Декабристы в России — кто такие и почему восстали. Что, если бы декабристы победили

– А панихидку-то я отслужил, как же-с! – помолчав, прибавил с простодушно-лукавою усмешкою. – Нынче парад был на Сенатской площади, благодарственное молебствие за ниспровержение крамолы. Святою водою войска и площадь кропили, очищали от крови – все крови боятся – да, чай, и святою водою крови не смыть. Владыка митрополит служил со всем духовенством, соборне. Ну а я не пошел. Матушка протопопица говорит: "Уж очень много, говорит, ты себе позволяешь, отец Петр! Смотри, как бы не налетело от архиерея по потылице". "Ну и пусть, говорю, пусть налетит!" Отпустил Казанскую с другими попами, а сам не пошел, облачился в черные ризы да панихидку и отслужил по пяти рабам Божиим новопреставленным. "Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих, Сергея, Михаила, Петра, Павла, Кондратия, иде же праведные упокояются. Прими, Господи, в мир Твой"… Ну, да уж что говорить, – примет, небось, примет.

Вдруг поднялся во весь рост и воскликнул торжественно:

– Свидетельствуюсь Богом живым: как святые умерли. Как готовые спелые гроздья, упали на землю, но не земля их приняла, а Отец Небесный. Венцов мученических сподобились, и не отнимутся от них венцы сии во веки веков. Слава Господу Богу! Аминь.

Опять, как тогда, в Вербное воскресенье, Голицын стал на колени и сказал:

– Благословите, отец Петр. Тот поднял руку.

– Нет, чашею.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа, – благословил его отец Петр, касаясь чашею лба, груди и плеч; потом дал поцеловать ее. Когда Голицын приложил к ней губы, красно-кровавый луч солнца упал на золотое дно и казалось, что чаша наполнилась кровью.

Отец Петр молча обнял его и хотел выйти.

– Постойте, – сказал Голицын, расстегнул ворот рубахи, пошарил за пазухой, вынул пачку листков и отдал ему.

– Что это? – спросил отец Петр.

– Записки Муравьева "Завещание России". Велел вам отдать. Сохраните?

– Сохраню.

Еще раз обнял его и вышел из камеры. Голицын долго сидел, не двигаясь, не чувствуя, как слезы текли по лицу его, и смотрел на заходящее солнце – небесную чашу, полную кровью. Потом опустил глаза и увидел на столе Маринькино письмо. Теперь уже знал, зачем такое письмо в такой день.

Вспомнил слова Муравьева: "Поцелуйте от меня Мариньку!" Взял письмо и поцеловал, прошептал:

– Маринька… маменька!

Вспомнил, как после свидания с нею в саду Алексеевского равелина целовал землю: "Земля, земля, Матерь Пречистая!" И как Муравьев в последнюю минуту перед виселицей тоже целовал землю. Вспомнил предсмертный шепот его сквозь щель стены: "Не погибнет Россия, – спасет Христос и еще Кто-то". Тогда не знал Кто, – теперь уже знал.

Радость, подобная ужасу, пронзила сердце его, как молния: Россию спасет Мать.

Л. М. Ляшенко. "…В том смысл стоянья на Сенатской"

Декабристы были последними военными заговорщиками… Но они сделались первыми идейными революционерами.

П. Н. Милюков

Дмитрий Сергеевич Мережковский предпочитал изъясняться с читателями не столько стихотворениями или эссе (хотя последних написал великое множество), сколько романами-трилогиями. В малые литературные формы близкие его сердцу идеи просто не укладывались. Стихотворения и эссе при этом добросовестно исполняли вспомогательную роль, дополняя то, что было высказано писателем в романах. Следует признать, что идеи Мережковского были настолько обстоятельны, даже космологичны, что действительно требовали достойного обоснования. Чтобы получить представление об их масштабности, достаточно обратиться к названиям трилогий и отдельных романов. "Христос и Антихрист", "Смерть богов", "Царство Зверя" – не правда ли, говорящие наименования? Мережковский размышляет в них о вере и безверии, о принципиальной возможности построить идеальное государство, где все граждане и, что не менее важно, власти живут по совести и правде. Причем совесть и правда подразумевались одни, – те, что выражены в произведениях писателя, а все, что помимо них, – это от лукавого.

Попытаемся определить, в какой период времени, по мнению писателя, произошла "смерть богов" именно в России. Иными словами, когда история нашей страны была сбита "с круга", результатом чего стало искажение хода ее естественного развития. Д. С. Мережковский не отличается здесь оригинальностью, поскольку для него, как и для многих, все беды начались с Петра I, вернее, с того момента, когда великий император напрочь разошелся в видении будущего России со своим сыном Алексеем Петровичем. О том, что данный момент является своеобразной отправной точкой тревожных размышлений писателя, свидетельствует и соответствующее название романа Мережковского, в основу которого положен упомянутый сюжет, – "Антихрист (Петр и Алексей)". Думается, не надо пояснять, кто есть пособник врага рода человеческого в этом произведении.

Александр I. Гравюра с портрета Дж. Доу (1825).

Другие события XVIII в. не привлекли внимания Дмитрия Сергеевича, поэтому, пропустив их, он пишет пьесу "Павел I" и два романа: "Александр I" и "14 декабря". Судя по всему, именно эти моменты российской жизни показались ему наиболее важными, а то и определяющими дальнейшую судьбу страны. В общем-то с писателем трудно не согласиться. Последние годы XVIII столетия и первая четверть XIX в. явились весьма значимым этапом в истории России. Дело не только в судорожных метаниях монархов, правивших в эти годы, но и в том, что на игровом поле политической жизни страны появляется новый персонаж: – пусть и недостаточно внятно организованное, но тем не менее отчетливо ощущаемое общественное движение. Оно, естественно, начинает предлагать свое видение проблем, стоявших перед Россией, а значит, и выстраивать свои альтернативы традиционному развитию империи. Альтернативность же истории, т. е. множественность возможностей развития событий, – один из самых интересных сюжетов науки о прошлом, а потому крайне привлекательных для беллетристов.

Для нашего разговора особенно интересно, что "отмашку" к началу размышлений о путях развития империи дает не только что проклюнувшееся общественное мнение, а Зимний дворец, т. е. та власть, которая, казалось бы, как никто должна была быть заинтересована в сохранении статус-кво. И тут уж совершенно невозможно разобраться, что являлось первичным. То ли власть отреагировала на какие-то сигналы, шедшие из толщи российской жизни, то ли общество, ободренное внезапными движениями власти, начало активную мыслительную (и не только мыслительную) деятельность. Впрочем, так ли уж важно в данном случае лидерство и приоритет? Гораздо полезнее попытаться понять, что произошло в нашей стране в первой четверти XIX в. и каким образом произошедшее отозвалось в последующие десятилетия.

Итак, движение декабристов как повод для размышлений о зарождении самодеятельности общества, о разрушительности или, наоборот, конструктивности революционного движения. Мережковский в романе "14 декабря" резко сужает хронологические рамки событий, дабы сфокусировать внимание на самом, с его точки зрения, главном. Он начинает рассказ с момента смерти Александра I и заканчивает его расправой правительства с участниками восстания. Что ж, подчинимся автору, оставив за собой право, когда это понадобится, выйти за жесткие временные рамки и поговорить о явлении декабризма в целом или наиболее важных его составляющих.

25 ноября 1825 г. в Петербурге получили известие о том, что в Таганроге умирает император Александр I. И хотя на следующий день в столице отслужили молебен во здравие монарха, стало понятно, что наследник должен готовиться к восшествию на престол. Однако именно это в общем-то обычное для монархического государства событие вызвало панику в российских "верхах". Дело в том, что явными наследниками престола в тот момент считались двое, а тайно желающих занять престол или кем – то планируемых на место монарха находи – лось и того более. Хотя, конечно, если обратиться к закону, все выглядело не так загадочно. Но кто в России в критической ситуации станет обращаться за помощью к закону?

Реальное положение дел складывалось следующим образом. Поскольку у Александра I не было сыновей, то императором, согласно закону о престолонаследии 1797 г., должен был быть провозглашен его брат, великий князь Константин Павлович. Но он, напуганный участью своего отца, Павла I, давно отказался считаться преемником правящего монарха, да и женитьба Константина на польской графине не давала возможности утвердиться на российском троне его наследникам. Переговоры, проходившие в свое время между Александром и Константином, закончились тем, что наследником престола оба посчитали своего младшего брата Николая Павловича. К тому же в 1818 г. у него родился сын (будущий Александр II), что обеспечивало надежную преемственность власти.

Век девятнадцатый

Правление Александра I

1. «Своими работами Сперанский придал нескольким годам нашей истории фальшивый оттенок… на самом деле, его работы назначались служить только праздной теоретической игрой и были прекращены при первом поползновении к реальному значению» (Н.Г.Чернышевский).

«По уму и таланту Сперанский, несомненно, самый замечательный из государственных людей, работавших с Александром, и, может быть, самый замечательный государственный ум и во всей новейшей русской истории» (А.А. Корнилов).

2. «Республиканец на словах и самодержец на деле» (П.А. Тучков об Александре I) .

3. «Реформы Александра I остановил страх. Страх перед дворянством, перед «темной» его частью… Страх перед европейской революцией…Тайный страх перед «слишком освобожденной Польшей» (В.В. Бондаренко)

Какова роль личности в истории, особенно если эта личность обличена властью? Может ли самодержавный правитель действительно быть самодержавцем и действовать согласно своей ВОЛИ, а не воли окружения? Ответ на этот вопрос не прост и судьба реформ Александра I может быть этому подтвержением.

1. Идеалы молодого Александра и первые преобразования. Оценка современников («дней Александровых начало» и записка Карамзина). Призрак Павла I

2. 1812 год и заграничный поход русской армии. Отношение армии к Александру.

3. Почему реакция после Европы

4. «Господствовавшее в дореволюционной (а одно время и в советской) историографии противопоставление первой и второй половины правления Александра I является в значительной степени условным» (Н.П. Ерошкин).

5. «Главной причиной неудач проектов преобразований первой четверти XIX в. стали невнятные, а порой и невыполнимые цели, поставленные Александром I». (Л.М. Ляшенко).

6. «Пушкин… был одним из самых счастливых людей в России, он творил свободу из неволи» (Ю.М. Лотман)

«Господствовавшее в дореволюционной (а в одно время и в советской) историографии противопоставление первой и второй половины правления Александра I … является в значительной степени условным» (Н.П. Ерошкин).

