Части речи и их история. Части речи в разных языках

Современное учение о частях речи формировалось в течение длительного времени и имеет традиции. Своими корнями учение о частях речи уходит в античность. В IV в. до н.э. Аристотель, выделяя «части словесного изложения», на равных правах называет собственно разряды слов: имя, глагол, член, союз (или связку), и отдельные звуки, слог и падеж. Древнеиндийские грамматики (V в. до н.э.) выделяли четыре класса слов применительно к санскриту: имя, глагол, префикс-предлог, союзы и частицы. Учёные Александрийской школы Аристарх Самофракийский (II в. до н.э.) и его ученик Дионисий Фракийский впервые выделили для древнегреческого языка восемь частей речи: имя, глагол, причастие, член, местоимение, предлог, наречие и союз. Римляне заимствовали систему частей речи у греков, заменив член (артикль) междометием. Первым славянским грамматическим сочинением явился трактат «О осмих частех слова», составленный в Сербии в XIV в. и распространённый в списках на Руси. Здесь уже встречаются термины: имя, причастие, предлог, союз, наречие. В грамматике Мелетия Смотрицкого («Грамматики славенския правилное синтагма», 1619 г.) появились новые названия: местоимение, междометие, деепричастие (в грамматике описывались факты церковнослвянского языка).

Начало собственно русской грамматической традиции положил труд М.В.Ломоносова «Российская грамматика» (1755 г.). М.В.Ломоносов выделил восемь частей речи: имя (собственно имя, прилагательное и числительное), местоимение , глагол , причастие , наречие , предлог , союз и междуметие . В 1831 г. в «Русской грамматике» А.Х.Востокова в самостоятельную часть речи выделены имена прилагательные. В 1842 г. Г.П.Павский в работе «Филологические наблюдения над составом русского языка» обосновал грамматическую самостоятельность имён числительных. Большой вклад в учение о частях речи внесли Ф.Ф.Фортунатов, А.А.Шахматов, А.М.Пешковский, Ф.И.Буслаев, Л.В.Щерба, В.В.Виноградов и другие учёные. Л.В.Щербе принадлежит большая заслуга в уточнении состава частей речи и разработке принципов их классификации (статья «О частях речи», 1928 г.). При характеристике частей речи учёный учитывает как лексические значения, так и грамматические свойства слов. Опираясь на совокупность лексических и грамматических показателей, он предложил выделить в особую часть речи слова категории состояния (нам пора , на улице холодно и др. – слова, называющие состояние человека или природы).

Исключительно важную роль в формировании современных представлений о частях речи, определении их границ сыграли фундаментальные исследования В.В.Виноградова, в частности его классический труд «Русский язык. Грамматическое учение о слове» (1947 г.). В.В.Виноградов исходит из представления о том, что части речи – это лексико-грамматические разряды слов, обладающие определённым комплексом признаков: лексическим значением, формально-грамматическими (морфологическими) особенностями и синтаксическими функциями. Ни один из этих принципов невозможно игнорировать при выделении той или иной части речи. Предлагая многоступенчатую классификацию категорий слов для русского языка, учёный относил к частям речи не все слова, а лишь те, которые являются членами предложения. Наряду с системой частей речи В.В.Виноградов выделил систему частиц речи (частицы, частицы-связки, предлоги и союзы) и образующие особые структурно-семантические разряды слов - модальные слова и междометия.

I – Части речи:

· Имена: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное

· Пережитки местоимений

II – Частицы речи: частицы-связки, предлоги, союзы

III – Модальные слова

IV - Междометия

В книге «Русский язык. Грамматическое учение о слове» В.В.Виноградов подробно описывает каждую из частей речи с присущими ей формами и категориями. Классификация В.В.Виноградова, его учение о частях речи положены в основу современных представлений о частях речи.

Тем не менее вопрос о частях речи, их числе, объёме, принципах выделения остаётся дискуссионным в отечественной лингвистике и до сих пор не получил окончательного решения. Так, в Проекте Академической грамматики 1966 г. «Опыт описательной грамматики современного русского литературного языка» в соответствии с ведущим грамматическим принципом выделяется 14 частей речи:

1) имя существительное,

2) имя прилагательное (к именам прилагательным относятся также порядковые числительные, местоимения, изменяющиеся по образцу прилагательных, формы превосходной степени прилагательных) ,

3) местоимения (только личные) ,

4) числительные (только количественные) ,

5) компаратив (сравнительная степень прилагательных и наречий) ,

6) глагол,

7) причастие,

8) деепричастие,

9) наречие,

11) частицы,

12) предлог,

13) модальные слова,

14) междометия.

В данной классификации отсутствуют слова категории состояния.

Академическая «Русская грамматика» (1980 г.) предлагает иную систему, включающую 10 частей речи:

Междометия составляют особую группу слов: они ничего не называют и служат для выражения эмоционального отношения и субъективных оценок.

Далее в «Русской грамматике» (1980 г.) знаменательные слова подразделяются на 1) собственно-знаменательные (слова неуказательные ) и местоименные (слова указательные ) и 2) на несчётные и счётные . К указательным (местоименным) словам относятся слова, не называющие предмет или признак, а лишь указывающие на него (я, ты, он; тот, такой, некоторый; там, туда; столько, сколько ). К счётным словам относятся слова, называющие количество предметов (числительные), признак по месту в считаемом ряду (порядковые прилагательные), количественные характеристики (наречия), например: пять, двое, шестой, втрое, вдвоём . Ни среди указательных, ни среди счётных слов нет глаголов.

Среди знаменательных частей речи выделяются основные части речи (существительное, прилагательное, глагол, наречие; они обладают всем комплексом признаков, характеризующих часть речи как особый грамматический класс слов) и неосновные части речи (местоимение-существительное и числительное; это замкнутые, не пополняющиеся классы слов).

Проблемы, касающиеся сущности частей речи и принципов их выделения в различных языках мира, - одни из наиболее дискуссионных проблем общего языкознания, а противоречия в научных грамматиках находят отражение в школьных учебниках русского языка.

Среди множества высказываний о происхождении языка можно выделить две основные группы: 1) теории биологические, 2) теории социальные.

Биологические теории объясняют происхождение языка эволюцией человеческого организма – органов чувств, речевого аппарата и мозга. В рамках этих теорий возникновение языка рассматривается как результат длительного развития природы. Разовое (божественное) происхождение языка в них отвергается. Среди биологических теорий наиболее известны две – звукоподражательная и междометная.

Социальные теории происхождения языка объясняют его появление общественными потребностями, возникшими в труде и в результате развития сознания человека. К социальным теориям относятся теория социального договора, рабочая теория, марксистское учение о появлении языка у человека.

Звукоподражательная теории. Звукоподражательная теория объясняет происхождение языка эволюцией органов слуха, воспринимающих крики животных (особенно домашних). Язык возник, по этой теории, как подражание животным (ржанию коней, блеянию овец) или как выражение впечатления о называемом предмете. Лейбниц, например, объясняя происхождение слов, считал, что в латинском языке мёд назван словом met , потому что оно приятно ласкает слух, немецкие слова leben (жить) и lieben (любить) указывают на мягкость, a Lauf (бег), Lowe (лев) – на быстроту. Сторонником этой теории был Гумбольдт.

Звукоподражательная теория основывается на двух предположениях: 1) первые слова были звукоподражаниями, 2) в слове звучание символично, значение отражает природу вещей.

Действительно, в языках имеются звукоподражательные слова и запреты на слова в результате отождествления звучания слова и его значения. Однако звукоподражательных слов в языке всё-таки мало и, главное, они различны в разных языках, причем в языках примитивных их не больше, чем в языках развитых. Это можно объяснить только при условии, если признать, что звукоподражательные слова есть результат развития языка.

Звукоподражательные слова имеют звуки и формы, уже существующие в языке. Вот почему утка для русского кричит кря-кря (крякает), для англичанина квак-квак (quack ), для француза кан-кан (сапсапе r ), а для датчанина pan - pan (rapper ). Различны и подзывные слова, с которыми обращается человек к домашнему животному, например свинье, утке, гусю.

(Отступление о фоносемантических исследованиях.)

Междометная теория. Междометная (или рефлексная) теория объясняет происхождение языка теми переживаниями, которые испытывает человек. Первые слова, по этой теории, – непроизвольные выкрики, междометия, рефлексы. Они эмоционально выражали боль или радость, страх или голод. В ходе дальнейшего развития выкрики приобретали символическое значение, обязательное для всех членов данного сообщества. Сторонниками рефлексной теории были Штейталь (1823-1899), Дарвин, Потебня.

Если в звукоподражательной теории толчком был внешний мир (звуки животных), то междометная теория стимулом для появления слов считала внутренний мир живого существа, его эмоции. Общим для обеих теорий является признание наряду со звуковым языком наличия языка жестов, который выражал более рациональные понятия.

Звукоподражательные и междометные теории во главу угла ставят изучение происхождения механизма говорения, в основном в психофизиологическом плане. Игнорирование социального фактора в этих теориях привело к скептическому отношению к ним: звукоподражательную теорию стали в шутку называть «теорией гав-гав», а междометную - «теорией тфу-тфу». И действительно, в этих теориях биологическая сторона вопроса преувеличивается, происхождение языка рассматривается исключительно в плане происхождения речи. Не учитывается с должным вниманием тот факт, что возникают человек и человеческое общество, существенно отличные от животного и его стада.

Теория социального договора. Уже Диодор Сицилийский писал: «Первоначально люди жили, говорят, неустроенной и сходной со зверьми жизнью, выходили вразброд на пастбища и питались вкусной травой и древесными плодами. При нападении зверей нужда научила их помогать друг другу, и, собираясь вместе от страха, они начали постепенно друг друга узнавать. Голос их был еще бессмысленным и нечленораздельным, но постепенно они перешли к членораздельным словам и, установив друг с другом символы для каждой вещи, создали понятное для них самих изъяснение относительно всего».

