Язык как важнейшее средство общения и как непосредственная действительность мысли. Язык как общественное явление

Мышление и язык

Мысль человека всегда выражена языком, которым в широком смысле называют любую знаковую систему, выполняющую функции формирования, хранения и передачи информации и выступающую средством общения между людьми. Вне языка могут быть переданы только посредством мимики или жестов неясные побуждения, волевые импульсы, которые хотя и важны, однако несравнимы с речью, раскрывающей замыслы, чувства и переживания человека. Однако связь языка и мышления достаточно сложна.

Язык и мышление образуют единство: без мышле ния не может быть языка, и мышление без языка невозможно. Выделяют два основных аспекта этого единства:

· генетический, который выражается в том, что возникновение языка было тесно связано с возникновением мышления, и наоборот;

· функциональный - языки мышление в сегодняшнем, развитом состоянии, представляют собой такое единство, стороны которого взаимно предполагают друг друга.

Однако это вовсе не означает, что язык и мышление тождественны друг другу. Между ними существуют и определенные различия.

Во-первых, отношение между мышлением и языком в процессе отражения человеком мира не может быть представлено в виде простого соответствия мыслительных и языковых структур. Обладая относительной самостоятельностью, язык специфическим образом закрепляет в своих формах содержание мыслительных образов. Специфика языкового отражения заключается в том, что абстрагирующая работа мышления не прямо и непосредственно воспроизводится в формах языка, а закрепляется в них особым образом. Поэтому язык часто называют вторичной, косвенной формой отражения, так как мышление отражает, познает предметы и явления объективной действительности, а язык обозначает их и выражает в мысли, т.е. они различаются по своим функциям.

Во-вторых, различие существует и в строении языка и мышления. Основными единицами мышления являются понятия, суждения и умозаключения. Составными частями языка являются: фонема, морфема, лексема, предложение (в речи), аллофон(звук) и другие.

В-третьих, в формах мышления и языка действительные процессы получают упрощенное в известном смысле отражение, но в каждом случае это происходит по-разному. Мышление фиксирует противоречивые моменты любого движения. Развиваясь само, оно воспроизводит в идеальных образах с разной степенью глубины и детализации, постепенно приближаясь к полному охвату предметов и их определенности, к постижению сущности. А там, где начинается закрепление, вступает в свои права язык. Язык как форма отражения мира, подобно мыслительным образам, может представлять действительность более или менее полно, приблизительно верно. Закрепляя в своих формах содержание мыслительных образов, язык выделяет и подчеркивает в них то, что ранее было сделано мышлением. Однако делает он это с помощью своих, специально выработанных для этого средств, в результате чего в формах языка достигается адекватное воспроизведение характеристик объективной реальности.

В-четвертых, язык развивается под влиянием предметной деятельности и традиций культуры общества, а мышление связано с овладением законами логики субъектом, с его познавательными способностями.

Поэтому овладение языком, грамматическими формами, лексикой является предпосылкой для формирования мышления. Не случайно известный отечественный психолог Л.С. Выготский подчеркивал, что мысль никогда не равна прямому значению слова, однако она и невозможна без слов. Язык и мышление, находясь в таком противоречивом единстве, оказывают друг на друга взаимное влияние. С одной стороны: мышление представляет содержательную основу для языка, для речевых выражений; мышление контролирует использование языковых средств в речевой деятельности, саму речевую деятельность, управляет использованием языка в коммуникации; в своих формах мышление обеспечивает освоение и наращивание знания языка и опыта его употребления; мышление определяет уровень языковой культуры; обогащение мышления ведет к обогащению языка.

С другой стороны: язык является средством формирования и формулирования мысли во внутренней речи; язык выступает по отношению к мышлению в качестве основного средства вызова мысли у партнера, ее выражения во внешней речи, тем самым делая мысль доступной для других людей; язык представляет собой средство мышления для моделирования мысли; язык представляет мышлению возможность управлять мыслью, так как оформляет мысль, придает ей форму, в которой мысль легче обрабатывать, перестраивать, развивать; язык по отношению к мышлению выступает как средство воздействия на действительность, средство прямого, а чаще всего косвенного преобразования действительности через практическую деятельность людей, управляемую мышлением с помощью языка; язык выступает в качестве средства тренировки, оттачивания, совершенствования мышления.

Таким образом, соотношение языка и мышления разнообразно и существенно. Главное в этом соотношении: как для мышления необходим язык, таки для языка необходимо мышление.

Термин «язык» имеет по крайней мере два взаимосвязанных значения: 1) язык вообще, язык как определённый класс знаковых систем; 2) конкретный, так называ­е­мый этнический, или «идио­этни­че­ский», язык - некоторая реально суще­ству­ю­щая знаковая система, исполь­зу­е­мая в некотором социу­ме, в некоторое время и в некотором пространстве. Язык в первом значе­нии - это абстрактное пред­став­ле­ние о едином человеческом языке, средо­то­чии универсаль­ных свойств всех конкретных языков. Конкретные языки - это много­чис­лен­ные реализации свойств языка вообще.

Язык вообще есть естественно (на определённой стадии развития человеческого общества) возник­шая и закономерно развивающаяся семиотическая (знаковая) система (см. Семиотика , Знак языко­вой), обладающая свойством социальной пред­на­зна­чен­но­сти, - это система, существу­ю­щая прежде всего не для отдельного индивида, а для определённого социума (см. Язык и общество). Кроме того, на эту знаковую систему наложены ограни­че­ния, связанные с её функциями и используемым субстан­ци­аль­ным (звуковым) материалом.

Существенно, что язык, обладая внутренней целостностью и единством, является поли­функцио­наль­ной системой. Среди его функций (см. Функции языка) важнейшими можно считать те, которые связа­ны с основными операциями над информацией (знаниями человека о действи­тель­но­сти) - созданием, хранением и передачей информации.

Язык является основной общественно значимой (опосредованной мышлением) формой отраже­ния окружа­ю­щей человека действи­тель­но­сти и самого себя, т. е. формой хранения знаний о действи­тель­но­сти (эпистемическая функция), а также средством получения нового знания о действи­тель­но­сти (познавательная, или когнитивная, функция). Эпистемическая функция связы­ва­ет язык с действи­тель­но­стью (в единицах языка в виде гносеологических образов закрепляются элементы действи­тель­но­сти, выделенные, отображённые и обрабо­тан­ные сознанием человека), а познавательная - с мыслительной деятельностью человека (в единицах языка и их свойствах материализуются структура и динамика мысли, см. Язык и мышление), т. е. языковые единицы приспособлены как для номинации элементов действи­тель­но­сти (и, далее, хранения знаний), так и для обеспечения потребностей мыслительного процесса. В то же время язык является основным средством человеческого общения (комму­ни­ка­тив­ная функция), средством передачи информации от говорящего к слушающему (адресату). В силу этого свойства языка естественным образом согласованы с потребностями и условиями протекания комму­ни­ка­тив­ной деятель­но­сти человека, составляющей важнейший аспект его социального поведения, так как общественная, в т. ч. трудовая деятельность человека, невозможна без обмена информацией.