«Царствование Александра I представляет собой единый в своей внутренней сущности процесс. Деление его на два или больше периодов, различных по содержанию приходящихся на каждый из них мероприятий, должно быть отброшено» (А. Предтеченский).

«Главной причиной, не позволившей освободить крестьян и попытаться изменить политический строй уже в начале XIX в., оказалось сопротивление подавляющей части дворянства» (С.В. Мироненко).

«В чем заключалась причина безуспешности преобразовательных начинаний Александра I? Она заключалась в их внутренней непоследовательности» (В.О. Ключевский).

«Если бы сторонний наблюдатель, который имел случай ознакомиться с русским государственным порядком и с русской общественной жизнью в конце царствования Екатерины, потом воротился бы в Россию в конце царствования Александра и внимательно вгляделся бы в русскую жизнь, он не заметил бы, что была эпоха правительственных и социальных преобразований; он не заметил бы царствования Александра» (В.О. Ключевский)

«Александр I… хотя и любил поговорить о необходимости законности, свобод, даже представительного правления, на практике проводил ту же линию укрепления феодально-абсолютистских порядков, что и его предшественники» (В. А. Федоров).

«Царствование Александра I подобно долгострою Исаакиевского собора в Петербурге: «Сей храм – трех царств изображенье, гранит, кирпич – и разоренье».

Внешняя политика

«Александр сам принимал решения и не был одурачен Наполеоном… Тильзитские соглашения создали грубое разделение Европы на сферы русских и французских интересов» (Д. Маккензи, американский историк)

«Отечественная война 1812 г. является ярким примером, подтверждающим, что не отдельные личности, а народ – главный творец истории» (А.В. Фадеев).

«За всю кампанию в России Наполеон по большому счету ни разу не был разбит силой оружия. Но поверженная в невиданной духовной брани, его армия потерпела сокрушительное поражение – уничтожилась в себе самой» (А.В. Гулин).

«Коренной из всех его (Наполеона) ошибок была ошибка, происшедшая от полного незнания и непонимания русского народа. Не только он, но и буквально никто в Европе не предвидел, до каких высот героизма способен подняться русский народ, когда дело идет о защите родины» (Е.В. Тарле).

«Победа моральная была бесспорно. А в свете дальнейших событий можно утверждать, что и в стратегическом отношении Бородино оказалось русской победой все-таки больше, чем французской» (Е.В. Тарле)

"Представляется, что ни один из главнокомандующих не решил полностью задачи, поставленной перед битвой. Кутузов не смог остановить наступление неприятеля на Москву и вынужден был продолжить отступление. Наполеон, который, конечно же, не ставил перед собой задачу удержания Бородинского поля после сражения, не смог разгромить русскую армию, что в сложившейся ситуации стало началом самого крупного из его поражений." (О.Р. Айрапетов, современный историк)

«Даже сражение под Бородином не было ему (Наполеону) так необходимо, как под Малоярославцем. Правда, первое открыло ворота в Москву, но дало ему только бесполезный трофей; спасение его армии зависело от второго». (Н.А. Окунев).

Высказывания:
1) "Британия и Россия были великими державами на европейской периферии. Для обеих стран было выгоднее использовать свои силы вне Европы, где приобретения были проще, а другие европейские соперники почти не имели возможности вмешаться... Важнейшим текущим геополитическим приоритетом было то, что и русская, и британская безопасность были в большой опасности, если любая другая держава доминирует в континентальной Европе". (Д. Ливен, британский историк)

2) "Союз с Наполеоном - лишь изменение способов борьбы против него. Он нужен России для того, чтобы иметь возможность некоторое время дышать свободно и увеличивать в течение этого столь драгоценного времени наши средства и силы." (Александр I в письме к матери)

3) "Лучше прекратить всю торговлю мира на 10 лет, чем отдать ее навсегда под контроль Англии". (канцлер граф Н.П. Румянцев Дж. К. Адамсу, послу США в России)

4) "Здесь остановимся! Я должен собраться с силами... Кампания 1812 года закончена..." (Наполеон 28 июля в лагере под Витебском)

5) "... Можно сказать, что простое военное покушение на Россию обычно разбивалось об огромные масштабы и ресурсы страны, но комбинация военного и политического давления делала Российскую империю уязвимой". (Д. Ливен, британский историк)

6) "Я, слава Богу, здоров, мой друг, и не побит, а выиграл баталию над Бонапартием."

7) "Из всех моих сражений самое ужасное то, что я дал под Москвой. Французы показали себя в нем достойными одержать победу, а русские - называться непобедимыми". (Наполеон Бонапарт)

8) "Представляется, что ни один из главнокомандующих не решил полностью задачи, поставленной перед битвой. Кутузов не смог остановить наступление неприятеля на Москву и вынужден был продолжить отступление. Наполеон, который, конечно же, не ставил перед собой задачу удержания Бородинского поля после сражения, не смог разгромить русскую армию, что в сложившейся ситуации стало началом самого крупного из его поражений." (О.Р. Айрапетов, современный историк)

9) "С потерею Москвы не потеряна Россия. Первою обязанностью поставляю сохранить армию и сблизиться с теми войсками, которые идут к нам на подкрепление. Самим уступлением Москвы готовим мы гибель неприятелю... Приказываю отступать". (Светлейший князь М.И. Кутузов на совете в Филях).

10) "Несчастное отступление от нашей позиции выше Малоярославца... избавило неприятеля от неизбежной погибели и лишило Россию славы, а Европу выгоды кончить революционную войну... вся кровь, там пролитая, все затруднения, которые Россия впредь может испытать, падут на голову фельдмаршала Кутузова" (генерал Вильсон британскому послу лорду Каткэрту)

11) "Я лучше желаю построить «золотой мост», как вы называете, моему неприятелю, нежели поставить себя в такое положение, когда надо сделать coup de collier [большое усилие]... Я нисколько не уверен, что полное уничтожение империи Наполеона было бы уже таким благодеянием для света... Его наследство досталось бы не России и не какой-либо иной континентальной державе, но той державе, которая уже и теперь владычествует на морях и чье господство сделалось бы тогда невыносимым". (светлейший князь М.И. Кутузов генералу Вильсону)

12) "Русское государство так велико, что позволяет играть "в кошки и мышки" с неприятельской армией; на этом и должна базироваться в основном идея его обороны против превосходных сил неприятеля". (К. фон Клаузевиц)

«Не только Бородино, но и месяцы отступления и ожесточенных арьергардных боев были исполнены тем мужеством и самоотречением армии, которые заложили основу будущей победы». (Н. А. Троицкий)

Отсутствие точного плана и последовательного подхода к разрешению проблем было помехой реформ как в самой России, так и в заграничной политике Александра 1 (Дж. Хартли).

Общественное движение.

Декабристы

«Движение декабристов не является ни случайным, ни внезапным. Оказавшись одним из преломлений идей французских просветителей на русской почве, оно имело яркий спектр внутренних и внешних причин». (Л.М. Ляшенко).

«События 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади были результатом исключительного стечения обстоятельств. Случайность и закономерность так тесно переплелись в них, что разделить их практически невозможно» (С.В. Мироненко).

«14-му декабря … следует приписать то нерасположение ко всякому либеральному движению, которое постоянно замечалось в распоряжениях императора Николая» (Н.К. Шильдер).

«Для оценки события важен не день 14 декабря, а сами декабристы. Их влияние началось раньше этого злополучного дня и продолжалось долго после него…» (В. Ключевский).

«Декабристы - историческая случайность, обросшая литературой» (В.О. Ключевский).

«Декабристы были последними военными заговорщиками… Но они сделались первыми идейными революционерами». (П.Н. Милюков)

«День 14 декабря 1825 года окончательно закалил характер императора Николая. Этот день обрёк его некоторым образом на роль подавителя революций, но более всего – на поражение в Крымской войне». (Н.К. Шильдер)

Николай совершенно сознательно считал небесполезным и даже необходимым заимствовать от декабристов... все то, что могло ему пригодиться в качестве материала для государственной деятельности (А.А. Корнилов).

«Превращение (в первой четверти XIX в.) общественного движения в революционное было вызвано самим правительством» (А.А. Корнилов).

«Родоначальники «западничества» были ничуть не меньшими патриотами, чем «славянофилы», просто они были другими патриотами… Их патриотизм был обращен не в прошлое и настоящее, а в будущее России». (А.И. Володин)

Есть имена, которые покрывают собой работу целого поколения. Для молодого поколения 60-х г.г. имя Чернышевского было таким условным обозначением». (Н.А. Котляревский

Правление Николая I

«Общество и правительство разошлись между собой больше, чем когда-либо» (В.О. Ключевский о правлении Николая I).

Роль правителя в жизни государства, особенно в период транформации общества всегда актуальна в истории и привлекает к себе внимание исследователей. Критерием оценки деятельности правителя как правило, считают его умение решать насущные проблемы общества, способствовать его интеграции (сплочению).

Вторая треть 19 века – время важных перемен в Европе. Происходит становление индустриального общества, В Великобритании, Франции завершился промышленный переворот, процесс индустриализации, в других европейских странах также начинается модернизация, сопровождавшаяся не только изменениями в экономике, но и трансформацией всей системы.рост национального самосознания, набирают силу движения за объединение в Германии, Италии.

С 1825 года на российской престоле находится Николай I, и именно под его руководством предстояло России адекватно ответить на вызовы времени.

Поэтому в своем эссе мне бы хотелось найти ответ на вопрос: насколько деятельность Николая I способствовала сплочению российского общества при решении вызовов времени или напротив, российский историк Ключевский прав, утверждая, что деятельность Николая I способствавало не сплочению российского общества, а напротив, все большему расколу. А для этого необходимо ответить на следующие вопросы (задачи)

«Было бы несправедливо отрицать громадные успехи, сделанные в это 30-летнее царствование (Николая I) во всех отраслях государственного устройства России; во всем же, что было сделано в этот период, Государю принадлежало личное, непосредственное руководство» (Д.А. Милютин).