В данном отрывке изложена теория социального договора: язык рассматривается как сознательное изобретение и творение людей. В XVIII в. она была поддержана Ж. дю Белле и Э.Б. де Кондильяком, АСмитом и Ж-Ж.Руссо. У Руссо теория социального договора связана с делением жизни человечества на два периода – природного и цивилизованного.

В первый период человек был частью природы и язык происходил от чувств, страсти (passion). «Язык первых людей, – писал Руссо, – был не языком геометров, как обычно думают, а языком поэтов», так как «страсти вызвали первые звуки голоса». Звуки служили первоначально символами предметов, действующих на слух; предметы, воспринимаемые зрением, изображались жестами. Однако это было неудобно, и они стали заменяться звуками-предложениями; увеличение количества издаваемых звуков вело к совершенствованию органов речи. «Первые языки» были богаты синонимами, необходимыми для выражения «богатств души» природного человека. С возникновением собственности и государства возникла социальная договоренность, рациональное поведение людей, слова стали употребляться в более общем смысле. Язык из богатого и эмоционального стал «сухим, рассудочным и методическим». Историческое развитие языка рассматривается как падение, регресс.

Несомненно, что осознание языка проходило постепенно, но представление о том, будто разум управлял людьми, которые сознательно изобрели язык, вряд ли является достоверным. «Человек, – писал В. Г. Белинский, – владел словом прежде, нежели узнал, что он владеет словом; точно так же дитя говорит правильно грамматически, еще и не зная грамматики».

Рабочая теория. В конце 70-х годов прошлого столетия немецкий философ Л.Нуаре выдвинул рабочую теорию происхождения языка, или теорию трудовых выкриков. Эту теорию поддержал К.Бюхер. Л.Нуаре справедливо подчеркнул, что «мышление и действие были первоначально неразрывны», так как прежде чем люди научились изготовлять орудия труда, они в течение продолжительного времени испробовали на разных объектах действие различных естественных предметов.

При совместной работе выкрики и возгласы облегчают и организуют трудовую деятельность. Когда женщины прядут, а солдаты маршируют, они «любят сопровождать свою работу более или менее ритмическими возгласами». Эти выкрики, вначале непроизвольные, постепенно превратились в символы трудовых процессов. Первоначальный язык был набором глагольных корней.

Теория трудовых выкриков, по сути, оказывается вариантом междометной теории. Трудовое действие рассматривается как параллельное звуковому языку – выкрикам, причем язык может и не сопровождать трудовое действие. При таком подходе работа, музыка и поэзия признаются равнозначными.

Г.В.Плеханов, рассматривая книгу К.Бюхера «Работа и ритм», подвергает критике такой дуализм, считая тезис «мнения правят миром» неправильным, поскольку «человеческий разум не мог быть демиургом истории, потому что он сам является ее продуктом». «Основная причина общественно-исторического процесса есть развитие производительных сил». Язык выступает как условие и орудие, причина и следствие общественности. Естественно, что человек возникает не сразу, а путем длительной эволюции природы, как это показал Ч.Дарвин. Было такое время, когда в жизни человекоподобных предков орудия играли такую же ничтожную роль, какую играет ветка в жизни слона. Однако как только человек становится общественным, развитие возникших отношений «совершается по своим собственным внутренним законам, действие которых ускоряет или замедляет развитие производительных сил, обусловливающее историческое движение человечества».

Марксистское представление о происхождении языка.

В происхождении языка играли роль как биологические (естественно-исторические), так и социальные (общественно-исторические) предпосылки.

К числу первых мы должны будем отнести разделение функций передних и задних конечностей наших предков, высокоразвитых человекообразных обезьян, освобождение руки для труда и связанное с этим усвоение прямой походки; к биологическим факторам нужно отнести и высокое развитие у наших предков головного мозга, и использование ими некоторого «набора» нечленораздельных звуковых сигналов, послуживших физиологической базой звуковой речи людей.

Около миллиона лет тому назад, в конце третичного периода кайнозойской (новой) эры, в определённых местах Земли жили стадами высокоразвитые обезьяны, получившие в науке название австралопитеков (или близкие им). Эти обезьяны, как можно судить по их ископаемым останкам, передвигались по земле (а не лазали по деревьям), а их передние конечности служили для хватания различных предметов. У них была укороченная челюсть, свидетельствующая об усилении возможностей образования звуков, большой мозг, говорящий об усложнении его деятельности, и другие признаки, которые позволяют ученым рассматривать австралопитека как высшее животное, стоящее накануне превращения в человека.

У австралопитеков можно предполагать лишь зачатки таких движений руки, которые впоследствии приведут к трудовым операциям. Австралопитек не изготовлял орудий труда, а применял готовые предметы в качестве орудий своей работы. Но как бы там ни было, начался великий процесс освобождения руки для трудовых действий.

К началу четвертичного периода кайнозойской эры ученые относят существование обезьянолюдей (питекантропов, синантропов и им подобных). Изучение их ископаемых останков позволяет говорить о том, что они умели изготовлять орудия труда и усвоили прямую походку (последние археологические данные, полученные в процессе раскопок в Африке, позволяют высказать гипотезу о ещё более раннем, чем здесь указано, формировании обезьянолюдей и их примитивного еще языка).

Несколько позже питекантропов и синантропов жили неандертальцы, предшественники современных людей. Питекантропы, синантропы, неандертальцы – это первобытные люди, жившие стадами, умевшие изготовлять примитивные орудия труда (из камня, кости и дерева) и начавшие осознавать окружавший их мир, а значит, и те звуковые сигналы, которые они постепенно усовершенствовали, получив их от своих предков. Эти звуковые сигналы не были еще в нашем понимании словами, они не получили еще ни строгой членораздельности, ни достаточного осмысления. Но все же постепенно и мучительно долго формировавшаяся мысль начинала отрываться от конкретного восприятия предмета и связываться со звуковым сигналом, начинала опираться на него и тем самым получала возможность обобщать многие однородные по каким-то признакам предметы. Вместе с тем вызревало и осознание целей и возможных результатов применения звуковых сигналов; одним словом, в процессе жизни, в связи с усложнившимся трудовым воздействием человека на окружавший его мир животных и растений, формировались две могучие силы человеческого коллектива – язык и мысль.

В конце каменного века (неолита) жили кроманьонцы, люди современного типа (Homo sapiens – человек разумный), отдалённые от нас небольшим (в масштабах геологического времени) сроком – около 40 – 50 тысяч лет. Изучение их ископаемых останков говорит о многом. Эти люди были членами первобытнообщинного строя со сложными трудовыми, общественными и семейными отношениями. Они обладали хорошо развитым мозгом, членораздельной речью, понятийным, абстрактным мышлением.

Таким образом, прошли сотни тысяч лет, прежде чем из зачаточных нечленораздельных звуков наших предков выработались речевые сигналы человека.

Для появления языка потребовалось влияние двух важнейших естественноисторических (биологических) факторов.

Первый биологический фактор – освобождение передних конечностей обезьяны для работы и выпрямление походки – необходим был в развитии языка потому, что без него невозможен был переход к труду, который и начался с изготовления орудий воздействия на природу.

Указав на то, что под влиянием образа жизни обезьяны начали отвыкать от помощи рук при ходьбе и стали усваивать всё более и более прямую походку, Энгельс говорит: «Этим был сделан решающий шаг для перехода от обезьяны к человеку».

Второй биологический фактор развития языка – наличие звуковых сигналов у обезьян – предков людей. Изучение современных высокоразвитых обезьян показало, что они пользуются определёнными «наборами» (доходящими до двух и более десятков) неотдифференцированных звуков, которые применяют в качестве непроизвольных сигналов своих эмоциональных состояний. О чувствах радости, голода, вражды, влечения, боли, страха, удовольствия и других обезьяна сигнализирует более или менее устойчиво определенным звуком или их нечленораздельным слиянием. Причем, как правило, эти звуки применяются тогда, когда обезьяна находится вместе с другими обезьянами. Установлено, что наряду со звуками обезьяны применяют и указательные сигналы, жесты, непроизвольно передавая ими свои внутренние состояния.

Естественно предположение о том, что наши далекие предки, сходные с австралопитеками, более развитые, чем современные человекоподобные обезьяны, обладали бóльшим запасом звуковых сигналов и более «осмысленно» их применяли.

Эти звуковые сигналы предков и были использованы формировавшимися людьми для постепенного «устроения» своего языка. Звуковые сигналы постепенно были осмыслены и превратились в первые единицы общения членов человеческого коллектива, т. е. в элементы речи. Другого «строительного материала», из которого можно было бы «изготовить» первые слова-высказывания, в распоряжении наших предков не было.

Видя необычно большую роль освобождения руки и звуковых сигналов обезьян в возникновении языка, марксисты утверждают, что решающее значение в этом принадлежит труду и коллективу, обществу. По мнению Энгельса, «развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению членов общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности, и стало ясней сознание пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена. Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу. Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путем модуляции для всё более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить один членораздельный звук за другим».

Сами по себе биологические предпосылки человеческой речи ее создать не могли, потому что помимо них нужен был могучий толчок, способный вызвать ее к жизни, и этим толчком оказался труд и непрерывно рождаемая им потребность в общении. Но труд с самого своего возникновения и доныне – это труд в коллективе, в обществе и для общества. Он требует согласования рабочих усилий многих людей, требует организации и распределения их обязанностей, т. е. он-то и требует прежде всего обмена мыслями, общения с помощью языка. Добывание огня, охота на слона, ловля рыбы в древности или производство синтетического волокна и электронных приборов в наше время одинаково нуждаются в согласовании и организации трудовых усилий многих членов коллектива.

Однако не нужно представлять себе дело так, что между возникновением труда, языка и мышления лежали какие-то периоды времени. Труд, язык и мысль формировались одновременно, в единстве и взаимодействии друг с другом, в единстве и взаимодействии они развиваются до сих пор. Ведущей силой этого триединства был и остаётся труд. Развитие орудий труда, обогащение трудовых навыков, расширение сферы приложения трудовых усилий человека – всё это заставляло интенсивнее работать человеческую мысль, совершенствовало сознание человека. Но усиление деятельности мысли, совершенствование сознания вело вперёд язык, обогащало и уточняло систему его значений, оказывало влияние и на совокупность его формальных элементов.