Субстанциальный материал - звуковая (акустическая) природа языка также накладывает значи­тель­ные ограничения на общие свойства языка, в частности предопределяет наличие незнаковых единиц (фонем - звуков) и линейную организацию знаковых единиц (морфем , слов , словосочетаний , предло­же­ний).

Различают следующие основные социальные формы существования конкретных языков: идио­лект - индивидуальный язык одного конкретного носителя языка; говор - множество структурно очень близких идиолектов, обслуживающих одну небольшую территориально замкну­тую группу людей, внутри которой не обнаруживается никаких заметных (террито­ри­аль­но характеризуемых) языковых различий; диалект - множество говоров (в частном случае - единичное), в котором сохраняется значительное внутри­струк­тур­ное единство (в отличие от говора территориальная непре­рыв­ность распро­стра­не­ния диалекта не явля­ет­ся его обязательным признаком); язык - это, как правило, множество диалектов, допустимые различия между которыми могут в значительной мере варьировать и зависеть не только от чисто языковых факторов, но и от социальных параметров (языкового само­со­зна­ния носителей языка, наличия или отсутствия единой письменности, социальной престижности диалектов, численности носителей отдельных диалек­тов, традиции и т. д.).

На определённом этапе национального и/или социального развития некоторые стихийно существу­ю­щие и развивающиеся языки вступают в высшую форму своего суще­ство­ва­ния - форму литера­тур­но­го языка , характе­ри­зу­ю­ще­го­ся социально регламентированной норми­ро­ван­но­стью и наличием более или менее широкого диапазона функциональных стилей .

Если в фиксированный момент времени число индивидуальных реализаций языка - идиолектов не меньше (а, учитывая двуязычие, больше) числа говорящих на земном шаре людей (исчисляется миллиар­да­ми), то живых языков в социально признанном смысле насчитывается от трёх до семи тысяч (колебания связаны не только с неполнотой инвентаризации конкретных языков, но и с различиями в принципах их разграничения).

Множественность человеческих языков нельзя считать случайной. Независимо от решения пробле­мы происхождения языка требует объяснения непреложная тенденция языка к изменению. При отсут­ствии специальной нормирующей деятельности, направленной на консервацию языкового состояния (ср. классический арабский язык), языки постоянно претерпевают изменения во всех звеньях своей структуры, происходит их непрерывное историческое развитие. Конкретные причины этого процесса не вполне выявлены, но несомненно, что они заложены, во-первых, в принципах самого устройства языка и, во-вторых, в функциональном механизме его использования (см. Законы развития языка). В эпоху научно-технической революции множе­ствен­ность языков продолжает пока ещё довольно успеш­но противо­сто­ять усиливающейся социальной потребности в едином языке. Более того, в совре­мен­ную эпоху наблюдается укрепление и возрождение многих языков, когда это подкреплено опреде­лён­ны­ми национальными и государ­ствен­ны­ми процессами (например, в Африке), наряду с давно извест­ным процессом исчезновения некоторых малых языков, не имеющих письмен­но­сти и доста­точ­но­го уровня социального престижа.

Все существующие и существовавшие ранее человеческие языки могут быть разбиты на группы по принципу родства, т. е. происхождения от определённой языковой традиции, так называемых праязы­ков (см. также Генеалогическая классификация языков). Близкое родство часто является очевидным для самих носителей языков (например, родство русского , болгарского и польского), отда­лён­ное - требует специального научного доказательства (см. Сравнительно-исторический метод). Принято говорить о родственных языках (родство которых доказано) и неродственных языках (родство которых доказать не удаётся). Отно­си­тель­ность этого противо­по­став­ле­ния демонстрирует ностратическая гипоте­за, согласно которой ряд отдельных языковых семей объединяется на более глубоком этапе реконструкции в одну ностратическую «сверхсемью» (см. Ностратические языки).

Внутренняя структура языка (т. е. собственно язык) не дана в непосредственном наблю­де­нии, и о ней можно судить лишь по её проявлениям и косвенным свидетельствам, а именно наблюдая продукты языковой (или, иначе, речевой) деятельности - тексты, т. е. исследуя использование конкретных языков в конкретных речевых ситуациях (см. Речь). Путь познания языка через речь приводил часто или к неразличению языка и речи, или, напротив, к игнорированию самой речи (речевой деятельности) и её фундаментального влияния на собственно язык. Между тем понимание принципиального противо­ре­чия между конечностью языка (как устройства, механизма, системы) и его бесконечным исполь­зо­ва­ни­ем в бесконечно разно­образ­ных речевых ситуациях имеет далеко идущие последствия для правиль­но­го понимания природы языка, поскольку это противоречие преодолевается прежде всего в самом языке, в принципах его устройства: все элементы языковой структуры адаптированы к их исполь­зо­ва­нию в речи.

Семиотическая сущность языка состоит в установлении соответствия между универсумом значений (всем мыслимым мыслительным содержанием всех возможных высказываний) и универсумом звучаний (совокупностью потенциально возможных речевых звуков).

Звуковая материя является первичной субстанцией человеческого языка, по отношению к которой все другие существующие субстанциальные системы, в частности системы письменности, вторичны. Репертуар звуков и составляющих их признаков при всём их богатстве ограничен возможностями речевого аппарата человека. В каждом языке в той или иной степени используется достаточно пред­ста­ви­тель­ная часть звуковых признаков, но в системные звуковые оппозиции включается лишь ограни­чен­ное их число (так называемые различительные призна­ки - строительный материал инвентаря фонем). Устойчивые для данного языка комбинации звуковых признаков задают множество допусти­мых в данном языке звуков (и фонем), из которых строится множество допусти­мых звуковых после­до­ва­тель­но­стей (оболочек знаковых единиц).

Универсум значений, в свою очередь, определённым образом членится каждым языком на стандарт­ные, типовые для этого языка смысловые блоки. Каждый такой смысловой блок является внутренне сложно организованным, т. е. разложимым семантическим объектом, однако, вступая в знако­обра­зу­ю­щую связь с означающим , он может использоваться говорящим как единая элементарная сущность, исходный материал для построения более сложных смысловых структур. Смысловые блоки, которым соответствуют относительно цельные и само­сто­я­тель­ные означающие (словесные оболочки), называют лексическими значениями , смысловые блоки, означающие которых лишены цельности и/или само­сто­я­тель­но­сти, называют грамматическими значениями (в широком смысле слова). Типичными носителями лексических значений являются слова (лексемы) и семантически несвободные сочетания слов (фразео­ло­гиз­мы), типичные носители грамматических значе­ний - служебные морфемы, синтаксические конструк­ции (словосочетание, предложение), а также всевозможные операции над этими единицами (грамматические правила).