«Что бы ниговорил Николай, после того, как Секретный комитет единодушно высказался против крестьянской реформы, первоначальные замыслы царя... были совершенно иными. Император сознавал неизбежность и своевременность подготовки к более радикальным мерам в крестьянском вопросе. (С.В. Мироненко)

«Родоначальники западничества были ничуть не меньшими патриотами, чем славянофилы, просто они были другими патриотами... Их патриотизм был обращён не в прошлое и настоящее, а в будущее России» (А.И. Володин)

«Император умер, да здравствует император! Длинная и, надо-таки сознаться, безобразная страница в истории русского царства дописана до конца…» (О Николае I) Из дневника цензора А.В.Никитенко (1855)

«Пытаясь во всем подражать Петру, он (Николай I) смотрел на государство как инструмент, который способен изменять мир. Однако в отличие от своего великого предка он на самом деле вовсе не стремился к изменениям окружающего мира. Ему было достаточно того, что бюрократический аппарат позволяет регулировать и держать под контролем жизнь общества». С.В. Мироненко

«Александр (Первый) и Николай (Первый) владели, а не правили Россией, проводили в ней свой династический, а не государственный интерес..., не желая и не умея понять нужд народа, истощали в своих видах его силы и средства». (В.О. Ключевский)

Внешняя политика Николая I

Вопросы для обсуждения

Николай I - «жандарм Европы» или умелый защитник российских внешнеполитических интересов?
- «Спасти любой ценой»: выгодна ли была России военная помощь Австрийской империи в подавлении венгерского восстания 1849 г.

Крымская война как логичный итог царствования Николая I?

«На Западе не хватало понимания одной вещи, казавшейся Николая I простой и очевидной: его огромная страна не нуждалась в новых территориях – они могли только ослабить её» (В.В. Дегоев, современный историк-международник)

«К тому же активизацией и возможными успехами восточной внешней политики царь намеревался несколько отвлечь внимание армии от внутренних проблем, от обсуждения 14 декабря и последовавших за ним правительственных репрессий» (История внешней политики России. Первая половина XIX века.).

«Не без основания Закавказские провинции могут быть названы нашею колониею, которая должна приносить государству весьма важные выгоды произведениями южных климатов» (Е.Ф. Канкрин, министр финансов при Николае I).

«Мысль о распаде империи султана являлась идеей - фикс Николая I» (В.Н, Виноградов, современный историк)

«Лондонские конвенции фиксировали фактически сложившиеся ко времени их заключения положение вещей…» (История внешней политики России. Первая половина XIX века.).

«Наступила торжественная минута, которую я предсказывал в продолжении 15 лет: революция воскресла из пепла … нашему общему существованию угрожает неминуемая опасность» (из письма Николая I королю Пруссии Фридриху-Вильгельму IV от 7 марта 1848 г.)

О Крымской войне 1853-1856 гг.: «Мы мнили себя непобедимыми и горько в том разочаровались: врага мы не закидали шапками». (В.А. Докудовский).

«Царизм начал и он же проиграл эту войну, обнаружив свою несостоятельность и в дипломатической области и в организации военной обороны государства…» (академик Е.В. Тарле)

Правление Александра II

«Реформы в России начинались как ответ на западное давление, которое принимало болезненную форму военный ударов (Из книги А. Тойнби «Постижения истории»)

«Александр сделался сторонником реформ не в силу гуманных идей, которые привил ему в юные годы Жуковский, не в силу своей симпатии к людям, выступавшим в 40-х годах против крепостного права, а в силу прочно осознанного им в эпоху Крымской войны убеждения в необходимости коренных преобразований ради сохранения и усиления мощи Российского государства» (История России в портретах).

«Александр Второй не был ни либералом, ни фанатиком реакции, до воцарения не имел своей программы, определённой политической системы. Однако, вступив на престол в момент кризиса старой системы, пробуждения общественного мнения, требовавшего реформ, он сумел это осознать и найти новые решения и новых людей». (Л.Г. Захарова)

Отмена крепостного права + другие Великие реформы

«Как ни странно, но освобождение крестьян нанесло первый удар монархическому чувству крестьянства». (Г.П.Федотов).

«Не могу быть зависимым!» - бились сердца. «Не могу иметь рабов!» - бились благородные сердца. Вот два великие чувства, которые создали 1812 год и 1861 год». (В.В.Розанов).

«Имя Александра II принадлежит истории; если бы его царствование завтра же окончилось – все равно, начало освобождения сделано им, грядущие поколения это не забудут» (А.И. Герцен).

«Во всей нашей истории нет другого события, равного по значению освобождению крестьян» (В.О. Ключевский).

«Отмена крепостного права представляет собой, вероятно …единственный в своем роде пример социального переустройства под руководством государства в новой европейской политике» (Т. Эмменс)

«Освобождение крестьян и движение России пусть и не по американскому, фермерскому пути развития, но хотя бы по прусской модели капитализма – огромное прогрессивное событие» (Н.Я. Эйдельман).

«По своей социально-экономической сущности реформа 1861 г. представляла собой промежуточный вариант аграрных преобразований, поскольку предполагала развитие и помещичьего, и крестьянского землевладения. Короче говоря, реформа 1861 г. в целом была историческим компромиссом, отразившим собой особенности деревни предреформенной эпохи» (И.Д. Ковальченко).

«Судебные уставы являлись одним из лучших звеньев в последовательном ряду преобразований императора Александра II» (А.Ф. Кони).

«Принципиальный характер всех проведенных в царствование Александра II реформ по сути один: немедленное или постепенное уничтожение сословных привилегий и перегородок» (Е.П. Толмачев)

«В истории человечества редко встречаются столь величественные картины коренного, но мирного преобразования государства…, чем та, которую явила из себя эпоха «великих реформ» царствования Александра II». (Н.В. Давыдов)

Общественное движение

«Есть имена, которые покрывают собой работу целого поколения… Для молодого поколения 60-х гг. имя Чернышевского было условным именем». (Н.А. Котлеревский).

Внешняя политика

«Во время турецкой войны 1877-78 гг. как войска, так и многие из наших военачальников показали замечательную доблесть… Тем не менее все-таки война эта не была ни по своему ходу, ни по результатам такой, как этого ожидали» (С.Ю. Витте).

«Преобразования производятся успешно Петрами Великими; но беда, если за них принимаются Людовики XVI-ые и Александры II-ые». (С.М. Соловьев об Александре II).

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Sem4/intro.php

Никто не сделал больше него для России, хотя ни ему, ни его современникам не было дано видеть добрые плоды его трудов, а пришлось только испытывать терния, рассеянные на пути (Б.Н. Чичерин об Александре II).

«…Правление Александра II было, с одной стороны, было возвращением к более гибкой и маневренной политике, которую демонстрировали Екатерина II и Александр I, с другой – осуществлением уже поставленных жизнью и обществом… реформ». (В.Г. Чернуха).

Правление Александра III

«Об императоре Александре III все знали, что, не желая никаких завоеваний, приобретений, никаких военных лавров, император никогда, ни в коем случае не поступится честью и достоинством вверенной ему Богом России» (С.Ю. Витте).

«Главнейшая заслуга императора Александра Третьего в том, что он процарствовал мирно, не имея ни одной войны, но он дал России года мира и спокойствия не уступками, а справедливой и непоколебимой твердостью» (С.Ю. Витте).

«Император Александр III, получив Россию, при стечении самых неблагоприятных политических конъюнктур, - глубоко поднял международный престиж России без пролития капли русской крови» (С.Ю. Витте).

«Контрреформы в России - это не реформы со знаком минус; это своеобразное следствие реформ в том виде, в котором они были проведены, и одновременно способ разрешения общественных противоречий, реформами пораждённых» (В.И Пантин)

«Царствование Александра III как будто было призвано убедить подданных империи в том, что любые завоеванные при самодержавии уступки непрочны, поскольку зависят от воли очередного монарха… Можно сказать, что за время его правления Россия еще более приблизилась к революции». (А.В. Твардовская).

«Поражение консерваторов объяснялось слабостью их теоретических и программных установок. … В царствование Александра III власть и общество в России разошлись и, как показала история, навсегда» (В.Л. Степанов).

40. «История России в XIX веке – это поиск и борьба путей в неведомое (пока еще именно Россией) и в незнаемое (мировым сообществом вообще)» (Л.М. Ляшенко).

Похожая информация.

Компанией молодых дворян, мечтавших изменить положение дел в России. На ранних этапах в декабристских тайных обществах участвовало довольно много людей, и позже следствию приходилось думать, кого считать заговор-щиком, а кого — нет. Все потому, что деятельность этих обществ ограничивалась исключительно разговорами. Были ли готовы члены Союза благоден-ствия и Союза спасения перейти к каким-либо активным действиям — вопрос спорный.

В общества входили люди разной степени знатности, достатка и положения, однако есть несколько вещей, которые их объединяли.

Декабристы на мельнице в Чите. Рисунок Николая Репина. 1830-е годы Декабрист Николай Репин был приговорен к каторжным работам на 8 лет, затем срок сократили до 5 лет. Наказание он отбывал в Читинском остроге и в Петровском Заводе. Wikimedia Commons

Все они были дворяне

Бедные или зажиточные, родовитые или не очень, но все они относились к дворянству, то есть к элите, что предполагает некоторый уровень жизни, образование и статус. Это, в частности, означало, что многое в их поведении определял кодекс дворянской чести. Впоследствии это поставило их перед сложной моральной дилеммой: кодекс дворянина и кодекс заговорщика очевидно противоречат друг другу. Дворянин, будучи пойманным на неудачном восстании, должен явиться к государю и повиниться, заговорщик должен молчать и никого не выдавать. Дворянин не может и не должен лгать, заговорщик — делает все, что требуется для достижения его целей. Представить себе декабриста живущим на нелегальном положении по подложным документам — то есть обычной жизнью подпольщика второй половины XIX века — невозможно.

Подавляющее большинство было офицерами

Декабристы — это люди армии, профессиональные военные с соответствую-щим образованием; многие прошли через сражения и были героями войн, имели боевые награды.

Они не были революционерами в классическом смысле

Все они искренне полагали главной своей целью службу на благо отечества и, сложись обстоятельства по-другому, почли бы за честь служить государю в качестве государственных сановников. Свержение государя вовсе не было главной идеей декабристов, они пришли к ней, глядя на текущее положение вещей и логически изучая опыт революций в Европе (и далеко не всем им эта идея была по душе).

Сколько всего было декабристов?

Камера Николая Панова в тюрьме Петровского Завода. Рисунок Николая Бестужева. 1830-е годы Николай Бестужев был осужден в каторжную работу навечно, содержался в Чите и в Петровском Заводе, затем в Селенгинске Иркутской губернии.