Развитие, совершенствование мысли и речи оказывало обратное воздействие на труд, делало его более действенным и точным, вело к созданию новых орудий труда, к открытию новых материалов, к изменению сферы приложения трудовых усилий. Но развитие труда вновь влияло на мысль и речь. Таким образом, осуществляется десятки и сотни тысяч лет взаимостимулирующее влияние друг на друга труда, мысли и языка. Такова картина возникновения языка, принятая марксистской наукой (большую роль в обосновании марксистских взглядов на возникновение языка сыграла работа Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека»).

(Отступление по поводу вопроса: Могут ли современные обезьяны превратиться в людей? Законы теории стаи.)

Ч а с т и речи - это наиболее общие классы слов, их лексико-грамматические разряды, которые отличаются друг от друга грамматическим значением, морфологическими особенностями (инвентарем словоформ и парадигм, особенностями словообразования) и синтаксическими функциями. Части речи, охватывая всю лексику языка, не на все слова в равной мере распространяют все свои особенности,- да и особенности эти различны с точки зрения выявления существенных свойств части речи и установления ее отличительных признаков. Части речи делятся на два основных класса - з н а м е н а т е л ь н ы е с л о в а и с л у ж е б н ы е с л о в а. Знаменательные слова могут быть членами предложения (в том числе одним единственным членом предложения) и обозначают отдельные понятия; служебные слова не являются отдельными членами предложения и обозначают понятия, которые являются значениями

знаменательных слов, образуя аналитические формы, словосочетания и предложения. Следовательно, различие между знаменательными и служебными словами функционально-грам-

матическое: они отличаются назначением, типом значения и словообразовательными свойствами.

Основными частями речи являются и м е н а и г л а г о л ы. Они - необходимые компоненты предложения; они образуют два основных разряда лексики, имеют свои словообразовательные

средства и словообразовательные модели, морфологические особенности.

И м е н а обозначают предметы и их постоянные признаки. Поэтому имена делятся на имена с у щ е с т в и т е л ь н ы е и имена п р и л а г а т е л ь н ы е; существительные обозначают

предметность и выступают в предложении в позиции подлежащего и дополнения; поэтому имена существительные могут изменяться по падежам, образуя падежные формы и предложно-падежные

сочетания (или падежные и послелоговые сочетания). Прилагательные обозначают признаки предметности, выступают в словосочетании и предложении определителями имени существительного, имеют особые аффиксы словообразования и степеней сравнения. В некоторых языках прилагательные согласуются с именем существительным, принимая его категории, как в

русском языке; в других языках они примыкают к определяемому существительному, не принимая его категорий, как, например, втюркских языках. Особую, лексически замкнутую группу образуют имена числительные, выделяясь в некоторых языках в отдельную часть речи.

Г л а г о л ы обозначают действия и состояния; они делятся на спрягаемые глаголы и

неспрягаемые глагольные формы. Собственно глаголы обозначают действие, изменяющееся во времени, и выступают в предложении в позиции сказуемого; поэтому глаголы могут изменяться по временам и лицам, образуя личные и временные формы глагола - простые и составные.

Глаголы имеют словообразовательные модели, уточняющие действие как активное и пассивное (состояние), совершенное и несовершенное; глаголы в ряде языков имеют формы залога,

аспекта и вида. Среди неспрягаемых форм глагола прежде всего необходимо назвать п р и ч а с т и я, совмещающие свойства глагола и прилагательного, а также и н ф и н и т и в ы, г е р у н д и и и

д е е п р и ч а с т и я. Все они образуют гибридные лексико-грамматические группы слов, которые в отдельных языках выделяются в особые части речи. В систему глагольных форм в ряде языков включаются б е з л и ч н ы е г л а г о л ы, безл и ч но-п р е д и к а т и в н ы е с л о в а (типа русских жаль, стыдно и т. п.), в е р б о и д ы типа прыг, скок и т. п.

Части речи разных языков. Третий принцип теории частей речи историко-типологический. Он состоит в признании того, что универсальным и постоянным является факт самого наличия

частей речи. Что же касается состава частей речи, их признаков, то они исторически подвижны и различны не только в языках разных типов, но также и в родственных языках, в том числе в

близкородственных. Различны по языкам и такие основные части речи, как имя и г л а г о л. Например, имя существительное есть в русском и татарском языках. Общим свойством этой части речи является то, что существительные имеют значение предметности, специальные

суффиксы словообразования, изменяются по числам и падежам. Однако и состав суффиксов, и образование форм числа и падежа обнаруживают заметные отличия. Так, в русском языке есть 6

падежей, в татарском тоже 6, но иные: основной (именительный), притяжательный (родительный), направительный, винительный, исходный, местно-временной. Русское существительное имеет род,

в татарском языке его нет; зато в татарском языке у существительных есть категория притяжательное, например: ат - лошадь, атым - моя лошадь. Своеобразие частей речи в разных языках не отрицает их универсальности; это своеобразие требует только того, чтобы при

описании каждой части речи конкретного языка учитывались не только его типологические и универсальные свойства, но и конкретные своеобразие и индивидуальность, характерные для

данного языка. Общие свойства отдельных языков проявляются очень своеобразно и даже противоположно: в русском языке сохраняется сложная система падежных форм, в английском -

временных форм глагола.

9. Синтаксис как учение о связной речи. Проблема определения предложения. Основные признаки предложения .

Синтаксис – раздел языкознания, изучающий построение связной речи и включайщий две основные части: учение о словосочетании и учение о предложение.

Оно является основной коммуникативной единицей языка и речи. Предложение как образец принадлежит языку, его реализация принадлежит речи. Предложение является в то же

время наиболее сложной единицей, в которой функционируют слова, словоформы и словосочетания. Иначе говоря, предложение является их минимальным контекстом, хотя само по себе имеет собственную структуру.

Двоякая обращенность предложения - к языку, его системе и норме, а с другой стороны - к речи, контексту и ситуации - делает его принципиально двухаспектной единицей.

Поэтому предложение и рассматривается с этих двух точек зрения

К о н с т р у к т и в н о й и к о м м у н и к а т и в н о й, а сам термин становится двузначным.

Предикативность как семантико-синтаксическое и коммуникативное свойство предложения имеет, в свою очередь, две стороны - формально-логическую и модально-смысловую. Иногда эти два свойства рассматривают как два аспекта предложения, называя первое свойство предикативностью, а второе - м о д а л ь н о с т ь ю. Семантически предикативность проявляется в наличии соотношения модели предложения с такой формой мысли, как с у ж д е н и е (п р о п о з и ц и я) . Как суждение имеет два основных компонента - с у б ъ е к т и п р е д и к а т (или

а т р и б у т) , так и предложение имеет два главных члена предложения - п о д л е ж а щ е е и с к а з у е м о е: Человек идет; Человек добр. Как семантическая структура предложения, так и

особенно его формальное строение могут отличаться от структуры суждения, соотносясь с ним опосредованно, непольс и избыточно. В е р б а л и з а ц и я субъектно-предикатной формы мыс"

порождает д в у с о с т а в н ы е предложения номинативного строя. Однако смысловая структура предложения и ее логическая характеристика и в этом случае не тождественны. Так, в предложениях Человек идет; Дом построен.

10. Понятие о словосочетании. Проблема природы словосочетания .

Словосочетание как синтаксическая единица является синтаксической формой, наделенной определенным синтаксическим значением. С л о в о с о ч е т а н и е - это типовое соединение словоформ, характерное для того или иного языка. Словосочетание является частью предложения, но оно существует и до предложения, представляя собой строительный материал для предложения и основу для создания составного наименования. Поэтому словосочетания необходимо отличать от сочетаний слов и от составных членов предложения. Например, железная дверь, деревянный дом, песчаная насыпь - разные сочетания слов, но один тип - атрибутивного субстантивного словосочетания, построенного на синтаксической связи согласования. Эти сочетания слов и этот тип словосочетания могут быть использованы для образования наименования (ср.железная дорога) и построения предложений, ср.: Железная дверь - не деревянный дом, не горит; Железная - дверь, деревянный -дом.

Словосочетанием не является: грамматическая основа, однородные члены предложения, служебная часть речи + существительное, фразеологизм.

Основными видами синтаксических связей подчинительного типа являются с о г л а с о в а н и е, у п р а в л е н и е, п р и м ы к а н и е.

11. Формальное и актуальное членение предложения .

А к т у а л ь н ы м ч л е н е н и е м предложений называется смысловое подчеркивание одного из компонентов предложения и установление между частями новых субъектно-предикатных

отношений. Выделенная часть предложения называется р е м о й высказывания, остальная часть - т е м о й высказывания". Средствами актуального членения являются порядок слов,

синтагматическое членение (по Л. В. Щербе) и постановка фразового ударения. Так, предложение Сейчас я пойду домой путем интонационно-смыслового членения может быть превращено в четыре фразы, имеющие одну и ту же позиционную модель предложения, одно и то же лексическое наполнение, но различное актуальное (смысловое) членение. Актуальному членению подвергаются все типы и виды предложений, в составе которых больше одного слова. Чем

больше слов в предложении (простом и сложном), чем сложнее его синтаксическая структура, тем больше возможностей его различной актуализации, тем сложнее сами правила актуального членения предложения.

Формальное членение разлагает состав предложения на его грамматические элементы; основными элементами формального членения предложения являются грамматический субъект и грамматический предикат.

II. Классификация языков

1. Типологическое языкознание. Понятие языковых универсалий. Типологическая (морфологическая) классификация языков.