Смысловые блоки одного языка неэквивалентны смысловым блокам другого (в частности, объёмы значений одноимённых грамматических категорий и, более того, практически любых соотносимых в двуязычных словарях пар слов не совпадают), ещё более языки различаются по способам деления универсума значений на лексические и грамматические значения.

Однако, при всём удивительном разнообразии лексических и грамматических значений, в конкрет­ных языках обнаруживается в то же время и удивительная их повторяемость. Языки как бы заново откры­ва­ют одни и те же элементы смысла, придавая им различное оформление, что позволяет говорить, в применении к различным языкам, о тех или иных фиксированных смысловых блоках универ­су­ма значений (пред­опре­де­ля­е­мых в конечном счёте свойствами отражаемого в мышлении человека и независимо от него существующего мира предметов, событий, отношений и т. п.): о катего­ри­ях частей речи , именных классов , значений числа , референциальной соотнесённости, о каузативной связи между парами событий, о типовых ролях участников ситуации (ср. падежи), о способах реали­за­ции типового события (ср. вид , способ действия), о значениях времени, причины, условия, следствия (ср. соот­вет­ству­ю­щие типы сложных предложений) и т. п. Поэтому несопоставимость семантических членений естественных языков не следует преувеличивать. Во-первых, при обращении к данным многих языков обнаруживается, что степень покрытия универсума значений и принципы его членения не произвольны и не беспредельно разнообразны, и, во-вторых, что более важно, - в реальной речевой деятельности эта неэквивалентность членений в большинстве случаев ситуативно снимается, что созда­ёт, в частности, принципиальную возможность перевода с языка на язык (если снизить требо­ва­ния к тождеству эстетических функций речевых произведений, наиболее ярко представленных в поэтической речи).

Мир лексических значений закреплён в знаменательной лексике языка (см. также Слово). Слово является простейшим языковым средством номинации фрагмента действи­тель­но­сти (предмета, свойства, явления, события), поскольку в нём самом осуществляется связь между означаемым (лекси­че­ским значением) и означающим (звуковой оболочкой). Однако язык едва ли выполнял бы свое назначение, если бы располагал только лексическими средствами номинации, т. к. потребовалось бы столько слов, сколько существует разных фрагментов действи­тель­но­сти, о которых можно помыслить. Механизм многократного применения процедуры номинации обеспечивает грамматика . Грамматика, в отличие от статичного словаря, является динамическим механизмом, состоящим из грамматических значений и системы правил, которые строят из элементарных смысловых блоков сложные смысловые структуры и в то же время ставят этим структурам в соответствие определённые звуковые после­до­ва­тель­но­сти.

Словарь и грамматика - два тесно связанных и согласованных компонента структуры языка. Их согласованность определяется общностью их основных функций, а их различия, помимо отмеченных выше различий в структуре, связаны прежде всего с различием хранения смысловых единиц в языко­вой памяти: словарные единицы хранятся как готовые к употреблению, автоматически воспро­из­во­ди­мые двусторонние сущности, в то время как единицы, в образовании которых участвуют грамма­ти­че­ские правила, в готовом виде в памяти отсутствуют и специально строятся в соответствии с некоторым коммуникативным заданием. Согласованность словаря и грамматики способствует постоян­но­му возник­но­ве­нию в речи единиц промежуточной природы, например, таких, в которых осуществляется переход от свободного, грамматически организованного сочетания слов к устойчивому слово­со­че­та­нию, эквивалентному слову (воспроизводимому по памяти, а не по правилам, см. Фразеологизм). Анало­гич­ным образом слово­обра­зо­ва­тель­ные процессы, создающие новые слова средствами грамма­ти­ки, в том или ином фрагменте словарного состава постепенно угасают по мере узуального (см. Узус) закреп­ле­ния нового слова в словаре и его окончательного превращения в единицу лексики.

Грамматические правила, устанавливающие связь между значением и звучанием, разли­ча­ют­ся по конечному результату их применения. Наиболее известны и изучены предписывающие правила. Они применяются обязательно и эффективно, если выполнены определённые условия (условия приме­ни­мо­сти). Напри­мер, в русском языке правилом-предписанием является правило согласования в атрибу­тив­ной синтагме («новый дом», но «новое строение») или правило маркировки существительного по числу независимо от счётности/несчётности его семантики («моло­ко» - ед. ч., «слив­ки» - мн. ч., «мне­ние» - ед. ч., «мне­ния» - мн. ч.). Приме­не­ние этих правил обязательно приводит к некоторому положи­тель­но­му результату (к образо­ва­нию некоторой языковой формы).

Кроме того, в языке существует значительное количество разрешающих правил, правил-советов, которые устанавливают не реальное, а потенциальное соответствие между значением и звучанием. Специ­фи­ка этих правил состоит в том, что формирование связи между значением и звучанием обеспе­чи­ва­ет­ся не одним таким правилом, а системой правил. Разрешающие правила действуют в тех частях грамматики, где одна и та же языковая форма служит означающим для множества разнородных озна­ча­е­мых, не находящихся в дополнительному распределении. Типичным примером такой ситуации является выбор одного из актантов предиката на роль подлежащего . В эту систему входят разре­ша­ю­щие правила типа «Агенс может быть подлежа­щим», «Тема может быть подлежащим», «Конкретно-референтная именная группа скорее может быть подлежащим, чем нереферентная именная группа» и т. д. Данные правила формируют множество актантов-кандидатов на роль подлежащего, но сами по себе не предопределяют окончательную форму высказывания (ср. «Директор издал приказ» - «Приказ был издан директором»).

Система разрешающих правил предполагает существование процедуры выбора из множества разре­шён­ных альтернатив, создающих ситуацию неопределённости, конфликта, т. е. такую ситуацию, когда одновременно могут быть применены несколько разрешающих правил. Конфликтно-разрешающие правила опираются на прагматический принцип приори­те­та, при котором выбор в конфликтной ситуа­ции осуществляется в пользу максимально приоритетной альтернативы. Принцип приоритета, наряду с принципом экономии, заим­ство­ван языком из практики речевой и, шире, мыслительной деятельности и демонстрирует онтологическую связь языка с мышлением.

Большинство грамматических правил непосредственно используется в формировании смысла строя­ще­го­ся высказывания, т. е. несет определённую информацию. В частности, правило согласования прилага­тель­ных с существительным в атрибутивной синтагме манифе­сти­ру­ет наличие атрибутивной связи и не является чисто формальным. Существуют, однако, и формальные грамматические правила, направленные на приведение звуковой после­до­ва­тель­но­сти к стандартному виду. Таковы в основном морфологические и фонетические правила типа всевозможных сандхи , редукции предударных гласных и т. п.