Всего после восстания 14 декабря 1825 года было арестовано более 300 человек, из них осуждено 125, остальных оправдали. Точное количество участников декабристских и преддекабристских обществ установить сложно — именно в силу того, что вся их деятельность сводилась к более или менее абстрактным разговорам в дружеском кругу молодых людей, не связанных четким планом или строгой формальной организацией.

Стоит заметить, что люди, участвовавшие в декабристских тайных обществах и непосредственно в восстании, — это два не слишком пересекающихся множества. Многие из тех, кто участвовал в заседаниях ранних декабристских обществ, впоследствии полностью потеряли к ним интерес и стали, например, ревностными чиновниками-охранителями; за девять лет (с 1816 по 1825 год) через тайные общества прошло довольно много людей. В свою очередь, в восстании участвовали и те, кто вообще в тайные общества не входил или был принят за пару дней до мятежа.

Как становились декабристами?

«Русская правда» Павла Пестеля. 1824 год Программный документ Южного общества декабристов. Полное название — Заповедная государственная грамота великого народа российского, служащая заветом для усовершенствования России и содержащая верный наказ как для народа, так и для временного верховного правления, обладающего диктаторскими полномочиями.

Чтобы оказаться причисленным к кругу декабристов, иногда доста-точно было ответить на вопрос не вполне трезвого приятеля: «Есть общество людей, желающих блага, процветания, счастья и свободы России. Ты с нами?» — причем оба про этот разговор впоследствии могли забыть. Стоит заметить, что разговоры про политику в дворянском обществе того времени совершенно не поощря-лись, так что те, кто был к таким разговорам склонен, волей-неволей образовывали замкнутые кружки по интересам. В известном смысле можно считать декабристские тайные общества способом социализации тогдашнего поколения молодых людей; способом уйти от пустоты и скуки офицерского общества, найти более возвышенный и осмысленный способ существования.

Так, Южное общество возникло в крохотном украинском местечке Тульчине, где был расквартирован штаб Второй армии. Образованные молодые офицеры, чьи интересы не сводятся к картам и водке, собираются в своем кругу, чтобы поговорить о политике — и это единственное их развлечение; эти собрания они назовут, по тогдашней моде, тайным обществом, что, по сути, было просто свойственным эпохе способом обозначить себя и свои интересы.

Сходным образом Союз спасения был просто компанией боевых товарищей лейб-гвардии Семеновского полка; многие были родственниками. Вернувшись с войны в 1816 году, они организовывают свой быт в Петербурге, где жизнь была довольно дорогая, по знакомому солдатам артельному принципу: снимают вскладчину квартиру, скидываются на пропитание и прописывают в уставе детали общего быта. Эта небольшая дружеская компания впослед-ствии и станет тайным обществом с громким названием Союз спасения, или Общество истинных и верных сынов отечества. На деле это совсем небольшой — пара десятков человек — дружеский кружок, участникам которого хотелось, помимо прочего, поговорить про политику и пути развития России.

К 1818 году круг участников станет расширяться, и Союз спасения реформируется в Союз благоденствия, в котором было уже около 200 человек из Москвы и Санкт-Петербурга, причем все вместе они никогда не собирались и два члена союза могли быть уже и не знакомы лично. Это неконтролируемое расширение круга и побудило лидеров движения объявить о роспуске Союза благоденствия: избавиться от лишних людей, а также дать возможность тем, кто хотел всерьез продолжать дело и готовить уже настоящий заговор, делать это без лишних глаз и ушей.

Чем они отличались от других революционеров?

Первая страница конституционного проекта Никиты Муравьева. 1826 год Конституция Никиты Михайловича Муравьева — программный документ Северного общества. Официально обществом не была принята, однако была широко известна и отражала настроения большинства его членов. Составлена в 1822-1825 годах. Проект «100 главных документов российской истории»

По сути, декабристы были первой политической оппозицией в истории России, созданной по идейным осно-ваниям (а не, например, в порядке борьбы придворных группировок за доступ к власти). Советские исто-рики привычно начинали ими цепочку революционеров, которая продолжалась Герценом, петрашев-цами, народниками, народовольцами и, наконец, большевиками. Однако декабристов от них отличало прежде всего то, что они не были одержимы идеей революции как таковой, не заяв-ляли, что любые преобразования бессмысленны, пока не свергнут старый порядок вещей и не провоз-глашено какое-то утопическое идеальное будущее. Они не противо-поставляли себя государству, а слу-жили ему и к тому же были важной частью российской элиты. Они не были профессиональными революционе-рами, живущими в рамках очень специ-фической и во многом марги-нальной субкультуры — как все, кто позднее пришел им на смену. Они мыслили себя возможными помощни-ками Александра I в деле проведения реформ, и если бы император продолжил ту линию, которую он на их глазах так смело начал, даровав конституцию Польше в 1815-м, то они были бы счастливы помочь ему в этом.

Что вдохновило декабристов?

Сражение за Москву у Бородина 7 сентября 1812 года. Картина Альбрехта Адама. 1815 год Wikimedia Commons

Более всего — опыт Отечественной войны 1812 года, характеризовавшейся огромным патриотическим подъемом, и Заграничного похода русской армии 1813-1814 годов, когда множество молодых и горячих людей впервые увидело вблизи другую жизнь и этим опытом оказалось совершенно опьянено. Им казалось несправедливым, что Россия живет не так, как Европа, и еще более несправедливым и даже диким — что солдаты, с которыми они бок о бок выиграли эту войну, сплошь из крепостных и помещики обращаются с ними как с вещью. Именно эти темы — реформы для достижения большей справедливости в России и отмена крепостного права — и были главными в разговорах декабристов. Не менее важным был и политический контекст того времени: преобразования и революции после Наполеоновских войн произошли во многих странах, и казалось, что вместе с Европой может и должна поменяться и Россия. Самой возможностью всерьез обсуждать перспективы смены строя и революции в стране декабристы обязаны политическому климату.

Чего хотели декабристы?

В общем — реформ, изменений в России к лучшему, введения конституции и отмены крепостного права, справедливых судов, равенства людей всех сословий перед законом. В деталях же они расходились, зачастую кардинально. Справедливым будет сказать, что никакого единого и четкого плана реформ или революционных изменений у декабристов не было. Невозможно представить себе, что было бы, если бы восстание декабристов увенчалось успехом, потому что сами они не успели и не смогли договориться о том, что делать дальше. Как вводить конституцию и устраивать всеобщие выборы в стране с поголовно неграмотным крестьянским населением? Ответа на этот и на многие другие вопросы у них не было. Споры декабристов между собой знаменовали лишь зарождение культуры политической дискуссии в стране, и многие вопросы ставились впервые, а ответов на них и вовсе ни у кого не было.

Впрочем, если у них и не было единства по поводу целей, то по поводу средств они были единодушны: своего декабристы хотели добиться путем военного переворота; того, что сейчас мы бы назвали путчем (с той поправкой, что если бы реформы исходили от трона, декабристы бы их приветствовали). Идея народного восстания была им абсолютно чужда: они были твердо уверены, что народ вовлекать в эту историю крайне опасно. Восставшим народом невозможно управлять, а войска, как им казалось, останутся у них под контролем (ведь у большинства участников был опыт командования). Главное здесь — что они очень боялись кровопролития, междоусобия и полагали, что военный переворот дает возможность этого избежать.

В частности, поэтому декабристы, выводя полки на площадь, совершенно не собирались объяснять им свои резоны, то есть вести пропаганду среди собственных солдат они считали делом ненужным. Они рассчитывали только на личную преданность солдат, которым старались быть заботливыми командирами, а также на то, что солдаты просто будут выполнять приказы.

Как прошло восстание?

Сенатская площадь 14 декабря 1825 года. Картина Карла Кольмана. 1830-е годы Bridgeman Images / Fotodom

Неудачно. Нельзя сказать, что у заговорщиков не было плана, но выполнить его не удалось с самого начала. Им удалось вывести на Сенатскую площадь войска, однако планировалось, что на Сенатскую они придут к заседанию Государственного совета и Сената, которые должны были присягать новому государю, и потребуют введения конституции. Но когда декабристы пришли на площадь, выяснилось, что заседание уже закончилось, сановники разош-лись, все решения приняты, а требования предъявлять попросту некому.

Ситуация зашла в тупик: офицеры не знали, что делать дальше, и продол-жали держать войска на площади. Восставших окружили правительственные войска, произошла перестрелка. Восставшие просто стояли на Сенатской, даже не пытаясь совершить какое-либо действие — например, отправиться на штурм дворца. Несколько выстрелов картечью со стороны правительственных войск рассеяли собравшихся и обратили их в бегство.

Почему восстание провалилось?

Для удачи любого восстания нужна несомненная готовность в какой-то момент пролить кровь. Этой готовности у декабристов не было, они не хотели кровопролития. А представить себе удачный мятеж, лидеры которого прилагают все усилия, чтобы никого не убить, историку сложно.

Кровь все равно пролилась, но жертв было сравнительно немного: обе стороны стреляли с заметной неохотой, по возможности поверх голов. Правительственные войска ставили задачу просто рассеять мятежников, а те отстреливались. Современные подсчеты историков показывают, что во время событий на Сенатской с обеих сторон погибло около 80 человек. Разговоры о том, что жертв было до 1500 человек, и о куче трупов, которые полиция ночью скидывала в Неву, ничем не подтверждаются.

Кто и как судил декабристов?

Допрос декабриста Следственным комитетом в 1826 году. Рисунок Владимира Адлерберга Wikimedia Commons

Для расследования дела был создан специальный орган — «высочайше учреж-денный Тайный комитет для изыскания соучастников злоумышленного общества, открывшегося 14 декабря 1825 года», куда Николай I назначил в основном генералов. Для вынесения приговора специально учредили Верховный уголовный суд, в который назначили сенаторов, членов Государственного совета, Синода.

Проблема заключалась в том, что императору очень хотелось осудить мятеж-ников справедливо и по закону. Но подходящих законов, как выяснилось, не было. Не существовало никакого цельного кодекса с указанием относитель-ной тяжести разных преступлений и мер наказаний за них (вроде современного Уголовного кодекса). То есть можно было воспользоваться, скажем, Судеб-ником Ивана Грозного — его никто не отменял — и всех, например, сварить в кипящей смоле или колесовать. Но было понимание, что это уже никак не соответствует просвещенному XIX веку. К тому же подсудимых много — и вина их очевидным образом различается.