Типологическая классификация языков возникла позднее попыток генеалогической классификации и исходила из иных предпосылок. Вопрос о «типе языка» возник впервые у романтиков. Романтизм – это было то идеологическое направление, которое на рубеже XVIII и XIX вв. должно было сформулировать идейные достижения буржуазных наций; для романтиков главным вопросом было определение национального самосознания. Именно романтики впервые поставили вопрос о «типе языка». Их мысль была такова: «дух народа» может проявляться в мифах, в искусстве, в литературе и в языке. Отсюда естественный вывод, что через язык можно познать «дух народа». На основе сравнения языков, проделанного В. Джонзом, Фридрих Шлегель сопоставил санскрит с греческим, латинским, а также с языками тюркскими и пришел к выводу: 1) что все языки можно разделить на два типа: флективные и аффиксирующие, 2) что любой язык рождается и остается в том же типе и 3) что флективным языкам свойственно «богатство, прочность и долговечность», а аффиксирующим «с самого возникновения недостает живого развития», им свойственны «бедность, скудость и искусственность». Разделение языков на флективные и аффиксирующие Ф. Шлегель делал, исходя из наличия или отсутствия изменения корня. Он писал: «В индийском или греческом языках каждый корень является тем, что говорит его название, и подобен живому ростку; благодаря тому, что понятия отношений выражаются при помощи внутреннего изменения, дается свободное поприще для развития... Все же, что получилось таким образом от простого корня, сохраняет отпечаток родства, взаимно связано и поэтому сохраняется. Отсюда, с одной стороны, богатство, а с другой – прочность и долговечность этих языков». При типологическом исследовании надо различать две задачи: 1) создание общей типологии языков мира, объединенных в те или иные группы, для чего недостаточно одного описательного метода, а нужно использование и сравнительно-исторического, но не на прежнем уровне младограмматической науки, а обогащенного структурными методами понимания и описания лингвистических фактов и закономерностей, чтобы можно было для каждой группы родственных языков построить ее типологическую модель (модель тюркских языков, модель семитских языков, модель славянских языков и т. д.), отметая все сугубо индивидуальное, редкое, нерегулярное и описывая тип языка как целое, как структуру по строго отобранным параметрам разных ярусов, и 2) типологическое описание отдельных языков с включением их индивидуальных особенностей, различением регулярных и нерегулярных явлений, которое, конечно, тоже должно быть структурным. Это необходимо для двустороннего (бинарного) сопоставления языков, например с прикладными целями перевода любого типа, включая и машинный перевод, и в первую очередь для разработки методики обучения тому или иному неродному языку, в связи с чем подобное индивидуально-типологическое описание для каждой сопоставляемой пары языков должно быть разным.

Распределение слов по частям речи в каждом языке подчиняется своим семантическим, грамматическим и синтаксическим законо­мерностям. Вследствие этого в структуре той или иной части речи, а также в самом их наборе проявляется своеобразие языков. В рус­ском языке, например, среди знаменательных частей речи выделя­ются существительное, прилагательное, глагол, наречие, местоиме­ние, числительное, в китайском - имя, предикатив (т.е. глагол и

Прилагательное) и наречие, в ряде языков Северной Америки и Африки наречия и прилагательные объединяются в рамках одной части речи и т.д.

Различия прослеживаются и в наборе грамматических категорий общих частей речи. Так, если обратиться к существительному, то в болгарском языке, например, имя существительное имеет кате­горию определенности /неопределенности, которой нет у существи­тельных в русском языке, в то же время здесь нет категории па­дежа; в английском, армянском, грузинском, корейском, узбекском, таджикском, бенгальском языках существительное, обладая общим значением предметности, не имеет категории рода; в скандинав­ских языках существительные имеют только два рода - общий и средний; в финно-угорских языках существительное обладает кате­горией притяжательности, с помощью которой выражается при­надлежность кому-либо или обладание чем-либо (для чего исполь­зуются особые суффиксы, включающиеся в основу слова перед падежным окончанием), а также разветвленной системой падеж­ных форм (в венгерском языке, например, их насчитывается два­дцать), кроме того, существительное здесь может изменяться по степеням, при том что категория рода у него отсутствует; сходная ситуация наблюдается в некоторых тюркских языках (например, в башкирском): имя существительное, обозначая предмет, лишено категории рода, но обладает категорией притяжательности; катего­рию притяжательности имеют также существительные в енисейс­ких и дравидских языках и т.д.

Своеобразие прослеживается и в организации такой части речи как глагол: в болгарском языке, например, глагол имеет более раз­витую систему временных форм, чем в русском, особенно это отно­сится к прошедшему и будущему времени (ср., например, такие фо­рмы прошедшего времени, как аорист «прошедшее совершенное», имперфект «прошедшее неопределенное», плюсквамперфект «про­шедшее предварительное» или будущего: «будущее предваритель­ное», «будущее в прошедшем» и т.д.). Еще сложнее ситуация в анг­лийском языке, где представлено двадцать шесть временных форм английского глагола, которые могут передавать отношение дейст­вия, обозначенного глаголом, не только к моменту речи, но и раз­граничивать определенность/неопределенность действия, закончен­ность/незаконченность, длительность/мгновенность и т.д.; в тюрк­ских языках глагол, кроме действительного и страдательного зало­га, известного во всех славянских языках, обладает также возврат-

ным, взаимным, понудительным залогами, каждый из которых (кро­ме действительного) имеет свои формообразующие аффиксы; кроме того, помимо изъявительного и повелительного наклонений, в тюрк­ском глаголе выделяются желательное и условное, имеющие свое формальное выражение; в абхазско-адыгейских языках глагол обладает такими редкими морфологическими категориями, как кате­гория союзности (с помощью которой выражается идея совершения действия с кем-либо), понудительности (каузатива), версии (пере­дающей отношение действия к его субъекту или косвенному объек­ту); в лезгинском языке глагол имеет категорию времени и накло­нения, но не изменяется по лицам и числам.

Таким образом, морфологическая система любого языка, наряду с универсальными элементами, имеет и свои собственные, которые формируют его своеобразие и индивидуальность.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ И СЛОВОСОЧЕТАНИЕ

Предложение - одна из основных грамматических категорий синтаксиса. Как единица коммуникативно-предикативная оно про­тивопоставлено слову и словосочетанию по форме, значению и фун­кциям. В теории языкознания не существует единого определения предложения (в науке известно около тысячи разных определений), что свидетельствует о том, что предложение (как и слово) относится к сложнейшим языковым понятиям, которые могут быть охаракте­ризованы с различных точек зрения. Предложение (в самом ши­роком смысле слова) - это минимальная коммуникативная единица языка и речи. Языку предложение принадлежит как грамматически организованная модель соединения слов (или слово), как структур­ный тип, а речи - как речевое образование, высказывание, обладаю­щее смысловой и интонационной законченностью. Будучи едини­цей общения, предложение является единицей формирования и вы­ражения мысли, в чем проявляется единство языка и мышления.

Изучение природы предложения, его формы, значений и функ­ций имеет давние традиции и характеризуется разными подходами. Только в отечественном языкознании можно выделить несколько

направлений:

1) логическое. Представители этого направления (ФИ. Бусла­ев, Н.И. Греч) определяли предложение как «суждение», выражен­ное словами, поскольку в нем воспроизводятся логические катего-

Рии и отношения. Однако предложение, хотя и соотносительно с логическим суждением, но в целом не тождественно ему, так как не всякое предложение выражает суждение (ср., например, вопроси­тельные или побудительные предложения, которые не выражают суждений, хотя и строятся по определенной структурной модели);

2) психологическое. Сторонники этого направления (A.A. По-
тебня, Д.Н. Овсянико-Куликовский) рассматривали предложение
как «психологическое суждение». Психологической основой пред­
ложения является соединение двух представлений в особом акте
мышления, называемом психологической коммуникацией. Сущест­
венным признаком предложения считалось присутствие глагола в
личной форме. На логико-психологической основе строил теорию
предложения и акад. A.A. Шахматов, утверждавший, что предложе­
ние - это единица речи, воспринимаемая говорящим и слушающим
как грамматическое целое, которое служит для словесного выраже­
ния единицы мышления;

3) формально-грамматическое. Представители этого на­
правления (основоположником которого явился Ф.Ф. Фортунатов)
в своем определении предложения исходили из формальных при­
знаков: интонации, наличия определенных типов форм подлежа­
щего и сказуемого и др. Опираясь на теорию формальных классов,
Ф.Ф. Фортунатов определял предложение как «вид словосочета­
ния», включающего в себя грамматическое подлежащее и грамма­
тическое сказуемое. Однако формальные признаки предложения
даже в одном языке могут быть разными (в зависимости от функ­
циональной и содержательной стороны предложения), поэтому и
этот критерий не является универсальным для общего определения
предложения;

4) структурно-семантическое. Основоположником этого на­
правления, получившего наибольшее признание в отечественном
языкознании, был акад. В.В. Виноградов. Развивая идеи своего учи­
теля акад. A.A. Шахматова, он определял предложение как грамма­
тически оформленную по законам данного языка целостную еди­
ницу речи, являющуюся главным средством формирования, выра­
жения и сообщения мысли. Дифференциальными признаками этой
единицы являются предикативность (под которой понимается зна­
чение отнесенности содержания предложения к действительности)
и интонация сообщения.

В современной синтаксической науке прочно утвердилась тен­денция к разграничению предложения как единицы языка и как

единицы речи. Предложение как единица языка представляет собой структурный тип или модель (например, подлежащее + сказуемое + дополнение или сказуемое + обстоятельство и т.д.). Предложение как единица речи - это высказывание, т.е. это лексическое напол­нение данной структурной модели. Как единица языка пред­ложение воспроизводимо (как воспроизводима любая структурная модель), как единица речи оно не может быть воспроизведено в той же форме для выражения нового значения, т.е. высказывание - это один из речевых вариантов предложения, его реализация, посколь­ку в речи предложение функционирует в форме высказывания. И в этом заключается одна из особенностей предложения, отличающая его от «нижестоящих» языковых единиц.

Будучи единицей речи, предложение обладает коммуникативной функцией, и в этом смысле предложение можно определить как наименьшую коммуникативную единицу языка. Оно является еди­ницей сообщающей и используется как средство общения людей. Как коммуникативная единица предложение обладает особой ин­тонацией, так называемой интонацией сообщения, которая является как бы внешним проявлением коммуникативности предложения.