Не всем значимым языковым сущностям соответствует некоторая сегментная звуковая оболочка. Значительная доля смысла высказывания выражается супрасегментными сред­ствами (см. Просодия , Интонация , Темп речи , Ритм и др.). В языке существуют также нулевые знаки, не имеющие означа­ю­ще­го, например нулевая связка в русском языке. В ряде случаев означающим является не звук, а некото­рое грамматическое правило, напри­мер операция конверсии , переводящая слово из одной части речи в другую. Особенно распро­стра­не­но явление компрессии, когда в одном означающем слито несколь­ко означаемых. По этому принципу организована словоизменительная морфология флективных языков (например, служебной морфеме «у» в русском языке соответствуют значения «1‑е лицо », «един­ствен­ное число», «настоящее время »). Синтаксическое членение предло­же­ния (в тех языках, где имеются члены предло­же­ния) также служит для компрессии в одном означающем (члене предло­же­ния) нескольких означаемых.

Не имеют специального внешнего формального выражения так называемые пресуп­по­зи­ции , состав­ля­ю­щие существенную часть значения всякого высказывания.

Все такого рода «отклонения» от простого соответствия между значением и звучанием обеспе­чи­ва­ют языку наибольшую эффективность в выполнении им его основных функций, хотя в то же время значительно осложняют процесс иссле­до­ва­тель­ской деятельности лингвиста. Но эти иссле­до­ва­тель­ские трудности не следует отождествлять со сложностью самого объекта. Наоборот, чем проще объект устроен (т. е. чем непосредственнее его структура отражает его функции), тем сложнее его познать (в особен­но­сти при недоучёте функционального аспекта).

В языкознании сосуществует достаточно большое количество интегральных концепций (моделей) языка, описывающих его устройство с разной степенью конкретности, детальности и в конечном счёте достоверности (см. Модель в языкознании ). Эти модели во многом противопоставлены друг другу и существуют на правах альтернативных гипотез, но часто представление о языке приравнивается к той или иной модели, хотя число общих свойств, приписываемых языку всевозможными его моделями, сравнительно невелико. В целом практически все существующие модели языка, как статические (класси­че­ская традиционная грамматика языка, концепция Ф. де Соссюра, Л. Ельмслева и другие), так и динамические (генеративная грамматика , модель «Смысл-текст» и другие), страдают недоучётом функциональной предопределённости языка, производности его от речевой деятельности и прагма­ти­че­ских условий его использования.

.

Конкретные представители одной и той же единицы (фонемы, морфемы и т. д.) находятся между собой в парадигматических (см. Парадигматика) и синтагматических (см. Синтагма­ти­ка) отноше­ниях. Парадигматические отношения - это отношения в инвентаре, в системе, отличающие одну единицу данного типа от всех других подобных. Синтагматические отноше­ния - сочетаемостные (грамма­ти­че­ские), устанавливающиеся между однотипными единицами в речевой цепи. Единицы разных типов находятся в иерархических отношениях (морфе­ма - упорядоченная последовательность фонем, слово - упоря­до­чен­ная после­до­ва­тель­ность морфем и т. д.). В процессе речепроизводства парадигматические отношения исполь­зу­ют­ся в основном на этапе номина­ции - выбора альтер­на­тив­ных способов означивания фрагментов действи­тель­но­сти, синтагматические и иерархические отноше­ния участвуют в процессе вербализации и линеари­за­ции - при построении смысловой структуры и соответствующей ей правильной линейной звуковой последовательности.

Ввиду наличия единой универсальной базы, предопределяющей границы возможного разно­обра­зия в устройстве конкретных языков, естественно, что внутренние структуры конкретных языков обладают большим или меньшим числом сходных или тождественных черт. Языки, устройство которых обнару­жи­ва­ет структурную общность в отношении тех или иных характеристик, образуют одну структурную группу (типологический класс). Классификация языков по типам (см. Типология) может осуще­ствлять­ся по разным основаниям в зависимости от того, какие характеристики языковой структуры лежат в основе сравнения. В соответствии с этим один и тот же язык может входить в разных классификациях в разные типы (и, соответственно, группировки языков). Так, русский язык с точки зрения формально-морфологической классификации попадает во флективный тип в отличие от аналитического типа англий­ско­го языка , в то время как синтаксически они входят в один тип номинативных языков, противо­по­став­лен­ных языкам эргативного , активного , нейтрального типа.

Хотя типологическая классификация, в отличие от генетической, не всегда отражает реальные связи между конкретными языками, она является одним из существ. инструментов индуктивно-дедуктив­но­го изучения и представления сущностных свойств языка вообще.

/ Касевич В.Б. "Элементы общей лингвистики"

§ 1. Язык есть важнейшее средство передачи и хранения информации: основная часть информации, циркулирующей в обществе, существует именно в языковой форме.

Передача информации - один из существеннейших видов и аспек­тов общения между людьми, поэтому, по словам В.И.Ленина, «язык есть важнейшее средство человеческого общения» (Полное собрание сочине­ний. Т.25, с.258). Из этого следует, в свою очередь, что центральная функция языка - это функция общения, или коммуникативная .

§ 2. Известно, что существует и иная характеристика языка как непосредственной действительности мысли, на что указывал К.Маркс . Здесь подчеркивается другая функция языка, а именно отражательная : мышление, т. е. отражение человеком окружающего мира, осуществляется по преимуществу в языковой форме. Иначе можно сказать, что функция языка заключается в порождении (формировании) информации. Как соотносятся эти две функции языка?

Можно утверждать, что коммуникативная функция, или функция общения, выступает первичной, а функция отражения - вторичной, при этом обе функции оказываются теснейшим образом связанными. В самом деле, само по себе отражение внешнего мира не требует языковой формы: сравнительно развитые формы отражения внешнего мира имеются уже у животных; необходимость в языковой форме для «продуктов» отражения возникает именно потому, что эти результаты отражения мыслительной деятельности нужно сообщать, передавать другим членам человеческого коллектива. Обмен индивидуальным опытом, координация действий становятся возможными благодаря языку, который как раз и является орудием, позволяющим «отливать» в общезначимые формы результаты индивидуальной мыслительной деятельности.

Изложенное выше одновременно означает, что сама отражательная функция языка вызывается к жизни его коммуника-/5//6/ тивной функцией: если бы не было необходимости в общении, не было бы, вообще говоря, и необходимости в языковой форме отражения человеком внешнего мира .

§ 3. Поскольку отражение внешнего мира на сколько-нибудь высоких уровнях всегда выступает как обобщение по отношению к объектам действительности и их свойствам, можно сказать, вслед за Л.С.Выготским, что в языке осуществляется «единство общения и обобщения». Это означает, что, с одной стороны, язык обеспечивает общение; с другой же стороны, результаты мыслительной деятельности, деятельности по обобщению свойств действительности, вырабатываются и закрепляются именно в языковой форме. «Всякое слово обобщает» (В.И.Ленин, Полное собрание сочинений. Т.29, с.246), иначе говоря, всякое слово есть результат абстрагирующей работы мысли (слово дерево обозначает «дерево вообще»), и, наоборот, абстрактное понятие, общее для всех членов данного коллектива, для своего существования требует наличия слова.