Поэтому Николай I поручил Михаилу Сперанскому — сановнику, тогда известному своим либерализмом, — разработать какую-то систему. Сперанский разбил обвинение на 11 разрядов по степени вины, про каждый разряд прописал, какой состав преступления ему соответствует. А потом обвиняемых расписали по этим разрядам, и по каждому судьи, выслушав записку о силе его вины (то есть итог следствия, нечто вроде обвинительного заключения) голосовали, соответствует ли он этому разряду и какую меру наказания назначить каждому разряду. Вне разрядов шли пятеро, пригово-ренных к смертной казни. Впрочем, приговоры делали «с запасом», чтобы государь мог проявить милосердие и смягчить наказание.

Процедура была такая, что сами декабристы на суде не присутствовали и не могли оправдываться, судьи рассматривали только подготовленные Следственным комитетом бумаги. Декабристам лишь огласили готовый приговор. За это они потом упрекали власть: в более цивилизованной стране у них были бы адвокаты и возможность защищаться.

Как декабристы жили в ссылке?

Улица в Чите. Акварель Николая Бестужева. 1829-1830 годы Fine Art Images / Heritage Images / Getty Images

Те, кто получил приговор в каторжные работы, были отправлены в Сибирь. По приговору они также были лишены чинов, дворянского достоинства и даже боевых наград. Более мягкие приговоры последним разрядам осужденных — это ссылка на поселение или в отдаленные гарнизоны, где они продолжали службу; не все лишались чинов и дворянства.

Осужденных в каторжные работы начали отправлять в Сибирь постепенно, небольшими партиями — везли на лошадях, с фельдъегерями. Первой партии, из восьми человек (из самых известных туда входили Волконский, Трубецкой, Оболенский), не повезло особенно: их отправили на настоящие рудники, на горные заводы, и там они провели первую, действительно тяжелую зиму. Но тут, по счастью для декабристов, в Петербурге спохватились: ведь если распределить государственных преступников с опасными идеями по сибир-ским рудникам, это же означает собственными руками рассеять мятежные идеи по всей каторге! Николай I принял решение, во избежание распростра-нения идей, собрать всех декабристов в одном месте. Тюрьмы такого размера нигде в Сибири не имелось. Приспособили острог в Чите, туда перевезли тех восьмерых, кто уже страдал на Благодатском руднике, и остальных везли уже сразу туда. Там было тесно, все узники содержались в двух больших помеще-ниях. И так уж получилось, что там совершенно не было никакого объекта каторжных работ, никакого рудника. Последнее, впрочем, не очень тревожило петербургские власти. Взамен каторжных работ декабристов водили засыпать овраг на дороге или молоть зерно на мельнице.

К лету 1830 года для декабристов построили новую тюрьму в Петровском Заводе, попросторнее и с отдельными персональными камерами. Там тоже никакого рудника не было. Из Читы их вели пешком, и этот переход им запомнился как своего рода путешествие по незнакомой и интересной Сибири: некоторые по дороге набрасывали рисунки местности, собирали гербарии. Декабристам повезло еще и в том, что Николай назначил комендантом генерала Станислава Лепарского, человека честного и добродушного.

Лепарский исполнял свой долг, но не притеснял узников и, в чем мог, облегчал их положение. В общем, понемногу идея каторжных работ испарилась, осталось тюремное заключение в отдаленных районах Сибири. Если бы не приезд жен, декабристы, как и хотел царь, были бы полностью отрезаны от прошлой жизни: им была строго воспрещена переписка. Но женам запретить переписку было бы скандально и неприлично, так что и с изоляцией не очень получилось. Тут еще был тот немаловажный момент, что у многих оставались влиятельные родственники, в том числе в Петербурге. Николай не хотел раздражать этот слой дворянства, поэтому им удавалось добиваться разных мелких и не очень мелких послаблений.

Внутренний вид одного из дворов каземата Петровского Завода. Акварель Николая Бестужева. 1830 год Fine Art Images / Heritage Images / Getty Images

В Сибири сложилась любопытная социальная коллизия: хоть и лишенные дворянства, названные государственными преступниками, для местных жителей декабристы все же были аристократами — по манерам, воспитанию, образованию. В Сибирь настоящих аристократов редко заносило, декабристы стали своего рода местной диковинкой, их звали «наши князья», а к декаб-ристкам относились с большим почтением. Таким образом, того жестокого, страшного контакта с уголовным каторжным миром, который случался у ссыльных интеллигентов позднее, в случае декабристов тоже не произошло.

У современного человека, уже знающего про ужасы ГУЛАГа и концлагерей, есть соблазн относиться к ссылке декабристов как к несерьезному наказанию. Но ведь все важно в своем историческом контексте. Для них ссылка была связана с большими лишениями, особенно по сравнению с прежним образом жизни. И, как ни крути, это было заключение, тюрьма: первые годы они все постоянно, днем и ночью, были закованы в ручные и ножные кандалы. И в немалой мере то, что теперь, издали, их заключение выглядит не таким ужасным, — это их собственная заслуга: они сумели не опуститься, не переругаться, сохраняли собственное достоинство и внушали окружающим настоящее уважение. 

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Л. М. Ляшенко. «…В том смысл стоянья на Сенатской»

Восстание 14 декабря 1825 года на Сенатской площади. В. Ф. Тимм (1853).

Декабристы были последними военными заговорщиками… Но они сделались первыми идейными революционерами.

П. Н. Милюков

Дмитрий Сергеевич Мережковский предпочитал изъясняться с читателями не столько стихотворениями или эссе (хотя последних написал великое множество), сколько романами-трилогиями. В малые литературные формы близкие его сердцу идеи просто не укладывались. Стихотворения и эссе при этом добросовестно исполняли вспомогательную роль, дополняя то, что было высказано писателем в романах. Следует признать, что идеи Мережковского были настолько обстоятельны, даже космологичны, что действительно требовали достойного обоснования. Чтобы получить представление об их масштабности, достаточно обратиться к названиям трилогий и отдельных романов. «Христос и Антихрист», «Смерть богов», «Царство Зверя» – не правда ли, говорящие наименования? Мережковский размышляет в них о вере и безверии, о принципиальной возможности построить идеальное государство, где все граждане и, что не менее важно, власти живут по совести и правде. Причем совесть и правда подразумевались одни, – те, что выражены в произведениях писателя, а все, что помимо них, – это от лукавого.

Попытаемся определить, в какой период времени, по мнению писателя, произошла «смерть богов» именно в России. Иными словами, когда история нашей страны была сбита «с круга», результатом чего стало искажение хода ее естественного развития. Д. С. Мережковский не отличается здесь оригинальностью, поскольку для него, как и для многих, все беды начались с Петра I, вернее, с того момента, когда великий император напрочь разошелся в видении будущего России со своим сыном Алексеем Петровичем. О том, что данный момент является своеобразной отправной точкой тревожных размышлений писателя, свидетельствует и соответствующее название романа Мережковского, в основу которого положен упомянутый сюжет, – «Антихрист (Петр и Алексей)». Думается, не надо пояснять, кто есть пособник врага рода человеческого в этом произведении.

Александр I. Гравюра с портрета Дж. Доу (1825).

Другие события XVIII в. не привлекли внимания Дмитрия Сергеевича, поэтому, пропустив их, он пишет пьесу «Павел I» и два романа: «Александр I» и «14 декабря». Судя по всему, именно эти моменты российской жизни показались ему наиболее важными, а то и определяющими дальнейшую судьбу страны. В общем-то с писателем трудно не согласиться. Последние годы XVIII столетия и первая четверть XIX в. явились весьма значимым этапом в истории России. Дело не только в судорожных метаниях монархов, правивших в эти годы, но и в том, что на игровом поле политической жизни страны появляется новый персонаж: – пусть и недостаточно внятно организованное, но тем не менее отчетливо ощущаемое общественное движение. Оно, естественно, начинает предлагать свое видение проблем, стоявших перед Россией, а значит, и выстраивать свои альтернативы традиционному развитию империи. Альтернативность же истории, т. е. множественность возможностей развития событий, – один из самых интересных сюжетов науки о прошлом, а потому крайне привлекательных для беллетристов.

Для нашего разговора особенно интересно, что «отмашку» к началу размышлений о путях развития империи дает не только что проклюнувшееся общественное мнение, а Зимний дворец, т. е. та власть, которая, казалось бы, как никто должна была быть заинтересована в сохранении статус-кво. И тут уж совершенно невозможно разобраться, что являлось первичным. То ли власть отреагировала на какие-то сигналы, шедшие из толщи российской жизни, то ли общество, ободренное внезапными движениями власти, начало активную мыслительную (и не только мыслительную) деятельность. Впрочем, так ли уж важно в данном случае лидерство и приоритет? Гораздо полезнее попытаться понять, что произошло в нашей стране в первой четверти XIX в. и каким образом произошедшее отозвалось в последующие десятилетия.

Итак, движение декабристов как повод для размышлений о зарождении самодеятельности общества, о разрушительности или, наоборот, конструктивности революционного движения. Мережковский в романе «14 декабря» резко сужает хронологические рамки событий, дабы сфокусировать внимание на самом, с его точки зрения, главном. Он начинает рассказ с момента смерти Александра I и заканчивает его расправой правительства с участниками восстания. Что ж, подчинимся автору, оставив за собой право, когда это понадобится, выйти за жесткие временные рамки и поговорить о явлении декабризма в целом или наиболее важных его составляющих.

25 ноября 1825 г. в Петербурге получили известие о том, что в Таганроге умирает император Александр I. И хотя на следующий день в столице отслужили молебен во здравие монарха, стало понятно, что наследник должен готовиться к восшествию на престол. Однако именно это в общем-то обычное для монархического государства событие вызвало панику в российских «верхах». Дело в том, что явными наследниками престола в тот момент считались двое, а тайно желающих занять престол или кем – то планируемых на место монарха находи – лось и того более. Хотя, конечно, если обратиться к закону, все выглядело не так загадочно. Но кто в России в критической ситуации станет обращаться за помощью к закону?

Реальное положение дел складывалось следующим образом. Поскольку у Александра I не было сыновей, то императором, согласно закону о престолонаследии 1797 г., должен был быть провозглашен его брат, великий князь Константин Павлович. Но он, напуганный участью своего отца, Павла I, давно отказался считаться преемником правящего монарха, да и женитьба Константина на польской графине не давала возможности утвердиться на российском троне его наследникам. Переговоры, проходившие в свое время между Александром и Константином, закончились тем, что наследником престола оба посчитали своего младшего брата Николая Павловича. К тому же в 1818 г. у него родился сын (будущий Александр II), что обеспечивало надежную преемственность власти.