Грамматическая природа предложения реализуется в синтакси­ческих категориях модальности и предикативности. Модальность позволяет передать отношение говорящего к высказываемому, его оценку сообщаемого с точки зрения соотношения с объективной действительностью: реальное оно или нереальное, возможное или невозможное, необходимое или вероятное, желательное или неже­лательное и т.д. Модальность выражается грамматическими и лек­сическими средствами: формами наклонений, модальными сло­вами, частицами, а также интонацией.

Категория предикативности позволяет говорящему выразить с помощью языковых средств отношение содержания высказывания к действительности. Такими языковыми средствами являются грам­матическая категория времени (действия, явления, состояния, на­званные в предложении, протекают во времени, т.е. соотносятся говорящим с моментом речи), категория лица (действие соотно­сится с субъектом или объектом действия, т.е. с одним из трех лиц), категория модальности.

Коммуникативность, предикативность и модальность отличают предложение от единицы более низкого уровня - словосочетания.

Словосочетание - это синтаксическая конструкция, образуе­мая соединением двух или более знаменательных слов на основе

Подчинительной грамматической связи (согласования, управления, примыкания). Между словосочетанием и предложением существу­ют глубокие внутренние различия, связанные с их формальной ор­ганизацией, с характером их грамматических значений и синтакси­ческих функций. Словосочетание является средством номинации, в отличие от предложения - средства коммуникации. Оно обо­значает предмет, явление, процесс, качество, названные стержне­вым словом и уточняемые, конкретизируемые зависимым компо­нентом (ср. синее море, любить весну, очень далеко). Грамматиче­ское значение словосочетания создается отношением, которое воз­никает между знаменательными словами, соединяющимися на ос­нове того или иного вида подчинительной связи (согласования, уп­равления и примыкания). Словосочетание лишено основных при­знаков предложения - коммуникативности, модальности, предика­тивности, оно не имеет соответственно ни категории времени, ни категории лица, ни интонации сообщения, поэтому словосочетания являются лишь строительным материалом предложения.

В структуре словосочетания выделяется главное и зависимое слово. Главное слово - это слово, которое своими внутренними свойствами предопределяет связь и намечает схему построения словосочетания (например, глагол читать в русском языке требует винительного падежа без предлога: газету, книгу, письмо). Зависи­мое слово - это слово (или словоформа), которое реализует эту связь. В зависимости от частеречной принадлежности главного сло­ва словосочетания могут быть глагольными (ср. копать лопатой), именными (ср. платье в горошек)а наречными (ср. очень быстро).

Главное и зависимое слово в словосочетании связаны между со­бой подчинительной связью. В русском и во многих других языках различают следующие виды синтаксической связи слов в словосо­четании: согласование, управление и примыкание.

Согласование - это такой вид подчинительной связи, при ко­торой зависимое слово уподобляется главному в общих у них грамматических формах (рода, числа, падежа), ср. нового платья: зависимое слово нового уподобляется главному, повторяя те же грамматические формы, в которых выступает главное, т.е. единст­венное число, родительный падеж, средний род. Согласование широко представлено в языках с развитой системой флексий для выражения атрибутивных отношений.

Управление - это такой вид подчинительной связи, при кото­рой главное слово требует употребления зависимого в определен-

н ом падеже с предлогом или без предлога, ср. гордиться отцом: главное слово гордиться для реализации своего значения требует употребления зависимого слова в тв. п. без предлога. В индоевро­пейских языках главное слово (чаще всего глагол) управляет пред­ложной или беспредложной словоформой имени (существитель­ного или местоимения) в определенном косвенном падеже.

Примыкание - это такой вид подчинительной связи, при кото­рой зависимое слово, не имея форм словоизменения, примыкает к главному (зависимость примыкающего слова выражается не изме­няемостью его формы, а лишь местоположением и грамматической функцией), ср. спускаться вниз. Примыкание особенно характерно для языков аналитического типа (в частности, тюркских, англий­ского, вьетнамского и др.).

В некоторых языках существуют и другие виды синтаксической связи слов в рамках словосочетания, например, в иранских и тюрк­ских языках выделяется такой тип атрибутивных конструкций, как изафет: определение здесь находится после определяемого слова и выражается либо энклитикой, присоединяемой к определяемому слову (как, например, в иранских языках), либо существительным (как в тюркских), ср.: в таджикском языке китоб "книга" + показа­тель связи и (который восходит к местоимению который) + прила­гательное хуб "хорошая" - китоб-и хуб "хорошая книга". В агглюти­нативных языках существует и такой вид синтаксической связи в рамках словосочетания, как инкорпорирование: компоненты со­единяются в единое целое без каких-либо формальных показателей, ср.: в чукотском языке атрибутивные отношения в словосочетании «жирный олень» передаются инкорпорацией ата- каа (где каа "олень", ата "жирный") в остов слова-предложения (поскольку пре­дложение строится как сложное слово): ты-нмы-ркын дословно: "я убив делай", т.е. ты-ата-каа-нмы-ркын "я жирных оленей убиваю".

Особый вид связи существует между подлежащим и сказуемым. Это сочетание не является словосочетанием в терминологическом значении слова, предполагающем наличие главного и зависимого компонента. Между этими членами предложения существуют пре­дикативные отношения, возникающие только в предложении. В от­личие от других словосочетаний, это сочетание содержит сообще­ние (утверждение или отрицание) и обладает смысловой закончен­ностью, поэтому оно является не словосочетанием, а лишь сочета­нием слов, связанных между собой особым видом синтаксической связи координацией (т.е. приспособлением форм друг к другу),

Построенной на основе принципа равноправия. Существуют, одна­ко, и другие точки зрения, согласно которым связь между подле­жащим и сказуемым рассматривается как подчинительная, при этом одни ученые полагают, что главным (независимым) словом в этой связи является подлежащее (Ф.Ф. Фортунатов, A.A. Шахма­тов, A.M. Пешковский), поскольку во многих языках сказуемое со­гласуется с подлежащим, демонстрируя тем самым свою зависи­мость от него; а другие считают главенствующим членом сказуе­мое (Л. Теньер, A.A. Холодович), поскольку именно оно «задает» структурную схему предложения.

Не является словосочетанием (в терминологическом значении) и группа однородных членов, связанных между собой сочинительной связью {ручка и тетрадь, синий и зеленый): в этом виде связи нет «грамматического господства» одного слова над другим, оба слова равноправны, что выражается в том, что ни один из членов этого сочетания не может рассматриваться как слово, обозначающее признак другого, в связи с чем оно не допускает грамматического вопроса к другому члену сочетания, т.е. оба члена сочетания со­храняют формальную независимость друг от друга.

В современной лингвистике существует и другая точка зрения (которая восходит к Ф.Ф. Фортунатову, A.A. Шахматову, A.M. Пе-шковскому, М.Н. Петерсону и др.), согласно которой словосочета­ние определяется как любое соединение двух или более знамена­тельных слов, характеризуемое наличием между ними формально выраженной смысловой связи, т.е. самым главным для словосоче­тания при таком подходе оказывается его грамматическая органи­зованность, оформленность. Однако в этом случае встает проблема отграничения словосочетания от фразеологизма, сложного или со­ставного слова, а также предложения, которое можно рассматри­вать как сложно организованное словосочетание.

Сочинительная и подчинительная связь известны во многих языках мира, хотя в некоторых языках эти два вида синтаксической связи четко не дифференцированы. Даже в русском языке, где эта связь имеет ярко выраженный характер, наблюдаются случаи от­сутствия резкой границы между сочинением и подчинением, осо­бенно в сложных предложениях, вследствие чего наряду со слож­носочиненными и сложноподчиненными предложениями, возни­кают предложения, совмещающие в себе признаки тех и других, ср., например, сложные предложения с сопоставительными союза­ми если... то, тогда как, между тем гак и др.

Теория словосочетания разрабатывается в основном в отечест­венной лингвистике (см. работы В.В. Виноградова и его последо­вателей H.H. Прокоповича, Н.Ю. Шведовой и др.). В зарубежной лингвистике понятие словосочетания не получило широкого рас­пространения, ему соответствуют чаще всего термины синтагма и фраза.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ КАК ОСНОВНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ И СТРУКТУРНАЯ СИНТАКСИЧЕСКАЯ ЕДИНИЦА ЯЗЫКА

Центральной грамматической единицей синтаксиса является простое предложение как элементарная единица, используемая для передачи относительно законченной информации, а также для по­строения сложного предложения или любого развернутого текста. Простое предложение обладает своими грамматическими признака­ми: будучи образовано по определенному грамматическому образ­цу, оно имеет значение предикативности, обладает семантической структурой, формальными характеристиками, коммуникативной установкой и интонационной оформленностью. Вместе с тем по­следние исследования синтаксистов показали, что эта синтаксичес­кая единица тесно связана со словом: почти на все грамматические образцы предложения накладываются лексические ограничения, что особенно ярко проявляется в языках так называемого эргатив-ного (< др.греч. ergates "деятель") строя (большинство кавказских, баскский, многие австралийские и чукотские языки), для синтакси­са которых характерно особое оформление предикативных конст­рукций, которое зависит от класса глагола (в частности, его семан­тики, а также переходности/непереходности).

В зависимости от коммуникативной цели сообщения простые предложения подразделяются на несколько коммуникативных ти­пов - повествовательные, вопросительные и побудитель­ные, каждый из которых имеет более дробную градацию. Наличие особой эмоциональной окрашенности предложений позволяет вы­делить восклицательные предложения.

По характеру выражаемого в предложении отношения к дейст­вительности все простые предложения делятся на утвердитель­ные (в которых содержание предложения утверждается как реаль­ное) и отрицательные (в которых содержание предложения ут­верждается как нереальное).

По наличию/отсутствию в простом предложении второстепен­ных членов оно может быть распространенным и нераспрост­раненным.