Можно сказать, что язык, вместе с трудом, создал человека: «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны превратился в человеческий мозг» (Ф.Энгельс. Диалектика природы. - К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения. Изд2. Т.20, с.490).

Без языка невозможно общение, - следовательно, невозможно существование общества, а отсюда и формирование человеческой личности, становление которой мыслимо лишь в социальном коллективе. Вне языка нет общезначимых понятий и, безусловно, затруднено существование развитых форм обобщения, абстракции, т. е. опять-таки фактически невозможно формирование человеческой личности.

§ 4. Коммуникативная функция языка предполагает семиотический аспект его рассмотрения, о чем речь еще пойдет ниже. Изучение отражательной функции языка тесно связано с проблемой «язык и мышление». Специально эта проблема здесь не рассматривается (см. главу «О психолингвистике»), однако некоторые замечания в этой связи сделать необходимо.

§ 4.1. Первое замечание относится к так называемой гипотезе Сепира - Уорфа, согласно которой мышление человека определяется тем языком, на котором он говорит, и выйти за рамки этого языка не может, поскольку все представления человека о мире выражаются посредством его родного языка. Противни-/6//7/ ки этой гипотезы указывают, что и мышление человека, и опосредованно его язык определяются действительностью, внешним миром, поэтому отводить языку роль детерминирующего фактора в формировании мышления есть идеализм.

Определяющая роль внешней действительности в формировании человеческого мышления, разумеется, не подлежит обсуждению, она бесспорна. При этом, однако, следует учитывать активность процессов отражения действительности человеком: человек отнюдь не пассивно запечатлевает тот материал, который «поставляет» ему внешний мир,- этот материал определенным образом организуется, структурируется воспринимающим субъектом; человек, как говорят, «моделирует» внешний мир, отражая его средствами своей психики. Тот или иной способ моделирования определяется потребностями человека, прежде всего социальными, производственными. Вполне естественно, что эти потребности, связанные с условиями существования, могут быть различными у разных исторически сложившихся общностей людей. В какой-то степени отличаются соответственно и способы моделирования действительности. Проявляется это прежде всего в языке. Следовательно, специфика языка здесь - вопреки гипотезе Сепира - Уорфа - скорее вторична, во всяком случае она не первична: нельзя сказать, что специфика языка определяет специфику мышления.

Так обстоит дело в филогенезе, т. е. в истории становления и развития человека (и его языка). Однако в онтогенезе, т. е. в индивидуальном развитии человека, ситуация складывается несколько иная. Каждый человек овладевает знаниями о мире, о внешней действительности - отображает внешнюю действительность в очень большой степени не непосредственно, а «через» язык. Хрестоматийный пример: спектр излучения и поглощения световых волн, определяющий цвет, разумеется, повсюду одинаков, не отличаются и физиологические способности представителей разных этносов к цветовосприятию; однако известно, что у одних народов различаются, например, три цвета, в то время как у других - семь и т. д. Естественно задать вопрос: почему, скажем, каждый африканец шона (юго-восточная группа языков банту) научается различать именно три основных цвета, не больше и не меньше? Очевидно, потому, что в его языке существуют названия именно для этих трех цветов. Здесь, следовательно, язык выступает в качестве готового орудия для того или иного структурирования действительности при ее отображении человеком.

Таким образом, когда возникает вопрос, почему вообще в данном языке существует столько-то названий цветов, видов снега и т. п., то ответ на него состоит в том, что русским, французам, индейцам, ненцам и т. д. для их практической деятельности в течение предшествовавших столетий (возможно, тысячелетий), грубо говоря, «нужно» было различать именно разно-/7//8/ видности соответствующих объектов, что и отразилось в языке. Другой вопрос заключается в следующем: почему каждый представитель языкового коллектива различает столько-то цветов и т. д. и т.п.? Здесь ответ состоит в том, что тот или иной способ восприятия внешней действительности в определенной степени «навязывается» конкретному индивидууму его языком, который представляет собой в этом отношении не что иное, как кристаллизованный социальный опыт данного коллектива, народа. С этой точки зрения, следовательно, гипотеза Сепира - Уорфа вполне разумна.

Сказанное выше, безусловно, никак не означает, что человек вообще не способен познать то, чему нет обозначения в его языке . Весь опыт развития различных народов и их языков показывает, что когда производственная и познавательная эволюция общества создает необходимость введения нового понятия, то язык никогда не препятствует этому - для обозначения нового понятия либо используется уже существующее слово с определенным изменением семантики, либо образуется новое по законам данного языка. Без этого, в частности, нельзя было бы представить себе развитие науки.

§ 4.2. Второе замечание, которое необходимо сделать в связи с проблематикой «язык и мышление» даже при самом сжатом ее рассмотрении, касается вопроса, насколько тесна, насколько нерасторжима связь между языком и мышлением.

Прежде всего надо сказать, что в онтогенезе (у ребенка) развитие речи и интеллектуальное развитие первоначально осуществляются «параллельно», по своим собственным закономерностям, при этом развитие речи оказывается более связанным с эмоциональной сферой, с установлением «прагматического» и эмоционального контакта с окружающими . Лишь впоследствии, к двум годам, линии речевого и интеллектуального развития «пересекаются», обогащая друг друга: начинается процесс, в результате которого мысль получает языковую форму и возможность приобщаться посредством языка к накопленному обществом опыту; теперь язык начинает служить не только потребностям элементарного контакта, но также, с развитием индивида, сложным формам самовыражения и т. п.

Налицо, следовательно, и известная автономия языка и мышления с генетической точки зрения (т. е. с точки зрения их происхождения и развития) , и в то же время их теснейшая взаимосвязь. /8//9/

По собственному опыту всем известно, что мышление далеко не всегда протекает в развернутой речевой форме. Значит ли это, что перед нами свидетельство (пусть и интуитивное) независимости мышления от языка? Это сложный вопрос, и ответ на него пока можно дать лишь предварительный.

Многое зависит от того, как мы будем истолковывать понятие «мышление». Если этот термин для нас означает не только абстрактное мышление, но и так называемое мышление образами, то вполне естественно, что это последнее - образное мышление - вовсе не должно быть обязательно речевым, словесным. В этом смысле неречевое мышление, очевидно, вполне возможно.