Великий князь Константин. Гравюра (1825).

При дворе, как известно, ничто не тайна, и в курсе происходившего за закрытыми дверями были многие сановники, однако когда дело дошло до реального занятия престола, то обнаружился ряд неприятных объективных и субъективных обстоятельств, помешавших плавному течению событий. Во-первых, законным наследником в глазах России и Европы оставался Константин Константин Павлович (времена Петра I, провозгласившего, что монарх может называть имя своего преемника, давно прошли). Во-вторых, великий князь Николай Павлович не был ни любим гвардией, уже познакомившейся с его методой командования, ни хотя бы в малой степени известен армии, да и вообще казался окружающим фигурой малопривлекательной и легковесной. Тогда как Константин, успевший поучаствовать в войнах с Наполеоном, многими генералами рассматривался как старый боевой товарищ, «военная косточка», человек свой и свойский. В-третьих, генерал-губернатор Петербурга М. А. Милорадович, командующие гвардией генералы А. Л. Воинов и К. И. Бистром связывали именно с восшествием на престол Константина возможность сохранения собственных постов, а заодно (как же без этого?) и благополучие страны.

Наконец, обнаружилось, что с 1818 г. Александр I знал о существовании в гвардии и армии тайных офицерских обществ, которые, конечно же, не могли упустить столь удобную, как смена монархов, возможность для осуществления своих целей. Эти общества самим фактом существования заметно влияли на расстановку сил в «верхах», пугая одних и оправдывая действия других. Впрочем, о том, насколько была реальна угроза, исходившая от заговорщиков, мы поговорим позже. Покаже вернемся к важнейшему для России конца ноября 1825 г. вопросу о престолонаследии.

Милорадович, при молчаливой поддержке Воинова и Бистрома, буквально вынудил великого князя Николая Павловича присягнуть брату Константину самому и привести к присяге Государственный совет, Сенат и гвардейские полки. На радость будущим нумизматам был даже отчеканен так называемый константиновский рубль с профилем нового императора, подозрительно напоминавшим его курносого отца. Однако позиция наместника в Польше от этого не изменилась, Константин по-прежнему отказывался называться российским императором. Юридически же после проведения присяги в Петербурге он им сделался, плотно закрыв дорогу к престолу своему младшему брату. Теперь от Константина требовалось официальное, составленное по всем правилам отречение от трона. Между Петербургом и Варшавой завязалась оживленная и чрезвычайно нервная переписка. Свои краски добавил в общую картину и великий князь Михаил Павлович, который коротал время по просьбе братьев на маленькой почтовой станции в Прибалтике и по-русски живо подгонял фельдъегерей, скачущих в ту и в другую сторону.

В переписке с Константином участвовали не только члены царствующей фамилии, но, совершенно конфиденциально, и некоторые генералы, умолявшие своего «боевого товарища» принять корону. Именно этот неоправданно затянувшийся обмен письмами, который современники метко окрестили «жонглированием короной», позволил декабристам лихорадочно подготовить свое выступление (поначалу оно выглядело совершенно нереальным). Ведь когда до них дошло известие о болезни, а затем и смерти Александра I, организационно восстание находилось на нулевой отметке. В этом нет ничего удивительного, поскольку деятели Северного и Южного обществ с трудом договорились (и то в самых общих чертах) о совместном выступлении летом 1826 г., когда на Украине должны были состояться большие маневры на базе 2-й армии. На этих маневрах ожидалось присутствие императора и его братьев – более удачный случай для совершения переворота трудно было себе представить.

Арка Главного штаба в Петербурге. Литография К.П.Беггрова (1822).

Известие о смерти Александра I повергло заговорщиков в состояние шока. Считавшие, как все благонамеренные россияне, что на престол немедленно вступит Константин Павлович, они начали искать пути к отступлению, вернее, к более глубокой законспирированности тайного общества. Речь пошла о том, чтобы вернуться к практике «Союза благоденствия» и попытаться замаскировать свои истинные цели разговорами о воспитании гуманного общественного мнения, о широкой благотворительности, об организации научных и литературных кружков и т. п. Нашлись наивные головы, которые искренне считали, что Константин Павлович более расположен к проведению реформ, чем братья, а потому в его правление можно будет всерьез надеяться на структурные преобразования российских порядков, вплоть до отмены крепостного права и введения конституции.

Такие надежды кажутся странными только на первый взгляд, так что, пожалуй, напрасно мы поспешили назвать этих людей наивными. Константин, хотя бы внешне, по сугубо формальным признакам, был меньшим деспотом, чем Николай, зато, безусловно, являлся редкостным самодуром. Но самодурство по тогдашним меркам считалось слабостью более извинительной, чем упоение самовластием. Видимо, в эпоху романтизма (об особенностях которой речь пойдет в свое время) оно расценивалось как протест против казенщины, набившей оскомину обыденности, защиту, пусть и странными, даже неприятными для окружающих средствами своего человеческого «я» от попыток власти жестко регламентировать всё и вся.

Так или иначе, узнав о смерти Александра I, заговорщики решили затаиться и посмотреть, каковы будут первые шаги нового монарха. Позже они надеялись постепенно занять важнейшие военные и гражданские посты, а там… Что будет «там», оставалось тайной даже для самих революционеров. Положение изменилось, когда до декабристов дошли сведения о начале каких-то переговоров между Константином и Николаем. Хотя достоверно ничего известно не было, для наших героев забрезжила возможность что-то предпринять, начать «дело делать». И никто из них тогда еще не подозревал, что тайные общества уже преданы, что пока они обсуждают планы ухода в более глубокое подполье, генерал И. И. Дибич составляет в Таганроге для Николая Павловича суммарный свод донесений штатных и добровольных агентов и провокаторов, в разные годы проникших в ряды заговорщиков.

Как это было? Отступление первое

...

Вообще-то декабристов «обложили» со всех сторон доносами довольно рано. Еще в 1820 г. корнет Уланского полка А. Ронов, завербованный в секретные агенты тогдашним командиром Гвардейского корпуса И. В. Васильчиковым, узнал о существовании «Союза благоденствия» и донес об этом М. А. Милорадовичу. Адъютант генерал-губернатора столицы Ф. Глинка, который сам являлся членом «Союза благоденствия», сумел убедить шефа, что донос Ронова – пустая фантазия юнца, желающего выслужиться перед начальством. В результате Ронов не только получил отставку, но и был выслан в имение матери под надзор полиции. В 1846 г. он почему-то решил, что пришло время напомнить о себе, и попросил Николая I «за донесение о существовании тайного общества» пожаловать его седьмым классом Табели о рангах. Просьба осталась без ответа, видимо, доносчики хороши каждый в свое время.

В феврале – марте 1821 г. последовал донос члена Коренной управы «Союза благоденствия» М. К. Грибовского. Подобного развития событий никто из радикалов не мог себе представить даже в кошмарном сне. Грибовскии, казалось, был человеком прогрессивным и неоднократно проверенным. Его книга «О состоянии крестьян господских в России», в которой развивалась мысль об освобождении крепостных, не раз упоминалась декабристами на следствии как один из источников их вольнодумства. Грибовский, состоявший библиотекарем Гвардейского генерального штаба, где служили многие будущие декабристы, постоянно находился в центре событий и был в курсе всей деятельности тайного общества. Поэтому в своем доносе он сумел назвать фамилии сорока членов «Союза благоденствия», особо выделив двенадцать «важнейших» из них. Более того, он предупредил правительство, что роспуск Союза на Московском съезде в 1820 г. был фикцией, за которой скрывалось создание более конспиративной и опасной для режима организации.

Ф. Глинке вновь удалось предупредить товарищей о происшедшем, и они отстранили Грибовского от дальнейшего участия в делах заговорщиков. «Доктор обоих прав» (Грибовский защитил диссертацию в Харьковском университете) позже жаловался на свою «незначительность», которая, как он считал, помешала развитию его карьеры. Жалоба более чем странная, поскольку он разрушил свою карьеру собственноручно. После доноса Грибовский был привлечен к организации тайной полиции в гвардии и оказался на хорошем счету у начальства. Однако когда его, по рекомендации А. X. Бенкендорфа, назначили гражданским губернатором Харькова, он развернулся так, что вскоре не знали, за что его судить в первую очередь. В конце концов Грибовский был отдан под суд, как было записано в постановлении, «по разным предметам». Но и тут осведомитель не пострадал, видимо, выручили его связи в III Отделении. Дело послали на доследование, где оно благополучно и сгинуло.

Весной 1825 г. унтер-офицер Украинского уланского полка Иван Шервуд познакомился с членом Южного общества Федором Вадковским. Шервуд действовал как умелый провокатор, уверив декабриста в том, что в военных поселениях на Украине давно составилась тайная офицерская организация, готовая к борьбе с существующим режимом. Вадковский в ответ рассказал о том, что во 2-й армии существует общество с теми же целями, и в мае 1825 г. Шервуд отправил своему знакомцу придворному медику Я. Виллие письмо на имя Александра I. Император немедленно вызвал доносчика в столицу, и в ходе их беседы был разработан план дальнейшей провокации.

Начальник Генерального штаба И. И.Дибич, стремясь спасти честь военного мундира, попытался уверить Александра I, что унтер-офицер выдумал сведения о заговоре, надеясь выслужиться перед начальством. Однако император с ним не согласился, заявив: «Ты ошибаешься, Шервуд говорит правду, я лучше знаю людей». Согласно плану, выработанному в Петербурге, Шервуд должен был плотнее внедриться в Южное общество и выяснить его силы и намерения. Одновременно было отдано указание о строгом надзоре за Вадковским и перлюстрации всей его корреспонденции.

Встретившись с Вадковским в сентябре 1825 г., Шервуд радостно отрапортовал ему, что в тайную организацию за последние месяцы принято 47 штабе– и обер-офицеров, а также два полковника. Однако дальнейшего развития эта провокация не получила, отчасти потому, что для южан важнее оказались трудные переговоры с Северным обществом о дате начала восстания, отчасти потому, что они настороженно отнеслись к оптимистическим сообщениям чересчур удачливого унтер-офицера.