Каждое простое предложение имеет свою структурную схему, т.е. элементарный образец (модель), по которому оно строится. В языках мира существуют различия в структурных схемах простого предложения: и-е языкам, например, свойственны в основном. двухкомпонентные структурные схемы, состоящие из сказуемого (т.е. глагола в личной форме или формы другого слова в той же функции) и подлежащего (т.е. формы именительного падежа имени или инфинитива), хотя имеются и однокомпонентные структурные схемы, содержащие только один из главных членов. Различия на­блюдаются и в порядке следования этих членов: например, в рус­ском, иврите, латинском, греческом языках он свободный, однако имеются языки (ср. германские и романские), где он фиксирован­ный: в английском языке, например, на первом месте стоит подле­жащее, на втором - сказуемое, на третьем - дополнение, на четвер­том - обстоятельство. В языках, где слабо развито склонение, твер­дый порядок слов является основным способом определения функ­ции имени в предложении (ср. франц. Le lion а tue le chasseur "лев убил охотника", если же переставить местами слова le lion "лев" и к chasseur "охотник", то смысл предложения изменится на "охотник убил льва"). Такая же ситуация наблюдается в тюркских, корей­ском, папуасских языках, где существует схема «подлежащее -дополнение - сказуемое», а в некоторых алтайских и индоарийских языках второстепенные члены всегда предшествуют главным, ска­зуемое же находится в конце предложения.

В зависимости от структурно-семантической схемы простого предложения, наличия в нем одного или двух организующих цент­ров во всех и-е языках различаются двухкомпонентные структурные схемы и однокомпонентные или двусоставные и односоставные предложения (последние имеют свою градацию в зависимости от частеречной принадлежности главного члена предложения, ср. глагольные и субстантивные предложения), которые подразделя­ются на несколько типов (ср. в рус. яз. определенно-личные, неоп­ределенно-личные, обобщенно-личные, безличные, инфинитивные, номинативные). В большинстве языков мира в структурной схеме предложения присутствует глагол, однако есть языки (например, семитские), в которых широко представлена безглагольная преди­кация, т.е. для них характерны предложения номинативного типа.

В зависимости от реализации структурно-семантической модели простого предложения, наличия/отсутствия в нем структурно необ­ходимых членов простые предложения делятся на полные (имею­щие все структурно необходимые члены) и неполные (с отсутст­вующими структурно необходимыми членами, на существование которых указывает контекст).

Одним из главных признаков предложения является предикация, поэтому количество предикативных центров предложения оказыва­ется определяющим фактором для разделения предложений по сло­жности, т.к. в речи простые предложения организуются в сложные. Сложное предложение -этообъединение по определенным грам­матическим правилам двух или более простых предложений на ос­нове того или иного вида грамматической связи. Связь частей сло­жного предложения осуществляется при помощи интонации, сою­зов (сочинительных и подчинительных), союзных слов, особого со­отношения глагольных форм, часто при поддержке лексического со­става частей сложного предложения (т.е. одно из предложений име­ет в своем составе слова, нуждающиеся в распространении другим предложением). Части сложного предложения, являясь по форме предложениями, не имеют самостоятельного коммуникативного зна­чения и интонационной законченности. Будучи грамматическим аналогом простого предложения, в изолированном употреблении они не в состоянии передать общий смысл сложного предложения. Поэтому части сложного предложения составляют одно единое це­лое. Эта структурная и смысловая целостность сложного предложе­ния отличает его от рядов простых самостоятельных предложений.

В зависимости от того, какие средства связи используются при объединении двух или более простых предложений в составе сложного, различают союзные (где основными средствами связи являются союзы, союзные слова и интонация) и бессоюзные пред­ложения (где таким средством связи является прежде всего инто­нация). По характеру союзов и формальной зависимости/незави­симости частей сложного предложения, а также степени тесноты их структурной и смысловой связи, все союзные предложения подраз­деляются на сложносочиненные (с формально независимыми друг от друга частями, связанными сочинительными союзами) и слож­ноподчиненные (с формально зависимыми и тесно связанными компонентами - главной и придаточной частью, соединенными подчинительными союзами и союзными словами). Дальнейшая гра­дация сложных союзных предложений определяется характером

формального выражения семантико-синтаксической связи частей сложного предложения (ср. в рамках сложносочиненных предложе­ний такие типологически универсальные виды сочинительных от­ношений, как соединительные, противительные и разделительные или в рамках сложноподчиненных - определительные, изъясните­льные, временные, причинные, следственные и др.).

Сложное предложение так же, как и простое, имеет свою струк­турную схему построения, и если в одних языках эта схема не­жесткая, допускающая постановку придаточного предложения в любую позицию, а также перестановку главного и придаточного предложений (как, например, в русском), то в других языках она довольно жесткая, предопределяющая строгий порядок следования его частей (как, например, в семитских языках, где главное пред- ] ложение всегда находится перед придаточным, или в кушитских, где, наоборот, придаточное предложение предшествует главному). Существуют, однако, языки (например, тюркские, дравидские), для синтаксиса которых характерно отсутствие придаточных предло­жений, а различные подчинительные отношения передаются с помощью причастных и деепричастных конструкций или инфини­тивных оборотов; сходная ситуация наблюдается и в абхазско-ады­гейских языках, где в функции придаточных предложений высту­пают обстоятельственные инфинитивные формы глагола.

Каждое предложение имеет не только формальное членение, но и смысловое, поскольку коммуникативная нагрузка предложения между его членами может распределяться по-разному. С распреде­лением этой функциональной нагрузки связано актуальное членение предложения, т.е. смысловое членение предложения на исходную часть сообщения - тему (или данное) и на то, что утвер­ждается о ней - рему (или новое). Само слово «актуальное» указы­вает на то, что это членение имеет место лишь в момент общения, в актуальной речи. При этом в речи любой член предложения в зави­симости от ситуации или контекста может выступать как тема или рема (ср. Цветы (тема) на окне (рема) при ответе на вопрос: «Где гре­ты?» или На окне (тема) греты (рема) при ответе на вопрос «Что на окне?»). Основным средством актуального членения предложения в устной речи является порядок слов (тема обычно помещается в на­чале фразы, а рема - в конце), интонация (на теме она повышается, на реме - понижается) и паузация. Компоненты актуального члене­ния могут распознаваться, таким образом, по их позиции в фразе. При изменении этого порядка происходит изменение фразового

ударения: оно в усиленной форме падает на рему (ср. Петя Иванов (тема) не любил учиться (рема) и Не любил учиться (рема) Петя Иванов (тема), т.е. одно и то же по лексическому составу, грамма­тическому значению и синтаксической структуре предложение мо­жет получать в речи разное актуальное членение. Исключение со­ставляют некоторые односоставные предложения, которые не под­даются актуальному членению (ср. Поздняя осень). Порядок слов, однако, является не только показателем актуального членения, но и сам в определенной степени зависит от него (если, например, темой является обстоятельство, то сказуемое предшествует подлежащему, ср. Сквозь волнистые туманы (тема) пробивается луна (рема).

ЧАСТИ РЕЧИ И ЧЛЕНЫ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Члены предложения - это структурно-семантические компо­ненты предложения (словоформы или словосочетания), которые различаются по своей функции и выделяются по целому комплексу формальных и смысловых признаков (функция создания предика­тивного центра предложения, характер формальных связей и син­таксических отношений, способ языкового выражения и др.). Каж­дое предложение состоит из структурирующих его членов предло­жения, которые связаны между собой определенными грамматиче­скими и логическими отношениями. Теория членов предложения возникла в процессе изучения простого предложения, членения его на функциональные элементы. Сам термин «члены предложения» появился вследствие того, что было обнаружено отсутствие в языке однозначного соответствия между грамматическими классами слов и их ролью (выполняемыми ими функциями) в предложении.

Попытки построить классификацию членов предложения в соот­ветствии с частями речи восходят к античной грамматической тради­ции, когда было замечено, что между частями речи и членами пред­ложения прослеживается некоторое соответствие: каждая часть ре­чи в своей первичной функции выступает в роли определенного чле­на предложения, и, наоборот, каждый член предложения имеет свой характерный способ частеречного выражения. В отечествен­ном языкознании этот подход к изучению членов предложения полу­чил свою реализацию в работах A.A. Потебни, Д.Н. Овсянико-Кули-ковского, A.M. Пешковского (ср. предлагаемые A.M. Пешковским термины «согласуемое прилагательное» вместо определение или

«управляемое существительное» вместо дополнение, «примыкаю­щее наречие» вместо обстоятельство). В современном языкознании также существовало мнение, что части речи - это морфологизиро-ванные члены предложения (см., например, работы акад. И.И. Ме­щанинова). Система членов предложения долгое время лежала в основе характеристики типов придаточных предложений в составе сложноподчиненного предложения (ср. придаточное подлежащное, придаточное дополнительное, придаточное обстоятельственное и сохраняющееся до сих пор придаточное определительное).

В синтаксической науке принято различать главные члены пред­ложения (подлежащее и сказуемое) и второстепенные (определе­ние, дополнение, обстоятельство), роль и функция которых в по­строении предложения и отражении в нем элементов действитель­ности различна. Главные члены предложения являются центром структуры предложения, его ядром, поскольку именно они органи­зуют минимальную основу предложения. Они определяют фор­мально грамматическую организацию предложения, выражают его грамматические значения (модальность, время, лицо), выполняют логическую функцию. Второстепенные члены предложения явля­ются распространителями остальных его членов (главных и второ­степенных) или всего предложения в целом, когда потребности об­щения заставляют уточнять, конкретизировать, «развертывать» компоненты предложения, поэтому их функция в предложении -семантическая. При этом второстепенные члены предложения ин­формативно могут быть существеннее главных (ср. Воды прибы­вает или Быть грозе).

Члены предложения выделяются, как правило, по двум ос­новным критериям - логическому (или смысловому) и формально­му (или грамматическому), хотя учитываются и другие признаки, например, коммуникативная функция предложения, позволяющая определить в нем тему и рему сообщения.