Другой аспект той же проблемы связан с существованием таких типов мышления, где речевая форма используется, но выступает как бы редуцированной: от нее остаются лишь некоторые, самые важные элементы, а все то, что «само собой разумеется», не получает речевого оформления. Этот процесс «компрессии» языковых средств напоминает обычную практику в диалогах, в особенности в хорошо знакомой ситуации, когда многое, принимаемое в качестве известного, опускается. Тем более это естественно в мысленных монологах, или «монологах для себя», т. е. когда нет необходимости заботиться о достижении понимания со стороны собеседника.

Такая свернутая речь, оформляющая мышление, носит название внутренней речи. Важно подчеркнуть, что внутренняя речь представляет собой все же редуцированную «обычную» речь, возникает на ее основе и без нее невозможна (внутренняя речь отсутствует у ребенка, еще не овладевшего в достаточной степени языком) .

ЛИТЕРАТУРА

К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин о проблемах языка. - В. А. Звегинцев. История языкознания XIX–XX вв. в очерках и извлечениях. Ч. 2, М., 1960.

Выготский Л. С. Мышление и речь. М., 1934.

Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка. Под ред. Б. А. Серебренникова. М., 1970 (гл. V). /9//10/

л______________

лингвистика

Л.В. Балкова

Язык как особая форма отражения и познания определенности

в статье рассматривается пространственно-временная определенность в физическом и грамматическом понимании, а также способы ее отражения в языке в процессе создания типов грамматических моделей.

Ключевые слова: пространство, время, пространственно-временная определенность, язык, физические и грамматические характеристики пространственновременной определенности.

Рубеж ХХ-ХХ1 вв. - время смены парадигм научного мышления и изменения естественнонаучной картины мира. До начала нашего столетия в науке господствовала возникшая в Новое время ньютоновско-картезианская механистическая система мышления, основанная на теориях И. Ньютона и Р. Декарта , которым принадлежала идея принципиальной двойственности реальности: материя и ум - различные, параллельные друг другу субстанции. Отсюда следовало, что материальный мир можно описать объективно, не включая в описание человека-наблюдателя с его специфической позицией, с его субъективностью. Современная картина мира в качестве опровержения механистического подхода предполагает неразрывную связь субъекта и объекта познания, основанную на единстве сознания и материи, что во многом определяет трансдисциплинарный характер развития науки. Языку отводится особое место в познании объективной реальности, т.к. он позволяет рассмотреть, каким образом идеальные объекты, отражаясь в сознании, приобретают материальную форму.

Людвиг фон Витгенштейн (1889-1951) еще в середине прошлого столетия писал, что только совокупность исследования объективной реальности, мышления и языка составит основную аналитическую деятельность в науке . Многие понятия и методы языкознания уже давно применяются в математической логике, информатике, когнитологии и других

науках. В языкознании подход, основанный на понимании языка как субстанции, взаимосвязанной с объективной реальностью, использовали такие ученые, как И.А. Бодуен де Куртене, И.Г. Кошевая, Г.П. Мельников, Б. ли Уорф, А.А. Потребня, Э. Сепир, И.И. Срезневский, Ф. де Сос-сюр, У. Чейф и др. В своих работах при описании языковых явлений они использовали термины и категории, распространенные в физике и информатике, такие как знак, член определенной знаковой системы, код, коэффициент, индекс, функциональные зависимости, функции, стабильность, системность и др.

И.Г. Кошевая делает вывод о том, что «язык, преломляя в своих знаковых системах значение конечного и бесконечного, выступает специфическим средством отражения объективных пространственно-временных отношений, которые как формы бытия материи безграничны» . Данный подход основывается на взаимосвязи языка и отраженной в нем пространственно-временной определенности. С этой точки зрения определяющим грамматическим значением обладают характеристики определенности, пространства и времени, которые реализуются в грамматических категориях и структурах (абстрактных или конкретных), каждая из которых есть «следствие универсального процесса отражения», а язык, являясь «системой специфического отражения мира, выступает как инструмент для раскрытия закономерностей в таких далеких от него дисциплинах, как математика и физика» .

Вышесказанное позволяет рассмотреть Определенность и связанные с ней категории Пространства и Времени в качестве трансдисциплинарных понятий, открывающих возможность создания «системы координат», которую можно использовать в рамках нескольких дисциплин, для решения конкретной исследовательской или практической задачи. Центром «системы координат» может выступать как физический, так и философский объект, например, человек в момент речи или квантовая частица. В каждом отдельном случае физические или философские характеристики данных категорий будут влиять на их реализацию в объективной реальности или в конкретных грамматических правилах и структурах.

Здесь возникает вопрос о соответствии содержания данных понятий в физическом и лингвистическом понимании, ответ на который предполагает сопоставление физических и грамматических характеристик и описание данных явлений объективной реальности с целью поиска соответствий на различных уровнях ограничительных связей: фонетическом, семантическом, лексическом, грамматическом, синтаксическом и текстологическом. Иными словами, необходимо рассмотреть, каким образом свойства материи, связанные с пространственно-временной

Филологические

лингвистика

определенностью, такие как конечность / бесконечность, абсолютность / относительность, константность / переменность, статика / динамика, экстремальность / предельность, центробежность / центростре-мительность, благодаря отражательной функции языка реализуются в характеристиках грамматических, речевых и текстологических. Определяющими факторами внешнего воздействия, при этом, являются Определенность, Время и Пространство, которые, будучи неразрывно взаимосвязанными, преломляются в человеческом мышлении через категории количества, качества и лимитации. С помощью данных категорий физическая реальность отражается в реальности языковой.

Вспомним о теории квантовой неопределенности В. Гейзенберга и об энтропии как степени информационной неопределенности, которая, согласно формуле Шеннона, характеризуется устранением на квантовом уроне. Информационный смысл квантовой энтропии был пояснен в работе Бена Шумахера, посвященной квантовому состоянию данных, опубликованной в журнале «Physical Reviews» в 1995 г. Именно он ввел понятие «энтропийного неравенства» как соотношения переданной и полученной информации, соответствующего лингвистической трактовке соотношения знака и значения. Определенность, таким образом, раскрывается как количество переданной и полученной информации, обладающей определенными качественными характеристиками, которые ученые научились описывать математически .

Определенность на уровне философии представляет собой объективную закономерную взаимообусловленность явлений материального и духовного мира и взаимосвязана с таким понятием, как детерминизм. Центральным его ядром служит положение о существовании причинности, которая находит отражение в таком физическом и грамматическом явлении, как функциональная зависимость, представленной в лингвистике в качестве регулятора содержательной стороны значения, начиная от семантико-фонетического комплекса и заканчивая речевым комплексом и текстом, включая речевую ситуацию.

Определенность на уровне грамматики раскрывается в разных аспектах, например, как отграничение действия по характеру протекания во времени и пространстве посредством качественной и количественной лимитации, т.е. существует некоторый количественный предел, до которого данное действие или явление сохраняет свои качественные свойства. Значение пространственно-временной определенности является средством разграничения грамматических характеристик .