После разгрома восстания Шервуд особым указом Сената получил титул «Верный» и был переведен в лейб-гвардии Драгунский полк. Появился у него и новый герб, на котором в верхней части красовался вензель Александра I в солнечных лучах под двуглавым орлом, а в нижней – рука со сложенными для присяги пальцами, выходящая из облаков. Несмотря на столь выразительную символику, герб не вызвал у современников теплых чувств к его обладателю. Однополчане прозвали Шервуда «Скверный», а потом и вовсе дали собачью кличку «Фиделька». Он был вынужден срочно перевестись в жандармы, получил инспекционное задание на Украине, но наломал там таких дров, пытаясь сколотить тайное общество под эгидой корпуса жандармов, что вскоре был уволен, что называется «без выходного пособия».

Однако Шервуд на этом не успокоился. Он, видимо по укоренившейся в нем привычке, направил донос на имя великого князя Михаила Павловича, в котором обвинил корпус жандармов вообще, и заместителя руководителя III Отделения Л. В.Дубельта в частности, в некомпетентности. По классическим канонам бюрократических дебрей разобраться с этим доносом было поручено… именно Дубельту. Тот разобрался, и Шервуд десять лет провел в Шлиссельбургской крепости, по иронии судьбы получив помилование почти одновременно с декабристами. Судя по всему, адреса доносов надо отбирать тщательнее.

В 1825 г. руководителю военных поселений на Украине генерал-лейтенанту И. О.Витту удалось завербовать в тайные агенты А. Бошняка. Бошняк – натура художественная, разносторонняя – владел несколькими иностранными языками и слыл «своим» в кругу передовых людей, поскольку был одноклассником В.А.Жуковского и знал H. M. Карамзина. Его методы проникновения в среду декабристов зеркально напоминают действия Шервуда. Он тоже познакомился с членом Южного общества подпоручиком В. Лихаревым и стал вести с ним переговоры о присоединении к заговору ни много ни мало самого Витта, командовавшего сорока тысячами военных поселян. Однако у Ивана Осиповича была настолько устоявшаяся репутация негодяя, карьериста и интригана, что руководство южан с ужасом отвергло любое сотрудничество с ним. Сведения к Бошняку перестали поступать, и тогда родилась коллективная «Сага о мятеже», авторами которой можно считать Лихарева, Бошняка и Витта.

Дело в том, что исключительно для «пользы дела» подпоручик-декабрист заметно преувеличил мощь тайного общества. Бошняк, в свою очередь приукрасив его рассказ, поведал о нем Витту, тот передал сведения в Таганрог, императору. В результате Александр I ощутил себя лицом к лицу с заговором, казавшимся ему не просто опасным, а непобедимым. Может быть, поэтому монарх и не рискнул предпринимать против мятежников какие-то решительные действия, надеясь на знаменитое русское «авось».

После расправы с декабристами Бошняк, распоясавшись и полагая себя спасителем Отечества, просил у Николая I в награду два гражданских чина сразу. Сошлись на чине коллежского асессора в Иностранной коллегии и на премии в три тысячи рублей. Известно, что летом 1826 г. Бошняк отправился в Псковскую губернию с открытым ордером на арест А. С. Пушкина. Арестовать поэта было приказано в случае хотя бы одного достоверного известия о его вольнодумных разговорах с окружающими. Однако попасть в анналы истории рядом с именем Пушкина Бошняку было не суждено. Позже он еще успел поучаствовать в польской кампании 1830–1831 гг., возвращаясь с которой умер при невыясненных обстоятельствах.

Последним доносом, поступившим в Таганрог, было сообщение о деятельности декабристов капитана Вятского полка А. Майбороды. Когда-то он служил в лейб-гвардии Московском полку, откуда из-за «предосудительных поступков» был переведен в армию. Попав в полк П. И. Пестеля, Майборода сделался его любимцем, а потому многое знал о деятельности Южного общества. Как это ни прискорбно, в его желании разоблачить бунтовщиков трудно уловить патриотические мотивы. В 1825 г. Пестель отправил Майбороду в Москву для получения полковых денег и кое-какого военного имущества. Промотав в Первопрестольной казенные деньги, тот решился на донос, надеясь таким образом скрыть свой грех. В доносе капитан указал фамилии сорока шести декабристов и, что особенно важно, упомянул о двух зеленых портфелях, в которых хранилась «Русская правда» Пестеля.

По восшествии на престол Николая I предатель в награду был переведен в лейб-гвардии Гренадерский полк. Однако из-за бойкота, объявленного ему однополчанами, Майборода попросил вернуть его в действующую армию и таким образом оказался на Кавказе. Здесь этот, безусловно, умелый офицер быстро достиг чина полковника, но прежние слабости не позволили ему достойно дожить до отставки. Майборода, скорее всего, страдал клептоманией, во всяком случае, в 1844 г. он вновь растратил полковые деньги и, чтобы избежать позорной огласки и суда, покончил жизнь самоубийством.

Вернемся, однако, к событиям ноября – декабря 1825 г. в Петербурге и зададимся следующим вопросом: почему полиция и верховная власть, имея четкие сведения о существовании заговора, не приняли внятных мер по его разгрому? О том, что удерживало Александра I от решительных шагов, уже упоминалось (кроме того, он наверняка ощущал вину перед молодыми дворянами, которых увлекли многочисленные упоминания самого монарха о необходимости коренных реформ в России). Что же касается Николая I и его окружения, то здесь все завязалось в такой тугой узел, что распутать его нити чрезвычайно сложи о, поскольку, помимо ясных фактов, речь должна идти еще и о смутных догадках или предположениях. Последние всегда интригующе интересны, но и зыбки, опасны своим разнопониманием.

Начнем с того, что в Петербурге подвизались три политические полиции, которыми руководили генерал-губернатор, министр внутренних дел и сам любимец императора А. А. Аракчеев. Как всякие спецслужбы с пересекающимися функциями, полиции, естественно, жестко конкурировали друг с другом, причем иногда эта конкуренция принимала парадоксальные формы. Г. С. Батеньков, служивший в канцелярии Аракчеева, вспоминал, что квартальные надзиратели, подчинявшиеся МВД, следили за каждым шагом всесильного графа. Сам же временщик любил развлекаться, заставляя соглядатаев прятаться в мелочные лавки, когда внезапно с грозным видом оборачивался к ним во время прогулок. Представляется, что политические полиции Петербурга больше занимались интригами друг против друга и слежкой за первыми лицами государства, чем обеспечением безопасности престола.

Впрочем, будем справедливы, кое-какие сведения о заговорщиках они добыли и представили «по начальству». Вместе с уже упоминавшимися доносами провокаторов и предателей эти сведения составляли хоть и угрожающую, но настолько внятную картину, что, находясь в обычном состоянии, государственная машина пресекла бы формирующийся заговор в зародыше, арестовав известных ей руководителей мятежа. Но дело в том, что Николай I в конце ноября – декабре 1825 г. говорить о нормальном состоянии «верхов» вряд ли приходится. Здесь мы вновь вынуждены обратиться к постепенно выходившей на первый план фигуре генерал-губернатора столицы Милорадовича.

Николай I. Гравюра с портрета Аж. Доу (1826).

Наследник престола Николай Павлович, безвыездно находившийся в Петербурге, жаждал действий, но был лишен возможности предпринять какие-либо реальные шаги. Ему оставалось только негодовать: «Граф Милорадович должен был верить столь ясным уликам в существовании заговора… но все оставалось тщетным и в прежней беспечности». Константин Павлович, прочно окопавшийся в Варшаве, действовать не хотел, невольно усиливая общую изоляцию своего младшего брата. В такой ситуации многократно возрастала роль генерал-губернатора Петербурга, именно ему вменялось в обязанность поддерживать в городе надлежащий порядок. Однако тот вел свою игру, которая чем дальше, тем больше перерастала в опасную для «верхов» авантюру.

Судя по всему, Милорадович рассматривал любые возможные волнения во время присяги Николаю I как реальный шанс принудить Константина согласиться на царствование. Конечно, он не одобрял мятежа и радикальных требований, вроде перемены формы правления. Но вариант, обсуждавшийся декабристами, при котором следовал отказ гвардии от присяги, выход полков за город для начала переговоров с властью, ему вполне подходил. То есть Милорадович, как справедливо отметил Я.А.Гордин: «…сознательно предоставил заговорщикам свободу действий, с тем чтобы вмешаться, когда он сочтет нужным и как он сочтет нужным». В своей политической наивности и неком служебном ослеплении он полагал, что у генеральской оппозиции Николаю I и у военного заговора радикалов имеется больше общих целей, чем разногласий. Скоро градоначальнику столицы пришлось убедиться, что это далеко не так.

Пока «верхи» России застыли не то чтобы в равновесии, а скорее в скорбном недоумении, заговор начал набирать силу. Дело в том, что до объявления о пере-присяге шансов у мятежников не было никаких. Антикрепостнические и конституционные лозунги сами по себе вряд ли могли вовлечь солдат в заговор, а времени для вдумчивой революционной пропаганды в гвардии не оставалось. Теперь же, после присяги Константину и возможного его отречения, проблема переходила совсем в иную плоскость – во весь рост поднимался хорошо знакомый и близкий солдатам, как и народным массам вообще, вопрос о «праведном» и «неправедном» царе. На этом поле декабристы могли начать игру и даже имели основания надеяться выиграть. 9 декабря они избрали диктатором восстания С. П. Трубецкого и с этого момента стали судорожно собирать силы для вооруженного выступления в столице. Заговорщики заметались по гвардейским полкам: Московскому, Финляндскому, Гренадерскому, Морскому экипажу, – стремясь склонить командиров рот, а то и полков на свою сторону.

С. П. Трубецкой. Акварель Н. А. Бестужева (1828).

При этом говорить о полном согласии в их собственных рядах вряд ли приходится. Если коснуться только тактики, то вариантов выступления существовало два. Первый из них предусматривал захват Зимнего дворца, арест императорской фамилии и объявление о начале реформ. Для осуществления этого подобия старого, доброго гвардейского дворцового переворота хватило бы и одного полка, а то и нескольких рот. Согласно второму варианту, восставшие части должны были отказаться от присяги и покинуть город с тем, чтобы во время последующих переговоров с властями «обменять» свою присягу монарху на дарование Зимним дворцом конституции и обещание преобразований. В подобном случае маловато оказывалось даже двух-трех полков, ведь силы восставших должны были произвести на наследника престола столь неотразимое впечатление, что он был бы вынужден согласиться на проведение в стране коренных реформ. Все остальное: объявление республики (и судьба царской семьи) или конституционной монархии (и выбор восставшими главы государства), поведение Сената и Государственного совета, провозглашение всеобщих выборов или учреждение диктатуры нескольких лиц – являлось в начале декабря 1825 г. второстепенным. Оно как бы прилагалось к плану конкретного восстания, что отнюдь не давало заговорщикам гарантии единства их рядов и не страховало от неожиданных шагов некоторых из посвященных в тайны заговора людей.