Подлежащее (калька лат. subjectum "субъект") - это главный член предложения, указывающий на «логический субъект» (в тради­ционной концепции) или шире-наобъект, к которому относится ска­зуемое. Позицию подлежащего в и-е языках обычно занимает суще­ствительное в им.п., однако в этой позиции может употребляться любая субстантивированная, а в русском языке и несубстантивиро­ванная форма (ср. курить - вредно), фразеологизм и даже целое предложение (ср. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» - глав­ный лозунг коммунистов). Некоторые лингвисты не исключают

возможности выражения подлежащего другими падежными форма­ми, например, при отрицании, ср. Церкви в деревне не было.

Сказуемое - это главный член предложения, указывающий на действие, состояние, свойство или качество в их отношении к субъ­екту или шире - к объекту, выраженному подлежащим, т.е. сказуе­мое выражает предикативный признак подлежащего. Формально сказуемое зависит от подлежащего (формы зависимости по языкам разные), однако именно сказуемое, передающее модальность и вре­мя, образует предикативный центр предложения. Позицию сказуе­мого обычно занимает глагол (однако в этой позиции может упо­требляться и имя, а также различные обстоятельственные обороты).

Подлежащее и сказуемое связаны между собой предикативными отношениями, именно они создают предикативный минимум пред­ложения. В коммуникативном аспекте подлежащее в большинстве случаев выступает как грамматикализованная тема, а сказуемое -как грамматикализованная рема.

К второстепенным членам предложения относятся определение, дополнение и обстоятельство, различающиеся характером синтак­сической связи и выполняемых ими в предложении функций.

Определение - это второстепенный член предложения, распро­страняющий и поясняющий любой член предложения с предмет­ным значением и обозначающий признак, качество или свойство предмета. Оно связано с определяемым именем (или любой другой субстантивированной частью речи) атрибутивной связью по спосо­бу согласования (ср. зеленая лампа), реже - по способу управления (ср. человек с ружьем) или примыкания (ср. рубашка навыпуск). Морфологизированной формой определения является прилагатель­ное. Определение, выраженное существительным и поясняющее существительное, называется приложением. В отличие от «класси­ческого» определения, характеризующегося подчинительной свя­зью, приложение имеет особый вид связи с определяемым словом, построенной по принципу «взаимосогласования» (ср. юноша-воин).

Дополнение - это второстепенный член предложения, распро­страняющий и поясняющий любой член предложения со значением действия, предмета или признака и обозначающий объект в его от­ношении к действию, предмету или признаку. Основной вид син­таксической связи - управление (ср. читать книгу, повышение про­изводительности труда, довольный успехом). Морфологизирован­ной формой дополнения является существительное в косвенном па­деже. Дополнение может быть прямым (выраженным формой ви-

Нительного падежа без предлога) и косвенным. Прямое дополне­ние, коррелирующее с подлежащим, некоторые ученые относят к главным членам предложения.

Обстоятельство - это второстепенный член предложения, распространяющий и поясняющий члены предложения со значени­ем действия или признака или предложение в целом и обозначаю­щий, где, когда, при каких обстоятельствах совершается действие или указывающий на условие, причину, цель его осуществления, а также меру, степень и способ его проявления. Мифологизирован­ной формой обстоятельства является наречие, основной вид синтак­сической связи-примыкание (ср. засидеться допоздна).

В предложении, однако, значения второстепенных членов нере­дко могут совмещаться (например, обстоятельственные значения с определительными и дополнительными значениями или значения косвенного приименного дополнения со значением несогласован­ного определения, ср. прогулка пешком, сад перед домом, дом с ме­зонином), что приводит к возможности двоякой интерпретации вто­ростепенных членов предложения, выделению смешанных типов.

Синтаксическая нагрузка частей речи в функции членов пред­ложения не одинакова. Особенно велика она у существительных, которые могут выступать в роли любого члена предложения, и значительно меньше у прилагательных и глаголов (личные формы глагола, например, могут выступать только в функции сказуемого).

Некоторые современные синтаксические теории порождающей грамматики исключают понятие членов предложения, заменяя его понятием дерева зависимостей, в котором отражается система син­таксического подчинения, реализуемая в предложении.

ЯЗЫК КАК СИСТЕМА СИСТЕМ

Элементы языка существуют не изолированно, а в тесной связи и противопоставлении друг другу, т.е. в системе. Взаимосвязь эле­ментов языка заключается в том, что изменение или выпадение одного элемента, как правило, отражается на других элементах языка (например, падение редуцированных в древнерусском языке вызвало перестройку всей его системы консонантизма, формирова­ние категорий глухости/звонкости и твердости/мягкости).

Структурную сложность системы языка ученые осознавали дав­но (о системном характере языка говорил еще В. Гумбольдт: «В

Я зыке нет ничего единичного, каждый отдельный его элемент про­являет себя лишь как часть целого»). Однако глубокое теоретичес­кое осмысление системности языка появилось позднее, в трудах швейцарского ученого Ф. де Соссюра. «Никто столь ясно, как Сос-сюр, не осознал и не описал системной организации языка», - пи­сал Э. Бенвенист. 1 Язык, по Соссюру, - «система, все части которой могут и должны рассматриваться в их синхронической взаимообу­словленности». 2 Поэтому каждый элемент языка должен изучаться с точки зрения его роли в системе языка (ср.: в рус.яз., утратившем двойственное число, мн.ч. стало обладать иным значением, нежели в словенском, где категория двойственного числа еще сохраняется).

В языкознании долгое время термины система и структура упот­реблялись как синонимы. Однако в последнее десятилетие намети­лась тенденция к их разграничению. Под системой понимается внутренне организованная совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом (т.е. здесь учитываются следу­ющие базовые понятия: «совокупность», «элемент» и «функция»), а под структурой - внутренняя организация этих элементов, сеть их отношений. Именно система определяет наличие и организацию языковых элементов, поскольку каждый элемент языка существует в силу его отношений к другим элементам, т.е. система является структурообразующим фактором, ибо нет системы без структурной соотнесенности элементов (образно говоря, структуру языка можно уподобить скелету человека, а систему - совокупности его органов). В этом смысле вполне правомерно говорить о структуре системы. В отечественном языкознании, а также в ряде зарубежных школ раз­граничение понятий системы и структуры языка часто опирается на характер отношений их элементов: элементы структуры связаны друг с другом синтагматическими отношениями (ср. принятое в лингвистике словоупотребление структура слова, структура пред­ложения и т.д.), а элементы системы связаны парадигматическими отношениями (ср. система падежей, система гласных и т.д.).

Идея системности языка получила развитие в разных лингвис­тических школах. Большую роль в разработке учения о системности языка сыграла Пражская лингвистическая школа, в которой сис­тема языка характеризуется прежде всего как система функцио­нальная, т.е. как система средств выражения, используемых для

1 Бенвенист Э. Общая лингвистика. М, 1974, с. 95.

2 Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М., 1977, с. 120.

определенной цели. В Пражской лингвистической школе был вы­двинут и тезис о языке как системе систем. Этот тезис получил в дальнейшем разную интерпретацию: согласно одной точке зре­ния, система языка представляет собой систему уровней языка, ка­ждый из которых также является системой; согласно другой - сис­тема языка - это система функциональных стилей (подъязыков), каждый из которых тоже система.

Существенный вклад в развитие идеи системности языка внесло и отечественное языкознание, развивавшее учение о единицах язы­ка, их системных связях и функциях, разграничении в языке стати­ки и динамики и т.д.

Современные представления о системности языка связаны прежде всего с учением о его уровнях, их единицах и отношениях, т.к. язы­ковая система, как и любая другая, имеет свою структуру, внутрен­нее строение которой определяется иерархией уровней. Уровни языка - это подсистемы (ярусы) общей языковой системы, каждая из которых обладает набором своих единиц и правил их функциони­рования. Традиционно выделяются следующие основные уровни языка: фонемный, лексический, морфологический и синтаксический. Некоторые ученые выделяют также морфонологический, словооб­разовательный и фразеологический уровни. Существуют, однако, и другие точки зрения на систему уровней языка: согласно одним из них, уровневая организация языка более сложная, она состоит из таких ярусов, как гипофонемный, фонемный, морфемный, лексем­ный, семемный и т.д.; согласно другим - более простая, состоящая всего из трех ярусов: фонетического, лексико-грамматического и се­мантического, а при рассмотрении языка с точки зрения «плана вы­ражения» и «плана содержания» - только из двух ярусов: фоноло­гического (план выражения) и семантического (план содержания).

Каждый из уровней языка обладает своими, качественно отлич­ными единицами, имеющими разное назначение, строение, сочета­емость и место в системе языка: в соответствии с законом структур­ного соотношения уровней языка единица вышележащего уровня строится из единиц нижележащего уровня (ср. морфемы из фонем), а единица нижележащего уровня реализует свои функции в едини­цах вышележащего уровня (ср. морфемы в словах).

В большинстве языков мира выделяются следующие единицы языка: фонема, морфема, слово, словосочетание и предложение. Кроме этих основных единиц, в каждом из уровней (ярусов) выде­ляется ряд единиц, различающихся степенью абстракции, сложно-

сти, например, на фонетическом ярусе - фонетический слог, фоне­тическое слово, речевые такты, фонетические фразы и т.д. Звуковые единицы языка являются односторонними, незначимыми. Это кратчайшие единицы языка, получаемые в результате линейного членения речевого потока. Их функция состоит в формировании и различении звуковых оболочек двусторонних единиц. Все осталь­ные единицы языковых ярусов являются двусторонними, значимы­ми: все они обладают планом выражения и планом содержания.

В структурной лингвистике классификация единиц языка осно­вана на признаке делимости/неделимости, в связи с чем выде­ляются предельные (далее неделимые) единицы языка (например, фонема, морфема) и непредельные (например, группофонемы, ана­литические формы слова, сложные предложения).