Способы грамматического выражения определенности, представленные в уровнях ограничительных связей, о которых мы скажем далее, суммар-

но образуют грамматическую категорию определенности / неопределенности, отражающую диалектическое противоречие единства противоположных сторон явления: оппозицию определенности и неопределенности.

В отличие от определенности, Неопределенность имеет безграничный и открытый характер, например, неопределенность множественности (типа: movables), не соотносящаяся с единичностью абстрактная множественность (tables). Безграничный характер неопределенности, ее перспективная направленность и бесконечность, в том числе пространственно-временная, противопоставляется конечности определенности. Если на уровне корреляции Определенность связана с особенностями восприятия и характером воспринимаемой информации, то на уровне системы языка она находит выражение в уровнях ограничительных связей (семантическом, лексическом, лексико-грамматическом, грамматическом, текстовом). Рассмотрим это на некоторых примерах.

1. На семантическом уровне Определенность находит выражение, например, в предельном характере семантического значения глаголов, выражающих восприятие, наличии у семантико-фонетического комплекса ограничительного потенциала, в семантических полях гравитации (центр поля - большая степень определенности), переходности глагола, которая отражает предельность и зависит от семантического значения корня.

2. На лексическом уровне, связанном с раскрытием ограничительного потенциала сематико-фонетических комплексов, она выражается в однокоренных словарных единицах статичной, процессной, лимитативной и квантификативной групп лексики (to catch - catching, to see - seeing, to put - putting).

3. На лексико-грамматическом уровне определенность может выражаться в наличии определенных ограничительных элементов (ing-окончания и послелоги, например, off: He askedfor the latter to be send off at once). В именительности, когда мы называем что-либо, мы выражаем определенность, которая неразрывно связана с Пространством и Временем, т.к. данные категории, прежде всего, позволяют что-либо определить. Само деление лексических единиц по принципу «имя / глагол» отражает отграничение предметов и их действий. Имя более определенно, чем действие.

4. На грамматическом уровне определенность представляется такими категориями, как модальность, лимитация, выделительность, парцелляция, константность, реальность, перфектность, переходность глагола, вид, который, включая в себя понятие нереальной предельности в ее достиг-нутости / недостигнутости, противопоставляется в оппозициях совершенности / несовершенности, предельности / непредельности, перфектности / имперфектности). В частности, дихотомическое противопоставление

Филологические

лингвистика

именной и глагольной предельности выступает как выражение общей идеи ограничения. Определенность как предельность или лимитативность находит отражение в аспектуальном характере семантико-фонетических комплексов, разделяющих положительный и отрицательный заряд.

5. На синтаксическом уровне можно констатировать, что наличие дополнения при глаголе, в том числе сложного, в значительной мере зависит от предельности глагола. Значительный интерес приобретают также взаимоотношения между непредельным непереходным глаголом и объектом, с одной стороны, и однокоренным предельным глаголом - с другой. Когда мы говорим «идти в пустыне», «плыть морем», «ехать по городу», то подчеркиваем пространственное местоположение. Объект не стесняет своего развития какими-либо лимитирующими действиями. Обозначенное непредельным глаголом действие развивается неограниченно: I believe John to be sailing over the world. Я верю, что Джон плывет на яхте вокруг света.

6. На уровне текста, или на речевом уровне, определенность присутствует, например, в процессе энтропии при коммуникативном акте, когда происходит смещение универсально-константных значений, в рекуррентных центрах как независимых линиях определенного текстового сегмента, смысловых ядрах и авторском ракурсе как специфическом единстве центральных звеньев с дальней периферией.

Характеристики Определенности в физическом ее понимании (относительность / абсолютность, известность / неизвестность, конечность / бесконечность) могут быть дополнены характеристиками как грамматической категории (предельность / непредельность, абстрактность / конкретность). И в том, и в другом случае характер определенности определяет противопоставление или оппозиция ее качеств, взаимосвязь с пространством и временем, а также субъективность восприятия. Физические характеристики Определенности взаимосвязаны со способами ее грамматического выражения, что влияет на образование таких грамматических категорий, как лимитативность.

Итак, Определенность, с точки зрения квантовой физики, понимается как «энтропийное равенство», имеющее конечный, предельный характер, стремящееся к одной точке, прежде всего, во времени и пространстве. Грамматически она раскрывается несколько в другом ключе, например, как преломленность конечного и бесконечного, определение конкретной значимости каждого знака, выражение общей идеи ограничения и «меры», и «предела», но «энтропийное равенство» отражает процесс энтропии в речи, также в языкознании оно может быть трактовано, как соответствие знака и значения и т.д. Определенность имеет непосредст-

венную взаимосвязь с такими формами бытия, как Информация и Язык, который выступает не только как способ передачи информации, но и как информация, и способ различных форм существования материи.

Современный уровень развития науки позволяет заключить, что пересечение физического и лингвистического понимания таких субстанций, как Пространство, Время и Определенность, является источником познания их сущности. Развитие квантовой информатики предполагает исследование информативных свойств языка, неразрывно взаимосвязанных данными понятиями, представленными во многих грамматических и философских категориях. Пространственно-временные координаты являются отправной точкой анализа для целого ряда уже существующих дисциплин и дисциплин будущего, таких как лингвистическая информатика или физическая лингвистика. Очевидно, что роль языка в познании мира будет неуклонно возрастать, т.к. он представляет собой особое явление, которое преломляет окружающий мир изоморфно через призму фонетически и грамматически организованных словарных знаков .

Рассмотренные на предмет взаимодействия с понятием Определенности различные грамматические явления позволили наблюдать, как реальность физическая отражается в реальности грамматической, каким образом язык фиксирует в своих структурах и категориях данную категорию. Если Язык является «формой», то его «базовые понятия» являются «гранями» данной формы, имеющими трансдисциплинарный характер. Пространство - это форма существования материи, Время - это форма движения материи, Определенность - это форма проявления общего состояния материи, которая неразрывно связана с таким понятием, как Информация. Язык, таким образом, выступает не только как способ передачи информации или как способ ее сохранения, но и как информация.

Задача современного языкознания заключается не только в том, чтобы выявить наборы инвариантных единиц внутренней структуры языка (типа фонем, тонем, интонем, морфем, лексем, схем построения словосочетаний и предложений), но и определить основные законы их взаимодействия и их системные характеристики. Предлагаемый подход во многом определяет прикладное значение лингвистики и ее роль в формировании так называемого блока базовых понятий.

Библиографический список

1. Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987.

2. Витгенштейн Л. Несколько заметок о логической форме / Пер. и примеч.

Ю. Артамоновой // Логос. 1995. № 6. С. 210-216.

3. Лингвистический энциклопедический словарь. СПб., 1990.

