, которая разделила государство и церковь, но не отменила общие ценности. По этой причине многие государственные программы направлены на достижение общих с Церковью целей, просто в других характеристиках и с другой тактикой их достижения. Наверное – всё это так…

- Если, как Вы сказали, существуют духовные начала, которые сближают интеллигенцию из различных профессиональных групп, имеет ли право на существование выражение или термин "православная интеллигенция"?

Я не склонен запрещать какие-либо термины, в том числе и те, которые явно не отличаются совершенством, как этот. Если он используется для прояснения мысли, то пусть используется. Но в этом случае придется саму эту мысль пояснить, чтобы стало понятно, что в это понятие вкладывается, и какую этот термин несёт смысловую нагрузку. А само стремление максимально сблизить представление об интеллигентности и о верности духовным традициям своего народа заслуживает уважения.

- Большое спасибо, Александр Сергеевич, за интересные ответы на наши вопросы. В выпуске журнала по теме "Россия – социальный разлом" мы постараемся раскрыть и пояснить смысловую нагрузку современных понятий "национальная элита" и "православная интеллигенция", и надеюсь, что в соответствии с Вашими предсказаниями в начале интервью, – "весь номер будет интересный, поскольку его тема – неисчерпаема".