Конкретные представители одной и той же единицы языка нахо­дятся между собой в парадигматических и синтагматических отно­шениях. Парадигматические отношения - это отношения в инвен­таре, они позволяют отличать одну единицу данного типа от всех других, поскольку одна и та же единица языка существует в виде множества вариантов (ср. фонема/аллофон; морфема/морф/алло­морф и тд). Синтагматические отношения - это отношения сочетае-мостные, устанавливающиеся между однотипными единицами в ре­чевой цепи (например, поток речи с фонетической точки зрения со­стоит из фонетических фраз, фонетические фразы - из речевых так­тов, речевые такты - из фонетических слов, фонетические слова -из слогов, слоги - из звуков; последовательность слов в речевой це­пи иллюстрирует их синтагматику, а объединение слов в различные группы - синонимические, антонимические, лексико-семантические - является примером парадигматических отношений).

В зависимости от своего назначения, функции в языковой сис­теме единицы языка подразделяются на номинативные, коммуника­тивные и строевые. Номинативные единицы языка (слово, сло­восочетание) служат для обозначения предметов, понятий, пред­ставлений. Коммуникативные единицы языка (предложение) ис­пользуются для сообщения о чем-либо, с помощью этих единиц происходит оформление и выражение мыслей, чувств, волеизъяв­лений, осуществляется общение людей. Строевые единицы языка (фонемы, морфемы) служат средством построения и оформления номинативных, а через них и коммуникативных единиц.

Единицы языка связаны между собой различными видами отно­шений, среди которых чаще всего встречаются парадигматические,

синтагматические и иерархические, причем отношения между еди­ницами одного яруса языка и разных ярусов коренным образом отличаются друг от друга. В парадигматические и синтагматиче­ские отношения вступают единицы, принадлежащие к одному яру­су языка, например, фонемы образуют классы функционально тождественных звуков, морфемы - классы функционально тожде­ственных морфов и т.д., т.е. это тип парадигматических вариантно-инвариантных отношений. В то же время в линейной последова­тельности фонемы сочетаются с фонемами, морфемы с морфами. В современной лингвистике синтагматические отношения сравни­ваются часто с логическими отношениями конъюнкции (отношения и ~ и), а парадигматические - с логическими отношениями дизъ­юнкции (отношения или ~ или). В иерархических отношениях (типа «состоит из» или «входит в») находятся единицы разных языковых уровней, ср. фонемы входят в звуковые оболочки морфем, морфемы - в слово, слово - в предложение и, наоборот, предложения состоят из слов, слова - из морфем, морфемы - из фонем и т.д.

Уровни языка не являются изолированными ярусами, напротив, они тесно связаны между собой и определяют устройство языковой системы (ср., например, связь всех уровней языка в такой единице, как слово: разными своими сторонами оно принадлежит одновре­менно фонемному, морфемному, лексическому и синтаксическому уровням). Иногда в одной звуковой форме могут совпадать едини­цы разных уровней. Классическим примером, иллюстрирующим это положение, стал пример A.A. Реформатского из латинского языка: два римлянина поспорили, кто скажет короче фразу; один сказал: «Ео rus» "я еду в деревню", а другой ответил: «I» "поезжай". В этом латинском i совпадают предложение, слово, морфема и фонема, т.е. оно включает в себя все уровни языка.

Языковая система - это постоянно эволюционирующая система, хотя разные ее уровни развиваются с неодинаковой скоростью (мор­фологический уровень языка, например, в целом оказывается более консервативным, чем лексический, который быстро реагирует на изменения в жизни общества), поэтому в языковой системе выделя­ется центр (морфология) и периферия (лексика).

Многоярусность системы языка способствует экономии языко­вых средств при выражении различных понятий. Всего несколько десятков фонем служат материалом для построения морфем (кор­ней, аффиксов); морфемы, по-разному сочетаясь друг с другом, служат средством для образования номинативных единиц языка,

т.е. слов со всеми их грамматическими формами; слова, сочетаясь друг с другом, образуют разные типы предложений и т.д. Много­ярусность языковой системы позволяет языку быть гибким средст­вом выражения коммуникативных потребностей общества.

Контрольные вопросы

1. Основные единицы грамматического строя языка.

2. Чем отличается грамматическое значение слова от лексического?

3. Что такое морфема? Что такое нулевая морфема?

4. Типы значений корневых и аффиксальных морфем.

5. Классификация аффиксальных морфем.

6. Что такое форма слова? Синтетическая и аналитическая форма.

7. Чем отличается словообразование от формообразования?

8. Какие способы словообразования существуют в языках мира?

9. Как выражаются грамматические значения?

10. Что такое опрощение и переразложение?

11. Что такое предложение как единица языка и как единица речи?

12. Что такое словосочетание?

13. Типы синтаксической связи слов в словосочетании.

14. Что такое актуальное членение предложения, тема и рема?

15. Как соотносятся части речи и члены предложения?

16. Что такое система и структура языка?

1. Вопросы теории частей речи. На материале различных языков. Л, 1968.

2. Головин Б.Н. Введение в языкознание. М, 1983, гл. 5-10.

3. Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского сингашяаМ, 1982.

4. Курилович Е. Основные структуры языка: словосочетание и предло­жение // Очерки по лингвистике М, 1962.

5. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М.,1998, гл. IV.

6. Реформатский A.A. Введение в языковедение. М, 1967, гл. IV.

7. Реформатский A.A. Очерки по морфологии, фонологии, морфоноло­гии. М., 1978.

8. Серебренников Б.А. Части речи // Лингвистический энциклопедичес­кий словарь. М, 1990.

9. Современные зарубежные грамматические теории. М., 1985.

10. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М, 1977.

11. Члены предложения в языках различных типов. Л., 1972.

Почти все современные грамматические концепции частей речи берут свое начало из античной (древнегреческой). Части речи - калька с древнегреческого mere tu logu или непосредственно латинского partes orationis, д где partes -"части", а oratio -"речь, высказывание, предложение"Частями речи сначала называли те грамматические явления, которые теперь называют членами предложения *. Лишь впоследствии это выражение приобрел современный то рминологичного значение, хотя еще долго части речи отождествляли с членами предложениявали з членами речення.

Впервые части речи были выделены древнеиндийскими грамматиста. Яска и. Панини (V в до. Не), которые различали в санскрите такие части речи, как имя, глагол, предлог, союз и долю. Однако давно ьоиндийська теория не была известной в. Европе. Европейская теория частей речи идет от. Аристотеля (IV в до. Не), который выделил четыре части речи: имя, глагол, член (артикль) и союз. Окончательно ученому ния о частях речи сформировалось в александрийской школе (II в до. Не). Аристарх. Самофракийский и его ученик. Дионисий. Фракийский впервые выделили восемь частей речи: имя, глагол, наречие,. Артикл ь, местоимение, предлог, причастие, союз. Прилагательное был объединен с существительным в одной части речи, потому что в древнегреческом языке они имели общую систему склонения. В основу классификации сли в по частям речи было положено два принципа: морфологический ("Имя есть склонений частью языка,") и семантический ("что означает тело или вещь"). Эта система частей речи была заимствована римскими ученым и, которые, правда, внесли в нее незначительные изменения: из числа частей речи были устранены артикль, которого нет в латинском языке, а добавлено вигунемає в латинській мові, а додано вигук.

Позже эта классификация распространилась на все европейские, а затем и на другие языки. Так сформировалась классификация частей речи, которую принято называть школьной и по сути стала универсальной. Грамматические клас асы слов разных языков пытаются втиснуть в заранее выбранную античную схему, не учитывая различия, которые есть в разных речьах.

По школьной классификации выделяют десять частей речи, которые разделяют на самостоятельные (те, которые могут быть членами предложения) и служебные (те, выражающие отношение между словами в предложении). К самостоятельным ч частей речи относятся существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол и наречие. К служебным - предлог, союз, долю и. Артиклль.

Особняком выделяют возгласы, которые не могут быть членами предложения, но могут сами образовывать предложения

Широко известна классификация частей речи. ВВ. Виноградова. По мнению этого ученого, частями речи есть только знаменательные слова. В его классификации выделено четыре категории слов: части речи, модальные сл лова, доли языка и возгласы. К частей речи он относит имена (существительное, прилагательное, числительное), местоимение, глагол, наречие и категорию состояния. К частным языка, за. Виноградовым, принадлежат свою долю и, связи, предлоги и союзы. Графически эта классификация выглядитвигляд:

Части речи в разных языках

Языковеды пришли к выводу, что невозможно построить одинаковую для всех языков систему частей речи, потому что в каждом языке есть много своеобразного в членении слов на части речи. Во-первых, не у всех языках одни и те же части речи, во-вторых, в разных языках есть существенные различия в характерных признаках одного и той же части речи. Обычная для европейских языков схема частей речи не подходит для многих языков. Азии,. Африки и. Америкики.

Итак, различия в частях речи разных языков касаются как самого состава, так и объема отдельных частей речи. Если основные части речи - имя и глагол - выделяют во всех языках мира, является отражением нием универсальности функционально-семантических категорий субстанциональности и процессуальности (т.е. предмета и действия), то в других частях речи имеются значительные расхождения. Так, в некоторых языках. Северной. Америки и и. Африки не различающих наречия и прилагательного. В китайском языке выделяют такие части речи, как имя, куда относят существительное и числительное, предикатив, куда входят глаголы и прилагательные, а такой же наречие. Прилагательные объединены с глаголами в одну часть речи на основе способности быть сказуемым без вспомогательной связи. Подобное есть и в бирманской языке. В некоторых языках выделяют только именно к и глагол, как, например, в индейской языке йумі йума.

В английском языке противопоставление прилагательного и существительного сведено к минимуму. В тюркских языках есть проблема толкования так называемых"изобразительных слов", то есть таких, которые имитируют звук или является"образными"как отдельную часть языковк окрему частину мови.

Затрудняют классификацию слов по частям речи и явления перехода слов из одной части речи в другую, что свидетельствует о существовании более или менее стабильных промежуточных звеньев между частями речи. В тюркских, мон нгольських и тунгусо-маньчжурских языках переход существительных в прилагательные и наречия и наоборот имеет массовый харакр.