Как это было? Отступление второе

...

12 декабря в 21.00 во дворец явился адъютант генерала Бистрома Я. И. Ростовцев, член Северного общества декабристов (правда, из новичков, лишь с конца ноября 1825 г.). Он передал Николаю Павловичу письмо, а затем около часа беседовал с великим князем. Его неожиданное появление в Зимнем дворце очень интересно и весьма точно характеризует настроение декабристского подполья в последние часы перед выходом на Сенатскую площадь. В письме (оно было необходимо еще и потому, что Ростовцев сильно заикался), как, видимо, и в состоявшемся позже разговоре, содержалось предупреждение властям о готовящемся восстании. Впрочем, интригует не столько это, сколько явная дезинформация, которой переполнено сообщение поручика.

Начнем с того, что, по словам Ростовцева, восстание должно было состояться не в Петербурге и основную роль в нем играла армия (главным заговорщиком назывался командующий Кавказским корпусом генерал А. П. Ермолов). Таким образом, положение дел в гвардейских полках отходило на второй, а то и третий план. Далее адъютант Бистрома рисовал страшные картины развала России, от которой в результате мятежа тотчас отпадут Польша, Финляндия, Литва и почему-то Грузия с Белоруссией. Он рекомендовал Николаю ехать в Варшаву, чтобы умолять Константина Павловича принять корону. То что письмо Ростовцева являлось продуманной мистификацией, не требует особых доказательств. Другое дело – цели поручика, то, на что он (и не только он) возлагал надежды.

Здесь явственно ощущается попытка продлить насколько возможно период междуцарствия с тем, чтобы оба великих князя – и Николай, и Константин – были выведены из игры самым бескровным образом. Тогда появлялась возможность возвести на престол одну из послушных, поддающихся влиянию гвардии фигур: вдовствующую императрицу Елизавету Алексеевну, великого князя Михаила Павловича или малолетнего сына Николая, великого князя Александра (при регентстве Сената или Государственного совета). Таким образом, акция Ростовцева представляла собой не банальное предательство (он не назвал Николаю ни имен заговорщиков, ни времени начала восстания), а эпизод межфракционной борьбы внутри тайного общества.

Предложения решить дело миром, бескровно делались и до Ростовцева. Достаточно вспомнить, что в ноябре 1825 г. непримиримый П. И. Пестель намеревался отправиться в Таганрог и предложить Александру I помощь членов тайного общества в деле проведения тех радикальных реформ, которые монарх обещал России в разные периоды своего царствования (отмена крепостного права и введение конституции). То есть мысль о воздействии на монарха сообщением о существовании сильного тайного общества и предъявлении ему ультиматума от имени последнего носилась в воздухе. Ростовцев лишь реализовал ее на свой манер, пытаясь предотвратить вооруженное выступление единомышленников и пролитие крови сограждан.

Позже поручик сделал незаурядную карьеру, став начальником Штаба военно-учебных заведений России, но так и жил с клеймом предателя. Оправдаться перед обществом он не мог, поскольку слишком многое покоилось на легенде о благородном юноше – спасителе престола и царя. Оправдаться – означало признать, что во главе военно-учебных заведений в России долгие годы стоял член тайного общества, вполне достойный сибирской ссылки или солдатчины на Кавказе. Лишь много позже, в царствование Александра II, когда Ростовцев возглавлял дело освобождения крепостных крестьян, его сыновья попытались заступиться за честь отца, приоткрыв А. И. Герцену правду о визите поручика в Зимний дворец накануне восстания декабристов. Но даже издателю «Колокола» не удалось опровергнуть устоявшуюся за десятилетия легенду.

Пока Ростовцев пытался осуществить свой хитрый замысел бескровного политического переворота, руководство Северного общества занималось совсем другими проблемами. Оно (в лице прежде всего К. Ф. Рылеева и С. П. Трубецкого) вынашивало план восстания и готовило документ, в котором Россия извещалась о новых порядках, устанавливаемых победителями. План военного захвата Петербурга был разработан Трубецким и в случае четкого исполнения гарантировал мятежникам хотя бы кратковременный успех.

Движение декабристов является явлением общественно-политической жизни России первой четверти XIX века. Этот феномен напрямую связан с началом освободительного движения в России. Освободительное движение – явление в общественной жизни России всего девятнадцатого века и начала ХХ века вплоть до Октябрьской революции. В.И.Ленин называл восстание декабристов предтечей Октября. Таким образом история освободительного движения в России началась именно с декабристов.
Для каждой эпохи характерны свои черты, которые выделяют ее среди других эпох. Для начала 19 века как для Европы, так и для России характерна серия революционных движений, связанных с просветительскими идеями, с идеей свержения самодержавия и установления монархии, разделения властей на три части – законодательную, исполнительную и судебную, на реализацию естественных прав человека, на установление демократии. В Российской империи остро стоял экономический вопрос – вопрос об отмене крепостного права, в отличие от западноевропейских стран, где уже господствовала система капитализма. Крепостное право было больным местом в жизни российского общества. Оно было причиной экономической отсталости России от соседних стран. Наиболее трезвые политические деятели того времени, например, М.Сперанский, делали попытки ликвидации крепостного права. Император Александр также в первый, либеральный, период своего правления делал попытки ликвидировать либо ослабить крепостное право. Но все эти попытки «сверху» провести такие важные реформы остались без результатов.
Движение декабристов – это первые попытки преобразований России «снизу». Но и они не решили основных задач, тем более что не все декабристы придерживались единого мнения об этих задачах.
Какие же общие задачи были присущи для всех декабристов? Это, безусловно, ликвидация крепостного права, а также в той или иной степени ослабление самодержавия.
Но были моменты, по которым не было единого мнения. Какая форма правления должна быть в России – республикой или конституционной монархией? Что делать с императором – казнить его одного либо с семьей, или просто ограничить его власть конституцией, или не наделять его никакой властью, но не лишать его жизни? Россия должна быть федеративной или унитарной страной? Каким образом произвести разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную? Какими правами наделить граждан? Не было единства и в важнейшем социально-экономическом вопросе – при отмене крепостного права наделять крестьян землей или нет; лишать помещиков и церковь землевладения или нет? Эти разногласии были видны из положений основных программных документов декабристов – «Русской Правды» П.И.Пестеля и «Конституции» Н.М.Муравьева.
Почему восстание декабристов произошло именно в середине декабря 1825 года? Дело в том, что это время было наиболее подходящим для таких решительных действий. 19 ноября 1825 года умер император Александр 1. Период с 19 ноября по 14 декабря 1825 года является периодом междуцарствия. В этот период шли споры – кто будет следующим императором? Дело в том, что императором должен быть Константин, но тот отказался от престола. Николай еще не подписал Манифест о восшествии на престол. Таким образом, это время было очень удобным для восстания.
Однако разные исследователи по-разному считают о характере восстания – оно было случайностью или оно должно было рано или поздно случиться? Я считаю, что оно было закономерным и обязательно случилось бы рано или поздно. Но период междуцарствия был своеобразным штуршком или поводом действовать для декабристов.
Не останавливаясь на подробных событиях, скажу только об основных событиях восстания. На утро 14 декабря Николай Павлович назначил присягу (решил стать императором в связи с тем, что узнал о готовящемся восстании). Восстание началось утром 14 декабря в Петербурге. Руководителем восстания был С.П.Трубецкой. Был спланирован арест царской семьи, захват Петропавловской крепости и Сенатской площади, а также провозглашение манифеста. В середине дня Трубецкой увидел, что план восстания срывается и не явился на площадь. Восставшие выбрали руководителем Е.П.Оболенского. Перед приближением вечера Николай распорядился стрелять по восставшим и восстание было подавлено.
Было ли восстание с самого начала обречено на поражение? Какие причины поражения восстания?
Среди причин восстания можно выделить следующие. Во-первых, не было четко продуманной программы восстания. Восставшие преследовали разные цели своих действий. Не было единства в идеологии восставших. Во-вторых, руководитель восстания Трубецкой понял, что восстание обречено на поражение, и не предпринимал никаких действий. Восставшие растерялись и не имели четкого плана своих действий. В-третьих, декабристы не имели поддержки народа и не стремились ее найти. Наконец, на поражение повлияло то, что император до наступления вечера начал расправу над восставшими. Если бы он не предпринял этих действий, стал бы возможным поворот событий в пользу восстания: во тьме военнослужащие могли бы перейти на сторону восставших и тем самым пополнить их силы. Но этого не случилось.
Восстание было жестоко наказано. 5 человек было приговорено к четвертованию, замененному на повешение. Во время исполнения наказания три приговоренных из пяти выпали из петли. По законам их должны были помиловать, но с ними поступили жестоко: их вернули в прежнее положение и повесили. Многих наказали вечной ссылкой. В 1856 году император Александр 11 объявил амнистию оставшимся в живых декабристам. Некоторые из них все-таки дожили до осуществления своей цели – ликвидации крепостного права. Но не «снизу», а «сверху».
Можно ли назвать восстание декабристов русским бунтом? Я считаю, что отчасти можно. Потому что в истории движения против властей, наряду с восстанием Пугачева, Болотникова это всеобщий протест. В то же время, восстание декабристов – это особая страница, это новое качество сопротивления.

Рецензии

Позвольте с Вами не согласиться.Во-первых, следует обратить внимание на то, что "прогрессивное" декабристское движение действовало апробированным в предшествующие царствования, традиционным методом дворцового переворота. Во-вторых, ликвидация крепостного права (ограничивать которое начал еще Павел) - если "виртуально" допустить победу декабристов, скорее всего, осталась бы лозунгом, поскольку никто в России не имел понятия, как это осуществлять. Достаточно вспомнить, как тряхнула страну продуманная и подготовленная тщательно реформа 1861 г... И наконец, "русским бунтом" выступление декабристов можно назвать с большими натяжками: последствия реформ Петра 1, расколовших народ на две неравные части, к 1825 г. давали себя знать в полной мере: пропасть между народом и привилегированными сословиями стала непреодолимой.
С уважением, Михаил.