Филологические

лингвистика

4. Кошевая И.Г. О языке как особом средстве отражения действительности // Теоретические и прикладные аспекты лингвистики / Под ред. Е.И. Дибро-вой. М., 2013.

5. Кошевая И.Г., Свиридова Л.К. Грамматические структуры и категории английского языка. М., 2010.

6. Кошевая И.Г. Стилистика современного английского языка. М., 2011.

СОЗНАНИЕ, ОБЩЕНИЯ И ЯЗЫК

Сознание и общения два взаимообусловлены, взаимосвязанных момента. Только с помощью сознания осуществляется их совместная деятельность, ее организация и координация, передаются знания, ценности, опыт от одного человека к другому, от старшего поколения к младшему. С другой стороны, сознание возникает и функционирует из-за необходимости осуществления взаимодействия между людьми.

Сознание, общение и язык неотделимы друг от друга. Совместная деятельность людей (общественное производство, труд или общение в широком смысле этого слова) требует определенной знаковой системы, с помощью которой осуществляется коммуникация между людьми. Способом, который особенно опосредует механизм взаимодействия людей, позволяет передавать содержание сознания от человека к человеку, становится речь.

Язык - это орудие сознания, и форма, в которой фиксируется, выражается, передается весь содержание сознания. С помощью языка как системы знаков происходит объективация сознания. Внутренний мир субъекта выражается во внешнем мире. В языке также оказывается самосознание человека (внутренняя речь).

Неразрывную связь языка и сознания заключается в том, что сознание - это отражение действительности, а с помощью языка само мышление и сознание получают свое адекватное выражение. Язык - это инструмент мысли.

Язык возникает одновременно с развитием человеческого общества в процессе совместной трудовой деятельности и с появлением сознания. "Речь такая же древняя, как и сознание, язык является практическая, существующая и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознания, речь возникает только по необходимости, с настоятельной необходимости общения с другими людьми ".

Язык - это знаковая система. Она является средством общения и выражения мышления, а также специфическим способом хранения и передачи информации, средством организации и управления человеческой деятельностью.

С точки зрения соотношения общения и речи одна из важных функций последней - коммуникативная. Она раскрывает социальную природу сознания и речи. Язык как знаковая система функционирует на базе второй сигнальной системы, ее отличительная особенность заключается в том, что навыки обработки знаков (например, скорость речи, чтение, письмо и т. Д.) Не наследуются, а приобретаются, нарабатываются в процессе социализации человека.

Как правило, языка делятся на искусственные и естественные. Искусственные создаются для специальных видов деятельности, например, в искусстве - язык символов и художественных образов. Естественные языки формировались со становлением и развитием человеческих сообществ. Например, национальные языки - английский, французский, украинский и т. Д. Возникли в процессе становления этих наций.

Биологической предпосылкой возникновения языка является развитие звуковой формы сигнализации у высших животных. В результате эволюционного перехода от животных предков к человеку, становления трудовой деятельности и формируется речь. Появляется возможность с ее помощью не только выявлять свое эмоциональное состояние, но и воплощать в звуковой форме содержание сознания, накопленного материального и духовного опыта.

СОЗНАНИЕ КАК высшая форма отражения. Понятие идеального

Дисплей - это общее свойство материи. Движение - не что иное, как всеобщий способ бытия материи. Само движение трактуется как взаимодействие, а отражение - это свойство материальных систем воспроизводить в своих изменениях свойства других систем, взаимодействующих с ними.

Сознание как одна из форм отражения возникает на определенном уровне развития материи. В основе ее лежит информационное отображение, которое появляется в живой природе. Оно является таким типом отображения, при котором любая система способна использовать его результаты для своего действия во внешней среде или как способность активного использования результатов внешнего воздействия.

Информационное отображение имеет сигнальный характер. Факторы внешней среды живой организм воспринимает для реализации своих потребностей, заложенных программ по обеспечению жизнедеятельности. Факторы и состояние внешней среды не связаны непосредственно с существованием организма, то есть они не удовлетворяют его биологические потребности, но выполняют роль сигнала, означает наступление ситуации, делает их удовлетворения. Таким образом, механизм информационного отображения опосредуется внутренней программой организма. Например, темнота не удовлетворяет потребность в пище ночных охотников, но наступления темноты подает сигнал о начале охоты.

Информационное отображение носит избирательный характер. Воспринимаются не все явления, совокупное влияние внешней среды, а только те его факторы, которые имеют значение для реализации внутренней программы организма.

Информационное отображение возникает на том уровне развития живого, когда у организма появляется определенная свобода действия, по крайней мере способность к изменению своего положения в пространстве, то есть движения в среде.

Высоким уровнем информационного отображения можно считать опережающее отражение. Его определяют как способность организма изменять свое состояние, быть готовым отреагировать на воздействие внешних факторов в будущем. Например, некоторые растения выделяют яд против насекомых даже тогда, когда насекомые в этот момент питаются соседней растением. Чем выше степень развития живого организма, тем лучше развита у него способность к опережающему отражению.

Уровни информационного отображения.

1. Раздражительность - реакция в ответ на воздействие факторов внешней среды. Она появляется в простейших одноклеточных организмов и регулирует приспособительную поведение.

2. Чувствительность - способность чувствовать. Она предусматривает наличие органов чувств, нервной системы. Как уровень отображения чувственность характеризуется тем, что организм реагирует на внешние, непосредственно биологически нейтральные для него явления среды. Он также получает восприятия действительности, которые, с одной стороны, дифференцируют ее свойства, а с другой - существенные и значимые. Чувственность - это начальная форма психики.

3. Психическое образ. Он является основой и механизмом ориентацийно- исследовательской деятельности, которая присуща уже высокоразвитым животным. С помощью психического образа происходит отражение внешнего мира, его свойств и процессов, особенно новых и меняющихся. Поэтому идет моделирование объективной реальности и поведения в ней во внутреннем плане, в психическом образе субъекта. После - проекция образа на объективный мир и контроль за действием субъекта во внешней действительности.

По своей природе психический образ является функциональной реальностью. Он возникает как результат взаимодействия субъекта и объекта отражения. Содержание психического образа - это прежде всего отражение свойств объективной реальности, и без объекта полный образ невозможен. С другой стороны, образ невозможен и без субъекта отображения, поскольку это отражение не в мире объектов, а в психике субъектов.

Эта взаимосвязь субъекта и объекта раскрывает сущность идеального. Идеальное - не что иное как материальное, но преобразованное, отраженное в психике. Идеальное - это отражение материального, то есть мира объектов, но существует оно в субъекте отражение, как содержание психического образа.

Идеальное является гносеологической противоположностью материального. Материальное - сам объект и его свойства, объективная реальность. Идеальное - образ объективной реальности, то есть субъективная реальность. Идеальное является гносеологической сущности сознания, определяется в материалистической философии онтологически единственной с материей, но по своим свойствам, гносеологически ей противоположная.